Секс, трава, виагра

– Хорошо, – радуется паренёк.

– Ужин-то был? – спрашивает Семён.

– Был, – так же радостно сообщает паренёк.

Семён закрывает голову одеялом и засыпает. Ему снится, что он спит в общей палате в сумасшедшем доме. А под кроватью у него лежит маленький человек в чёрном балахоне.

Утром Семён просыпается. Чистит зубы и с помощью соседа кое-как принимает душ. Становится намного легче. Завтракает в столовой всё с тем же соседом, на зависть остальным, йогуртами и хлебом с джемом. Потом Семён идёт к медсёстрам и те выдают ему снотворное. Ложится. Засыпает. Снится всё тот же сон. Потом его будит оголодавший за полдня сосед и они идут в столовую обедать. Потом опять сон. До ужина. После ужина Семён вместе с другими психами смотрит телевизор, клюя носом. В десять вечера отбой. Сон.

На третий день после обеда приходит жена. Глаза красные, зарёванные. Сестра, накануне принёсшая очередную порцию жратвы, спросила при прощании, можно ли Ирке прийти? Семён кивнул. Можно.

И вот она стоит, родная, шмыгает носом.

– Прости меня, Сёмушка, – почти шепчет, – я ничего не помню. Много выпили.

И начинает плакать. Семён подходит к ней, обнимает. Вдыхает знакомый и близкий до одури запах. И понимает: всё она помнит. И слова эти проклятые сказала не по пьяни, а потому, что думала так. Но Семён гладит жену по волосам, целует её ухо и ничего не говорит. Смотрит через вздрагивающее плечо жены в конец коридора и видит там уже надоевшего до оскомины маленького человека в чёрном балахоне.

«Пить надо бросать, – думает Семён. – И от Ирки придётся уходить. Не любит она меня…» Мысли ворочаются в голове, ясные и спокойные. Человечек в конце коридора стоит и не шевелится. Семён отрывает жену от своего плеча. Вытирает ей слёзы.

– Ты сюда больше не приходи, – говорит, – не надо. Тут нормальным женщинам делать нечего.

– Не буду, – обещает Ирка и скороговоркой начинает говорить: – Я всем сказала, что у тебя с сердцем плохо стало и ты в санатории. Просят адрес и телефон. Сказала, что врачи запретили. И с банка звонили, надо договор по ипотеке подписывать. И партнёр твой весь телефон оборвал. Сделка там у вас. Боится, что ты умрёшь, и он обанкротится.

И Ирка опять плачет.

– Нормально всё будет, – начинает успокаивать её Семён, – ты поговори с врачихой. Мне тут долго нельзя. Работа и прочее. Пускай выписывают. Я в норме.

Жена обещает поговорить и уходит. Семён же идёт за своей порцией снотворного. Но его ему не дают.

– Вы и так уже три дня подряд спите, – отфутболивает его пожилая маленькая медсестра, – вредно это для организма. Сказали больше не давать. Только успокаивающее.

Семён пробует поспорить. Не получается. Возвращается в палату. Застилает постель. С кантиками, как в армии учили. Проходящий мимо санитар замечает это и любуется застеленной кроватью. Собирает всех проживающих в палате психов и приводит Семёна в пример. Семён устраивает мастер-класс по застилке кровати. Психи внимательно слушают Семёна и по несколько раз застилают кровати. Приходит время ужина. После него телевизор и сон. Но уже без чёрного человечка. Просто сон.

Утром к Семёну подходит сосед и заговорщицки спрашивает:

– На рисование пойдёшь? Там девушки со второго этажа будут.

– С какого такого второго этажа? – спрашивает Семён. – И какие девушки?

Паренёк мнётся и потом рассказывает. Оказывается, над их отделением – второе отделение, женское. Вход туда отдельный. И общая лестница у входа. У них там есть специальный класс для занятий рисованием. Типа лечение через живопись. Приходят с обоих отделений психи обоего пола и рисуют. Под руководством какой-то тётки, которая диссертацию на эту тему пишет. И Катя там будет.

– Какая Катя? – не понимает Семён.

– Ну, Катя, – опять начинает мяться паренёк, – девушка одна, бывшая наркоманка. Она красивая очень.

– А много там красивых девушек? – интересуется Семён.

– Катя самая красивая, – гнёт своё сосед.

– Ну, раз красивая, значит сходим, – соглашается с психом Семён, – только мне скоро на перевязку. Там когда рисование?

– После обеда, в четыре, – сообщает паренёк и опять куда-то уматывает. Куда он постоянно исчезает в пяти палатах и одном коридоре, совершенно непонятно. В душевой, что ли, прячется?

Семёна везут на перевязку в расположенную рядом больницу. Там ему промывают раны, меняют бинты, и всё это под бдительным присмотром здорового охранника, который привёз сюда Семёна. Худышка водитель ждёт их в машине.

После обеда Семён записывается у дежурной медсестры на рисование, и в четыре вместе с соседом и каким-то молчаливым типом они поднимаются на второй этаж. Со стороны женской половины их сумасшедшего дома тоже три человека. Тётка лет пятидесяти с лишним, испуганная и жалкая. Барышня лет тридцати в дорогом строгом костюме. И прыщавая девица в короткой майке с татуировками на руках и пирсингом в носу. «Катя», – догадывается Семён. Девица постоянно вздрагивает, чешется и иногда подмигивает. Нервный тик, судя по всему. Сосед смотрит на неё влюблёнными глазами и протягивает взятый в тумбочке у Семёна персик. Катя персик берёт и прячет в карман брюк.

– Хватит разбазаривать народное добро, – предупреждает Семён соседа. Тот кивает.

Барышня в костюме оказывается руководителем их доморощенного кружка по рисованию. Она рассаживает всех за круглым столом, даёт каждому лист ватмана и предлагает нарисовать что угодно. Посередине стола лежат разноцветные карандаши.

Семён рисует дом, двоих смешных человечков. Пририсовывает дерево. Видит, что испуганная тётка рисует то же самое. Только без дерева. Семён обижается на неё и рядом со своим деревом размещает маленького чёрного человечка в балахоне.

Сосед рисует какое-то чучело. Старательно, с высунутым языком. Потом долго смотрит на Катю и пририсовывает чучелу кольцо под носом. Потом, подумав, выводит внизу: Катя.

– Похоже, очень, – одобрительно шепчет Семён. Паренёк расплывается в улыбке.

Катя рисует плачущую девушку. На удивление, у неё получается очень хорошо и правдоподобно. Молчаливый мужик закрашивает весь лист ватмана в синий цвет.

Барышня в костюме просит рассказать, кто что нарисовал. Синий ватман оказывается морем.

– Я моряк, – заявляет молчун и отворачивается.

Катина плачущая девушка – её умершая от передозировки подруга. Катя чешется и отказывается рассказывать о подруге. Потом вдруг говорит, что оказалась в этом доме после того, как нашла её мёртвой.

Престарелая тётка – самая разговорчивая из всех. Она рассказывает, что муж её умер год назад. И дети выселили её из дома. Отчего ей стало так тоскливо, что она ушла куда глаза глядят. Пока её не нашли и не привезли сюда.

– Вы рисуете то, что потеряли, – говорит барышня в костюме, – то, что вы ценили больше всего в жизни.

Обходит стороной соседа, игнорируя его рисунок пугала по имени Катя, и останавливается около Семёна.

– У вас тоже что-то связано с домом? – спрашивает.

– Да, – кивает тот, – ипотеку надо оформлять. А без меня никак. А я тут застрял у вас.

– А это что за холмик около дерева? – вновь спрашивает дама.

– Это сено, – тут же придумывает Семён замену человеку в чёрном, – для запаха сена добавил.

– Хорошо, очень хорошо, – медленно говорит дама, – вы можете приходить сюда в любое время и рисовать. Вам это очень важно. Выражать свои мысли через рисунки.