Секс-незнакомец по соседству

Я тут же бросаю взгляд на прихожую.

— А где Тихон?

— Его сегодня мама забрала. Мне показалось, что...

Договорить она не успевает. Просто касаюсь задницы и поднимаю халатик, окончательно обнажая круглый зад. Лида застывает на месте, хочет обернуться, но я не даю. Толкаю ее к стене, прижимая всем телом, и оголяю рукой прикрытую черным лифом грудь.

— Тебе очень правильно показалось. Чулки. Кружева, — щиплю я ее сосок, слушая охуенный стон. Чувствуя, как ее руки тянутся к моей ширинке. — С ума меня свести решила?

— Ты же сводил меня с ума по телефону. Разве я могла оставить это безнаказанным?

— Хотела наказать, а наказанной будешь сама, — шлепаю по заднице, а затем срываю к черту трусы, оставляя на коже отметину.

— Боюсь, это мне может даже понравиться.

— Бойся, — кусаю за ушко, чуть надавливая на живот, и разворачиваю к низкому трюмо, на который тут же ставлю ее ногу. Теперь выбритая киска виднеется во всей красе, как и мои пальцы, мягко ласкающие клитор и через мгновение теряющиеся в мягкой глубине.

Лида часто дышит, завороженно наблюдая, спешно освобождает ремень из петель, расстегивает ширинку и просто достает уже давно каменный стояк.

— Это трюмо принадлежало бабушке моей бывшей свекрови, — стонет она, пока я ласкаю головкой клитор.

— Тогда его срочно нужно окропить моей святой спермой.

— Богохульник.

Последнее слово — и мой член, словно змей-искуситель, соблазняет ее проникновением. Она широко открывает ротик, падая затылком на мою грудь. Мои пальцы сильнее сжимают задницу, двигаясь внутри все глубже. Меня штырит от эмоций, которые я только вспоминал. От фантазии, которая преследовала меня. Но ни одна из них не сравнится с реальностью, с тем, как в Лиде горячо, мягко, туго, словно кто-то силой сжимает член кулаком, давая мне вбиваться в него все чаще, все жестче. Грубее. Именно так, как нравится мне. Именно так, как нравится Лиде.

— Еще! Пожалуйста, еще.

Рука с задницы тянется к горлу, вторая рука поднимается, гладит божественно твердое бедро. Плющит, блядь. Особенно, когда рассматриваю, словно в замедленном кадре, как член входит в киску, каким влажным он выходит, каким твердым становится.

— Камиль, боже! — вскрикивает Лида, а я опускаю ее ногу на пол, прогибаю максимально в пояснице, чтобы как можно глубже входить, чтобы как можно жестче двигаться, слушая сумасшедшие вскрики своего имени, пока Лида кончает. Пока дергается в пароксизме нирваны. Во мне еще много сил, и Лида знает, что ее оргазм — это только начало. Я продолжаю толкаться в узкую, пульсирующую киску. При этом смотрю в так манящую точку между булочек. Уже не думаю, просто начинаю кружить вокруг нее, каждый раз чуть надавливая, продолжая неистово вбиваться в мягкие недра естества, пока вдруг палец не проникает в тугое колечко, а Лида шипит. Я торможу, доставая член, глядя, насколько он влажный от смазки, доставляя мне невыносимый кайф от каждого толчка внутри.

Знаю, что она сейчас не готова, но все равно спрошу.

— Лида, я только головку просуну.

— Лжец, — поворачивает она голову, и мы впервые за несколько минут целуемся, жарко сплетаясь языками, пока мой член, ведомый неизведанным, тянется и с трудом, но заменяет палец. Лида дергается, вся напрягается, но я держу ее шею, целую, не давая озвучить протест, и проникаю еще на сантиметр, чувствуя, как плотно член сжат в тисках. Назад пути нет, и, несмотря на страх сделать Лиде больно, я толкаюсь до самого конца, держа Мышку, пока она прогибается и шипит.

— Блядь! Больно.

— Тш, представь, что я тебя девственности лишил.

— За такое можно яиц лишиться, давай быстро, — умоляет она, но я двигаюсь медленно, наслаждаясь каждым миллиметром, мягко, осторожно трогая ее клитор, чтобы она хоть на миг забыла о боли и ощутила, сколько удовольствия в данный момент получаю я.

И спустя минуту она перестает ныть, замолкает и просто часто и напряженно дышит, пока вдруг не начинает очень не вовремя болтать.

— Я читала, что анальный секс…

— Просто заткнись, — прошу я и чуть ускоряюсь, чувствуя, как близок, мать его, к разрядке, как горят яйца, как поясница ноет, предвещая оргазм века. Бурный, обильный.

Надавливаю на клитор сильнее, второй рукой поглаживая соски, сжимая их по очереди, просто двигаясь внутри с размеренно возрастающей скоростью, пока мозг окончательно не плывет, а кольцо ануса не начинает активно сжимать, не давая мне даже вздохнуть полной грудью, пока оргазм мощнейшей приливной силы буквально не сносит, оставляя меня без сил.

Я падаю. Прямо на пол в прихожей, потянув Лиду на свою грудь, облаченную в рубашку и пиджак.

— Ты не кончила, — понимаю я.

— Почти, на самом деле.

— Ну хоть так. В следующий раз будет лучше.

— Извращенец, — поднимает она голову и мягко обрисовывает мое лицо кончиками пальцев, чуть царапая ногтями. — Я очень скучала.

— Я тоже скучал, Мышка. Очень.

— И мне нравится этот костюм. Ты такой представительный.

— Сразу с совещания к тебе.

— Смотри, загоржусь… — хихикает она, а я мягко целую ее.

— Есть чем. — Понимаю, что сейчас не время для разговора и вообще планировал сделать все не так. — Я ведь теперь большой начальник. Правда, мне еще нужно доказать всем этим старперам, что я чего-то стою сам, а не просто папенькин сыночек.

— Так и есть. Никогда в себе не сомневайся.

— А ты?

— А что я? Я тоже в себе не сомневаюсь.

— А во мне?

— Хочешь, чтобы я извинилась, что бросила тебя в Кобоне? Прости.

— Не об этом речь, Лид. Я в принципе спрашиваю. Готова ли ты довериться мне? Не будешь ли трястись каждый раз, когда ухожу из дома, будешь ли доверять, сможешь ли оставить со мной сына. Я… Я не стану ему отцом, но другом стану точно.

— Знаю, Камиль. Знаю. Я доверяю тебе. За эти два месяца мыслей, что ты можешь быть с кем-то другим, у меня не возникло, я просто боялась, что ты не вернешься за мной.

— Никогда ничего больше не бойся. Я сказал «люблю» только однажды.

— Вике?

— Не шути так. Я вообще-то про тебя.

— Тогда я не боюсь, — хочет она встать.

— Стой.

— Мне нужно в ванну, у меня пробоина в корме.

Ржу, пока она ковыляет до ванной, и почти доползаю туда же. Она не стесняясь подмывается, шикарно расставляя ноги в чулках, а я уже не знаю, как начать, но, наверное, лучше сразу. Как пластырь сорвать.

— Я главного не сказал.

— Так скажи, — вылезает она и вытирается полотенцем.

— Я не смогу жить в Питере. Не сразу. Филиал можно открыть, но придется чаще всего тусить в Москве.

Лида поджимает губы, приваливаясь к раковине, кажется, не найдя слов. Я заключаю ее в плен, поставив руки по обе стороны от нее.

— Ну что ж. Редкий секс будет только слаще. С тобой я готова на любые отношения.

— Щедро, конечно. Но будет лучше, если секс будет частым. Желательно в Москве.