Секс-незнакомец по соседству

— Она не в том состоянии. Хотя и так ясно, что факты преувеличены. И тем не менее я бы хотел подтвердить некоторые из них.

— Что? Что вы делаете?

— Сядьте, пожалуйста. Вы мне платите, помните? — шикает на меня этот дядька, поправляет очки и обращается к суду. – Факты, о которых говорит Антон Филиппович готов подтвердить частный детектив, которого он нанял.

— Не правда! — вскакивает Антон, но тут вмешивается Камиль, который и во все встает.

— Ну как же, Антон Филиппович. Вот тут у меня компромат на твою жену, вот скрины нашей с тобой переписки. — Что. Происходит?! — А вот тут записи звонков, где ты просишь проследить за твоей женой и взломать ее почту и телефон, чтобы выяснить где она прячет от тебя ребенка.

Камиль вместе с довольно увесистой папкой проходит к судье и тот рассматривает новую информацию, периодически поднимает брови и поправляет воротник, словно ему жарко.

— Вы, я смотрю очень прониклись своей работой, — поднимает взгляд судья, а Камиль кивает с легкой ухмылкой.

— Я не мог иначе.

— Николай Петрович? — почти пищу я, ощущая себя в немом сюреалистичном кино.

— Это не правда! Я не нанимал никакого частного детектива! Это все ложь.

— Ну судя по этим бумагам лжец здесь вы. Хотя надо признаться про балкон вы не соврали. И так, — резко захлопнул папку судья и передал ее Камилю, который проходя мимо меня затормозил. Теперь нагло подмигивает и резко сворачивает к Антону. Наклоняется и что – то шепчет, так что тот бледнеет и несколько раз кивает. Только после этого Камиль возвращается на свое место.

— Давно такое простое дело меня так не веселило. Понимаете, в чем дело, Антон Филиппович. По вашему заявлению я бы может даже разделил опекунство, но отбирать ребенка у женщины, которая живет вполне полной жизнью не станет не один суд, только если бы вы не предъявили доказательства ее невменяемости. Но вы мало того, что врали суду, так еще и наняли частного детектива, по сути нарушив закон о невмешательстве в частную жизнь, а значит. Во-первых, лишаетесь родительских прав, должны будете выплатить штраф в размере двухсот тысяч рублей и пройти исправительные работы. Так что видеться с сыном вы сможете только, когда вам позволит Лидия Михайловна. Так же все ваше имущество делиться в процентном соотношении семьдесят пять к двадцати пяти.

Судья еще много говорил, периодически запинаясь и набирая воздух снова, я не могла поверить, что все так просто решилось.

Николай Петрович улыбнулся и сжал в своей руке мою.

— Ну вот. А вы переживали.

— Я думала…

— За вас подумали. Теперь Антон с его матерью ничего не смогут вам сделать. Машину он заберет себе, а квартира так и так переходит вам с сыном.

— Спасибо, Николай Петрович… А Камиль ведь не частный детектив.

— Не частный, — подмигивает он. – Просто он нашел того, кому заплатил ваш муж и перебил цену. Мне кстати уже заплатили, так что можете не волноваться, — собрал он свой портфель и как только судья сказал: «Все свободны» ушел, по пути пожав руку Камилю.

Я продолжаю стоять на том же месте почти не чувствуя ног, пытаясь выговорить «спасибо», но только открываю и закрываю рот, как рыба, выброшенная на берег.

Камиль подходит, но даже не смотрит на меня. Садится перед Тихоном на корточки, а тот расширяет глаза, снимает наушники и сразу его обнимает, вынуждая меня сглотнуть непрошенные слезы.

— Ну что, ты у нас сегодня самый -самый молодец.

— Прости меня. Я больше так не буду. Не буду говорить, что ты плохой.

— И ты меня прости. Бить твоего папу было глупо.

— Мы же друзья?

— Даже не сомневайся, — отстраняется Камиль и вытирает слезу с щечки малыша.

— Камиль, — и выговорить слова не могу. Как мне его благодарить? Как выразить…

— Завтра тебе позвонит твой бывший начальник. Ему срочно потребовался сотрудник.

— Камиль?

— И сегодня переночуй в отеле, а завтра возвращайся в свою квартиру. Есть кое –что на Антона, что ему больше никогда не позволит тебя побеспокоить.

— Камиль…

— Лида?

— А ты… То есть…

— Мне нужно смотаться в Москву к отцу. Когда я приеду, мы обо всем поговорим, ладно?

— Ты надолго?

— Я не знаю, Лид. Отцу хуже. Нужно решить несколько вопросов в его компании.

— Ты же не хотел. Ну, то есть не хотел участвовать в делах его компании.

— Верно. Но ты меня научила тому, что порой нужно забыть о своем «хочу» и вспомнить о дурацком «надо».

Он смотрит мне в глаза, чуть наклоняется и почти целует, но тут же шепчет.

— Слишком много зрителей.

Касается губами щеки и просто развернувшись, уходит. А я смотрю ему в след и чувствую, что совершила самую большую ошибку в жизни, когда вот так же отвернулась от него, по сути унизив. Дура….

По моей щеке скатывается капля, и я быстро стираю ее, чтобы подошедшие ко мне мама с сестрой ничего не сказали.

— Может он не такой уж и плохой. Этот Камиль.

Мне не удается остановить свое желание закатить глаза. Но я скрываю это, повернувшись к Тихону и взяв его на руки.

— Мы подадим апелляцию! – раздается голос матери Антона, когда мы идем в сторону выхода. – Не думай, что теперь…

— Мам, закрой рот, а. Все кончилось.

Я даже не оборачиваюсь. Даже не знаю, что чувствует сейчас Тихон, который если и не видит отца в последний раз, то точно теряет по сути его. Не самого лучшего, но все же. Сейчас меня больше всего беспокоит Камиль, который уехал. И нет никаких гарантий, что он вернется. Что еще хоть раз позвонит.

Благодаря ему я одержала свою маленькую победу, а поблагодарить так и не смогла. Не было слов, чтобы выразить все то, что я чувствую…

— Все-таки каким мерзким типом оказался этот Антон.

Наверное, сейчас хороший повод помириться, поблагодарить за помощь в суде, обняться и плакать о том, какие мы были глупые. Но я не хочу. Не сейчас. Возможно никогда.

— Мам, слушай. Милена. Спасибо вам, что помогли. Правда. Я не ожидала.

— Я хочу лучшего для тебя, — тормозим мы на выходе из здания. Мама как обычно меня перебивает.

— Я знаю. Просто порой твоя мнимая забота делает только хуже. А может и нет. Я не знаю. Но сейчас я не готова к жарким объятиям. Сейчас я хочу восстановить свою жизнь, которую сама же и разрушила.

— И куда ты сейчас? Вернешься домой? А если…

— Не сегодня. Но потом обязательно. Не ради себя, так ради Тихона. Это его дом.

Не знаю, что именно сказал на ухо Камиль Антону, но тот меня действительно больше не беспокоил. Вообще. Мало того, когда я вернулась на свое рабочее место, его как неделю уволили, и передали все проекты мне.

Даже извинились, что не поняли, что вся его работа за последние пять лет была проделана мною. Я конечно приняла извинения, но была с собой честной. Сама виновата. Повелась на уговоры, не хотела скандалов в семье. Конфликты и ссоры — это вообще не мое. Но, наверное, мне это было нужно. Нужен этот скандал.