Секреты мироздания

В специальной теории относительности Эйнштейн обосновывает новую кинематику, базирующуюся на принципе относительности пространства и времени. Принцип же относительности Галилея однозначно предопределяет абсолютность пространства и времени, сформулированные Ньютоном.

Великий французский математик, механик и философ-просветитель Жан Лерон Д’Аламбер (1717–1783) так же, как Ньютон и Эйлер, считал, что «время по своей природе течет равномерно».

При этом «нельзя сравнивать между собой две вещи различной природы, какими являются пространство и время, но можно сравнивать отношение частей времени с отношением частей пройденного [телом] пространства, — писал Д’Аламбер в книге «Динамика»…Совершенно очевидно, что никакое тело не может сообщать движение самому себе. Оно может быть выведено из состояния покоя только в результате действия какой-либо внешней причины». Причем «простейшим законом, которому может следовать тело в своем движении, будет закон равномерности…..Закон равномерности, присущий движению как таковому, дает нам одно из лучших оснований, на которое может опираться измерение времени при помощи равномерного движения. <…> При равномерном движении отношение промежутков времени равно отношению соответствующих частей пройденного пути. Таким образом, равномерное движение дает нам одновременно и средство сравнить отношение промежутков времени с таким отношением, которое наиболее доступно нашим чувствам, и средство осуществить это сравнение наиболее простым способом. Следовательно, в равномерном движении мы находим наиболее простую меру времени… Закон равномерности, т. е. равенство отношения между промежутками времени и отношения между пройденными путями, является свойством этого движения, взятого само по себе. Поэтому равномерное движение имеет наибольшее соответствие с длительностью, и вследствие этого оно наиболее пригодно служить мерой этой длительности, поскольку части последней следуют одна за другой также неизменно и равномерно. Напротив, всякий закон ускорения или замедления движения, так сказать, произволен и зависит от внешних обстоятельств. Неравномерное движение не может быть поэтому естественной мерой длительности».

«Какой же постулат мы неявно принимаем, когда пользуемся для измерения времени часами? Он состоит в том, — писал Жюль Анри Пуанкаре (1854–1912) в работе «Измерение времени», — что продолжительность двух идентичных явлений одна и та же; или, если хотите, что одни и те же причины требуют одинакового времени, чтобы произвести одинаковые следствия». Однако «самые точные часы должны время от времени проверяться, и поправки производятся с помощью астрономических наблюдений; принято, что звездные часы отмечают час, когда соответствующая звезда пересекает меридиан. Другими словами, именно звездные сутки, т. е. продолжительность оборота Земли, и принимается постоянной единицей времени».

Полностью независимая от астрономических наблюдений равномерная система счета времени основана на понятии атомной секунды в атомных (квантовых) часах. Такие часы представляют собой устройство, содержащее кварцевый генератор, роль «маятника» в котором играют атомы. Ход квантовых часов регулируется частотой излучения атомов при их переходе с одного уровня энергии на другой. Эта частота настолько стабильна, что квантовые часы позволяют измерять время точнее, чем астрономическими методами. Относительная точность таких часов составляет 10^–12 — 10^–14 , то есть максимальная ошибка — 1 секунда за три миллиона лет.

Сегодня проблема времени обсуждается представителями самых разных научных дисциплин. Большинство естествоиспытателей и философов придерживаются мнения, что время — это единая универсальная категория бытия мироздания, представляющая собой некоторую равномерную длительность, количественной мерой которой является «секунда» — одна из основных единиц СИ (Международной системы единиц физических величин). Но ряд исследователей придерживается идеи множественности форм времени: «биологического», «геологического», «химического», «социального» и т. д. Однако эта идея не получила достаточно надежного обоснования, поэтому у нее гораздо больше противников, чем сторонников.

Доктор физико-математических наук Илья Пернов так оценивает современное состояние науки о времени (2000): «Среди физических величин, характеризующих окружающий нас мир, нет, пожалуй, величины более таинственной, неуловимой, недоступной пониманию, чем время. Над сущностью его с глубокой древности задумывались самые могучие умы, самые выдающиеся мыслители пытались постичь сокровенный смысл времени. Но, увы, до сих пор оно остается загадкой для человечества. В современной физике существует, по крайней мере, три концепции времени. Одни ученые говорят о стреле времени, которая является образом однозначной необратимой направленности времени из прошлого в будущее. Другие придерживаются теории циклического времени, утверждая, что Вселенная возвращается к своему исходному состоянию и затем повторяет раз за разом уже пройденные циклы. Эта идея вечного возвращения — круга времени — обнаруживается уже в древнегреческой философии, в философских системах Индии, Китая, Ближнего Востока. Третьи считают, что время отнюдь не одномерно, а многомерно и, грубо говоря, может течь в любом направлении и с разной скоростью».

Большинство философов XVI–XX вв., уделяя основное внимание феномену времени, практически исключали из рассмотрения понятие вечности, а некоторые, в частности М. Хайдеггер, вообще считали сам вопрос о вечности совершенно бессмысленным. Однако уже античные философы разрабатывали проблему вечности по одному из следующих двух представлений этого феномена: как нескончаемая длительность и как всецелая бытийная собранность, вне становления, возникновения и рассеяния. Так, Эмпедокл, говоря о вечности, писал:

Если из вовсе не сущего, не может что-либо возникнуть, То невозможно, нелепо, чтоб сущее в корне исчезло.

Так что всегда оно будет, где б ему быть ни случилось. В. И. Вернадский в работе «Труды по философии естествознания» пишет о вечности так: «В конце XVIII в. в Эдинбурге, в Шотландии, в 1787 г. один из основоположников современной геологии, врач и сельский хозяин, философ и натуралист Джеймс Геттон (1726–1797) выразил важнейшее эмпирическое геологическое обобщение: “В геологии мы не видим ни начала, ни конца”.

Идеи Геттона вошли в науку в начале XIX столетия после того как его друг и ученик Д. Плейфер (1748–1819) изложил их ярко и ясно. Я буду называть это обобщение принципом Геттона. Его можно выразить иначе: в геологии мы имеем дело с явлениями геологически (планетно) вечными. Я буду называть геологически вечными земные явления и тела, для которых нет эмпирических указаний на их начало и конец. Геттону же принадлежит и другое эмпирическое обобщение, которое было положено в основу современной геологии английским геологом… Ч. Лайелем (1797–1875). И почти одновременно, по-видимому, независимо, это было высказано К. Гоффом (1771–1837), другом Гёте.

Это принцип актуализма. Он гласит, что, изучая современные геологические процессы, можно точно судить о прошлых геологических процессах в течение всего геологического времени. В сущности, он установил, что биосфера в основных чертах геологически вечна, в частности, что геологически вечно живое вещество на Земле и та форма энергии, которая поддерживает геологические процессы и живое вещество».

«…Начала жизни в том космосе, какой мы наблюдаем, — пишет В. И. Вернадский в работе «Начало и вечность жизни», — не было, поскольку не было начала космоса. Жизнь вечна постольку, поскольку вечен космос и передавалась всегда биогенезом. То, что верно для десятков и сотен миллионов лет, протекших от архейской эры до наших дней, верно и для всего бесчисленного хода времен космических периодов истории Земли. Верно и для всей Вселенной».

Ю. М. Антонян в работе «Миф и вечность» (2001) на основе анализа мифов разных народов пришел к выводу, что «…история всего лишь череда идентичных циклов. В их рамках существуют вечные, бесконечно повторяющиеся принципы, знание которых и следование которым должно обеспечить надлежащее поведение.

С позиций цикличности линейная история и хронология почти ничего не значат по сравнению с вечными принципами циклов…

Основным моментом в цикличности является творение, когда прошлое уходит, болезни и грехи изгоняются и т. д., а главное — появляется новое. <…>…Цикличность обеспечивает непрерывность жизни и в то же время представляет собой повторяемость…»

Что касается конца света, то он тоже нечто цикличное, это — макро-катастрофа в отличие от менее масштабных катаклизмов.

«Конец света будет, но он уже был… Особенностью мифологических представлений о конце света, — отмечает Антонян, — является то, что пришествию качественно новой жизни и «подлинной» свободы должно предшествовать уничтожение прежнего мира…

Отличительной особенностью конца света, т. е. разрушения всего старого и наступления блаженного рая, является то, что он, согласно мифам многих народов, уже был. Однако в силу разных причин (недостойных поступков человека, козней злых сил и т. д.) он сменился нынешним упадком и разложением. Но несомненно, что рай вернется и вера в это как раз и поддерживается тем, что так в прежние (мифологические) времена и было, т. е. вера опирается на мифологический факт», в котором содержится зерно истины, запечатленное в памяти людей.