Секреты

Мои глаза расширились.

— Да.

— Солнышко, если бы моя жизнь была айсбергом, я просто показал тебе самую верхушку. Со временем я понял, что на самом деле не ненавижу тебя. Были времена, когда я ненавидел то, что привлекло меня к тебе в первую очередь.

Я моргнула, вспоминая историю с моей фотографией.

— Мои глаза.

— Твою яркость. Как гребаное солнце. Вот почему я зову тебя Солнышком. Вот кем ты была до того, как узнала мое имя. На каждой фотографии, которую я получал, на каждом видео или репортаже ты сияла. Я не знаю точно, что забрало тебя из болот — я был в Мичиганском университете, когда это произошло — но даже это… ты не позволила этому сломить себя. Из колледжа тебя выкинуло на улицу. «Полотно греха» росло медленно, но ты не сдавалась.

Отпустив мои плечи, он обхватил ладонями мои щеки.

— Даже со мной ты не сдаешься. Ты не отступишь. Люди, знавшие меня большую часть своей жизни, не осмелились бы говорить со мной так, как ты. В тебе нет ни страха, ни долбаных кукольных глаз. — Его слова замедлились. — Может, я и не ненавидел тебя. Я завидовал тебе.

Я поднялась на цыпочки и мазнула поцелуем по его губам. Я не была уверена, что заставило меня сделать это, но как только я это сделала, не пожалела о своем импульсивном решении.

— Мне нужно больше, — сказала я.

— Сможешь справиться с большим?

— Ты сказал, что не знаешь, что забрало меня из болот. Значит ли это, что теперь знаешь?

Его челюсти сжались, адамово яблоко дернулось.

— Ладно, кто нацелился на меня и почему?

У меня в голове вертелся миллион других вопросов. Я давала голос только тем, которые имели приоритет.

Когда он не ответил, я взяла его за руку и повела обратно к одеялу. Открыв корзину, я обнаружила бутерброды и контейнер с фруктами, которые упаковала Рита. Протянув Стерлингу один из сэндвичей, я открыла контейнер с фруктами и поставила его между нами.

— Если ты рассчитываешь на старую поговорку, что путь к сердцу мужчины…, — он посмотрел на бутерброд, который разворачивал, — …и думаешь, что еда заставит меня рассказать тебе все быстрее, ты недооцениваешь меня.

Мои щеки вспыхнули, я улыбнулась.

— Если ты думаешь, что у меня нет других трюков в рукаве, то ты меня недооцениваешь.

Его темные глаза засияли, он откусил от бутерброда.

Пока я ела, думала о его рассказе, о темных, мертвых кукольных глазах. Глаза Стерлинга были самыми темно-карими, какие я когда-либо видела. Я не была уверена, что когда-нибудь захочу узнать то, что он видел в своей жизни. Однако описание их как мертвых или безжизненных не могло быть дальше от их реального описания. В каждой встрече его глаза были живыми и энергичными. Расчетливыми, рассматривающими и пылающими желанием. У этого человека не было причин завидовать моей яркости. Все в нем излучало динамическую энергию, силу, мощь и контроль. Воздух вокруг него шипел от силы его присутствия.

Когда мы закончили есть, я положила голову ему на колени и посмотрела вверх. Вид с этого ракурса был столь же красив, высеченная челюсть и обхват груди, когда он опирался на вытянутые назад руки.

Он медленно наклонился вперед, его пальцы коснулись моих волос и начали мягко крутить и гладить.

— Знаешь, когда я представлял твое лицо рядом с моим членом, ты располагалась немного иначе.

— Ты действительно неисправим.

— Я верю, что это значит ненасытен.

— Пожалуйста, расскажи мне больше. Насчет моих биологических родителей?

Его широкая грудь расширялась и сжималась, он взвешивал свои слова.

— Ты, наверное, догадалась, что Спарроу занимаются не только недвижимостью. Есть мир, который не упоминается в вежливой беседе. Он существует. Он мощный и опасный, но делает все возможное, чтобы оставаться вне видимости.

— Я не уверена, что хочу знать об этом больше.

— Я уверен, что не хочешь. И не захочешь.

Я потянулась к его руке, которая теперь лежала у меня на животе, и переплела пальцы.

— Продолжай.

— Что я могу сказать, так это то, что все это грязные дела. Мы едва ли единственная семья, вовлеченная в это, но я очень старался, чтобы Спарроу значили гораздо больше, чем когда был жив мой отец. Я не горжусь всем, что я делаю и сделал, но я могу оправдать это, когда ложусь спать ночью. Обычно.

Я вспомнила, как он говорил, что спит лишь иногда. Я не хотела знать о том, что не давало ему спать по ночам.

— Я привез тебя сюда, в хижину, потому что в Чикаго все будет по-другому.

— Как?

Он наклонил голову и поцеловал меня в лоб.

— Человека, с которым ты сейчас рядом, там не существует.

Я вспомнила боль в паху от того, как он взял меня днем, и улыбка тронула мои губы.

— Если ты плод моего воображения, то оно у меня огромное.

— Здесь безопасно. В Чикаго нет.

Я села.

— Тогда давай не будем возвращаться. Поедем со мной. Мы можем поехать в Боулдер.

Мой энтузиазм продолжать то, что было между нами, удивил даже меня.

Его улыбка была печальной, пока он качал головой.

— Я не могу, никогда не смогу. И ты тоже не можешь. Как ты принадлежишь мне, так и Чикаго принадлежит мне. Я упорно трудился, чтобы попасть туда, где я есть, туда, где находится Спарроу — «Спарроу Энтерпрайзис», а также мир Спарроу, который не обсуждается. Это я. Я — это он. Я взял его у других, сделал своим и управлял им.

Он сжал мою руку.

— Единственное, чего не хватает моей империи, — это королевы, а ты была рождена для этой работы. Я не могу уйти от этого — мы не можем.

Моя голова качалась из стороны в сторону, его слова давили на меня.

Королева.

Невеста.

Его солнышко.

Я была готова посвятить себя только одному из этих титулов.

— Моя команда обнаружила, что эти покушения на твою жизнь имеют одну причину. До недавнего времени для многих в преступном мире ты была слухом, мифом, как призрак, который скрывается за пределами третьего измерения. Мой отец нашел тебя. Есть еще одна семья… Я не могу сказать слишком много. — Его руки разворошили волосы. — Я не могу объяснить все это за один день или, возможно, даже за всю жизнь, но со временем появились сообщения о наблюдениях. Как только я получил власть, мои люди позаботились о том, чтобы эти сообщения не имели под собой никаких оснований. Даже те, кто должен был знать, у кого есть сила сделать то, что было сделано… — вена на его лбу стала выпуклой. — …они держали тебя в своих руках, но не понимали, кто ты такая.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Патрик был там. Ты была в безопасности. — Прежде чем я успела подумать об этом, он продолжил: — Теперь все по-другому. По слухам, Арания МакКри вышла из тени легенды в реальность. Ты была обнаружена как Рене Марш, и из того, что я смог узнать, когда это больше не было безопасно, твоя жизнь изменилась. За исключением немногих избранных, знавших правду, ты была надежно защищена и спрятана, как Кеннеди Хокинс. Я беру на себя ответственность за то, чтобы вывести тебя в свет, но это все равно произошло бы. С тобой в Чикаго было слишком рискованно. Ты, солнышко, — это много вещей, и не последняя из них — моя очевидная слабость.