Секс, ложь и фото (сборник)

И все-таки, когда умирают люди, которых ты знал поверхностно, ты все равно не можешь отделаться от тягостного впечатления, что умерла какая-то частица тебя самого. Кромешное небытие уготовано в итоге всем живым существам. И вот когда твои друзья или знакомые умирают, ты как бы еще раз убеждаешься в том, что и тебе не избежать общей участи. И тогда…

– Оля, что с тобой? – услышала я обеспокоенный голос Кряжимского.

– Что? – выплыла я из задумчивости.

– Да на тебе лица нет. Пойдем попьем чаю.

Долг повелевал держать себя в руках. Я ведь не хотела, чтобы вслед за Дюковой в Элизиум теней раньше срока отправилась следующая девушка.

– Как вы думаете, Сергей Иванович, будет ли сутенер убивать работающих на него проституток?

Лицо Кряжимского просияло: во-первых, я вышла из полуобморочного состояния, вернулась, как он говорил, на землю, а во-вторых, я делала его компаньоном в своем мыслительном тресте.

– Зачем это ему делать? – приподнял он брови.

– Вот и я думаю, незачем, если, конечно, они не узнали чего-то такого, что могло как-то навредить его бизнесу.

– Вряд ли какие-то там девчонки способны навредить тщательно отрегулированному бизнесу, – с сомнением в голосе произнес Сергей Иванович.

– Вот и мне не верится… А если это «крыша» Брускова? Ну, допустим, девушки узнали нечто такое, что позволило бы им шантажировать Брускова… И он их… Но ведь не все убитые работали на него. Нет, здесь что-то не сходится.

Я сделала глоток чая и снова задумалась.

– А где убили эту, как ее, о которой ты говорила…

– Дюкову? – сквозь пелену расплывчатых мыслей я увидела напряженное лицо Кряжимского. – Около дома.

– Клиент?

– Не думаю. Хотя стоит навести справки, с кем она уходила из бара… – я допила чай, – мне надо срочно в «Гриву».

– Зачем заурядному клиенту мокруха? – с недоумением посмотрел на меня Сергей Иванович.

– Незачем, если только он не маньяк. Интересно, выследил он Дюкову или знал, где она живет?

Я принялась одеваться. Попрощавшись с Кряжимским, через пару минут я уже садилась в машину. Меня не могла остановить даже враждебность Брускова, с которым, как я предполагала, мне не избежать встречи в «Гриве». Там сейчас как раз «горячее» время. Но на этот раз я решила быть умнее. Не зря же я ношу с собой газовое оружие!

Улицы были пустынны. Конечно, это не лето, когда неугомонные, дорвавшиеся до тепла и газировки люди гуляют всю ночь до самого утра. Ни темень, ни погода не располагали к прогулке. Дома приветливо светились огоньками. Я развлекалась тем, что представляла, как протекает вечер в этих нафаршированных усталостью и комплексами цивилизованных сотах. Чем занимается, например, хозяин квартиры, расположенной на втором этаже трехэтажного дома, на углу которого меня остановил светофор. В мыслях видела его лежащим на диване с газетой. Это вполне мог быть и «Свидетель», между прочим. Вообразить его в ванной или в сцене ругани с его дражайшей половиной мне помешал светофор, застенчиво улыбнувшийся желтым и переключившийся на зеленый.

А что, интересно, делает сейчас Шилкин? До меня вдруг дошло, что все эти мои ментально-миндальные развлечения, которым я предавалась в машине, служат только для того, чтобы вытеснить упрямую мысль о нем. Опять мое сердце сплутовало, включив его образ в общий ход праздных размышлений. Подтасовало карты рассудка. А что, если он в «Гриве»? Сердце мое учащенно забилось, потом перешло на какой-то тревожно-разряженный ритм. Каждый удар был тяжелым и гулким, как колокол.

Оставив шубу на попечение Кирюши, который, увидев меня, заулыбался, я проскользнула мимо охранника в зал. Там царил продымленный полумрак. Большинство посетителей уже изрядно набрались, и потянулась сладкая монотонная жвачка задушевных бесед и пьяных признаний. Многие сидели в обнимку. Проститутки – я узнала их по прикиду, макияжу и манере держаться – переходили от одного столика к другому, подсаживались к подвыпившим мужикам, заводили знакомства, томно и заискивающе заглядывая в глаза.

Одни проститутки были откровенно вульгарны, другие подобострастно-смиренны, третьи – веселы и задорны. Кому что нравится. Сидели в баре и приличные женщины, пришедшие сюда в компании своих бой-френдов. Группа хорошо подвыпивших студентов-хиппи мешала водку с пивом. Парни вяло переговаривались между собой, расслабленно жестикулируя. Создавалось впечатление, что они занимаются мануальной терапией в бесконтактном варианте. Их руки чертили замысловатые узоры, наподобие тех, что выписывают индийские танцовщицы. Глаза у парней странно блестели, что навело меня на мысль, что кроме водки и пива их юные организмы абсорбировали еще и травку. Сезам, одним словом.

Брускова не было. Его столик пустовал. Я облегченно вздохнула, но расслабляться не стала. Пистолет лежал в кармане пиджака. Я заказала официантке крабовый салат и сок. Пока она выполняла заказ, мне удалось привлечь жестом одну из перелетающих от столика к столику бабочек. Длинноволосая брюнетка восточного типа удивленно посмотрела на меня, но подошла. Может, она приняла меня за лесбиянку?

– Привет, – непринужденно поздоровалась я, – присядь на минутку.

Она села за мой столик, окинув боязливым взглядом зал.

– Что будешь пить? – с видом пресыщенной богачки улыбнулась я.

– Ты что, хочешь предложить…

Она запнулась. Вот тебе раз. Проститутка, называется. Сколько невинности, сколько ханжеского лицемерия и трусости!

– Я не лесбиянка. Мне просто нужно задать тебе один вопрос.

– А-а, – облегченно протянула брюнетка, – меня Аллой зовут. – Очень приятно, а меня Олей. – Я рассеянно оглядела зал, – так что ты будешь пить, Алла?

– Нам Дени запретил с кем бы то ни было разговаривать, кроме клиентов, конечно, – испуганно произнесла она.

Может, принимая в расчет риск, которому она подвергалась беседуя со мной, девушка надеялась, что к выпивке я присовокуплю какую-нибудь неслабую купюру?

– Дени ваш – фуфло порядочное, если не сказать большего, – с пренебрежением сказала я.

Алла посмотрела на меня с опасливым уважением, с которым, наверное, папуас созерцал бы спокойное лицо белого человека, сидящего за штурвалом ревущего самолета.

– Сколько ты берешь в час? – с нотой высокомерия в голосе полюбопытствовала я.

В эту минуту по тому, как резко изменилось выражение Аллиного лица, я поняла, что Брусков в зале. Пришел, голубчик.

– Стой, – удержала я Аллу, которая намеревалась с быстротой молнии покинуть мой гостеприимный столик.

Мне не хотелось подставлять ее, но нужно было найти убийцу.

– Потом, потом, – быстро пробормотала она.

Но Брусков уже заметил нас и, судя по его наглой ухмылке, намеревался примкнуть к нашему милому обществу. На нем был бордовый бархатный пиджак, черная рубашка и черные кожаные брюки. На шее – темно-красный атласный платок. Волосы зачесаны назад. В углу рта – длинная коричневая сигарета.