Секс, трава, виагра
Шрифт:
Проснулся Семён от шума. Очень хотелось пить. Болели голова и руки. Психи, как их окрестил про себя Семён, вставали, кто-то застилал постель, кто-то шатался по палате. Рядом на кровати сидел паренёк и смотрел на Семёна.
– Доброе утро, – поприветствовал его Семён.
– Здравствуйте, – улыбнулся паренёк, – а вас вчера не было.
– Я ночью вселился в ваш отель, – ответил Семён, – у вас на завтраки делают коктейль Маргарита?
– Нет, – совершенно серьёзно ответил паренёк, – завтрак у нас через час. Сейчас надо умыться и почистить зубы.
Умыться Семён был согласен. Стараясь не замочить бинты на руках,
Зашёл в кабинет медсестёр. Спросил про пасту. Выдали полураздавленный тюбик. Сказали, что Семёна осмотрят после обеда.
После чистки указательным пальцем дёсен и выпитых пару литров холодной воды из-под крана стало легче. Но голова болела после выпитого накануне. И тело просилось в душ. Душ, кстати, был. Но принять его с перевязанными руками и без полотенца было проблематично. Сходил на завтрак. Убедился в очередной раз, что еда в медицинских учреждениях везде отвратная.
Семён присел на свою кровать. Огляделся. Народ в палате был разный. Ночной дедушка сидел на кровати, уже развязанный, и никуда не старался уползти. Сосед-паренёк куда-то постоянно пропадал. Он то появлялся, то исчезал из палаты, каждый раз заговорщицки подмигивая Семёну. Семён по приколу подмигивал ему в ответ. Сосед справа лежал и что-то читал. Ни дать ни взять пенсионер в доме отдыха. Только почему-то в этом доме отдыха на окна поставлены решётки.
Вошедший в палату санитар позвал Семёна на выход. Посетитель. Посетителем оказалась сестра. Она косилась на санитаров и вздрагивала от любого звука. Увидела Семёна и заплакала. Семён сам чуть не расплакался. Обнял её, погладил по спине.
– Сёма, ты как? – отплакав, спросила сестра.
– Нормально, голова только с похмелья болит, – ответил Семён.
– Я про это, – сестра глазами показала на повязки.
– По пьяни, ну и Ирка меня завела, – отведя глаза в сторону, сказал Семён.
– Она прийти боится, – зашептала сестра, – тебя когда увозили, ты сказал, что она во всём виновата. А она ничего не помнит. Говорит, как из ресторана уходили ещё помнит, а потом проснулась ночью, на кухню водички попить пошла, а там ты лежишь в луже крови.
И сестра опять заплакала.
– Всё нормально, – Семён вновь обнял сестрёнку, – всё хорошо. Всё образуется.
Они стояли обнявшись в небольшой комнатке для посетителей. Два родных человека. И человек, недавно хотевший умереть, успокаивал сестру, которая хотела, чтобы он жил.
– Значится так, – деловито сказал Семён, – записывай. Зубная паста, салфетки, мыло, одеколон. Хотя одеколон, наверное, не разрешат. Потом. Чистые майки, чистые носки, трусы комплекта два-три. Сухариков, сушёного мяса упаковок пять, фрукты, сахар, чай в пакетиках. Орешков, чтобы кровь восстановить. И расчёску. И сока в пакетах.
Сестра всё записала, кое-что уточнила и упорхнула. Вернулась через два часа, притащив несколько пакетов, которые Семён тут же распихал в прикроватную тумбочку. Соки, фрукты и благоразумно взятые сестрой йогурты Семён положил в холодильник. Холодильник стоял в столовой и был практически пуст. Лишь на нижней полке лежали завёрнутые в пакет чьи-то сливы.
На обед Семён не пошёл.
Ограничился томатным соком. Тошнило после вчерашнего, да и есть странного вида суп как-то не хотелось.Вызвали к врачу. Им оказалась миловидная женщина лет сорока. Строгая и серьёзная. Она за столом на стуле, он на табурете напротив. Стандартные вопросы: фамилия, имя, адрес, есть ли душевнобольные в роду.
– Зачем вскрыли себе вены?
– Не помню, по пьяни, – смотря прямо в глаза врачу, отвечает Семён.
– А почему обе руки и так много порезов? – не отстаёт она.
– Я же говорю, не помню. Пьяный был. С женой поругался.
– По поводу чего ругались?
– Не помню, ерунда какая-то, – тянет своё Семён, так же честно глядя в глаза доктору.
Та что-то записывает в истории болезни. Задумывается.
– Галлюцинации, видения бывали? – спрашивает.
Семён вздрагивает. За спиной у доктора кто-то маленький в чёрном шмыгает за шкаф.
– Нет. Никаких видений и глюков, – говорит Семён, – спать только очень хочется. Может, пропишете мне снотворное? У меня по работе завал был, стресс. Не высыпаюсь, и заснуть не могу. Постоянное нервное напряжение. Вот и сорвался. Мне бы выспаться хорошенько, и я войду в норму.
– Хорошо, пропишу, – кивает доктор.
Внимательно смотрит на Семёна. Из-за шкафа торчит кусок чёрного балахона.
– Как у вас с алкоголем? – спрашивает доктор.
– Пью, – раскаянно кивает Семён, – злоупотребляю. Работа нервная. Вот и приходится иногда расслабляться. Но я брошу. Совсем. Это до добра не доведёт.
Доктор согласно кивает словам Семёна и вновь что-то пишет. Кусок тёмной ткани втягивается за шкаф. «Сволочь чёрная, – думает Семён, – в прятки тут играть вздумал, урод».
Врач между тем даёт Семёну таблетки, читает лекцию о вреде пьянства и отпускает его. Семён выпивает снотворное, идёт в палату и валится на кровать. Засыпает. Маленького в чёрном не видно. Видимо, тоже устал и лёг спать.
Просыпается Семён от того, что кто-то трясёт его за плечи. Открывает глаза. Паренёк-сосед жалостливо смотрит на него и протягивает что-то в кулаке.
– Дяденька, продайте мне еды немного. Я знаю, у вас мясо есть и бананы. Я есть хочу очень. Я тут не наедаюсь. Продайте, пожалуйста, хоть немного.
И протягивает две монеты. Стёртые настолько, что даже не видно их номинал. Семён с трудом поднимает голову. Спать хочется просто зверски.
– Ты меня из-за этого разбудил? Ты дурак, что ли?
– Я не дурак, я сумасшедший, – отзывается паренёк.
Семён садится на кровати, достаёт из тумбочки два пакета с мясом. Один вскрывает и начинает есть, запивая соком. Второй даёт пареньку, потом добавляет коробку с сухарями.
– Слушай, с ума сошедший, – жуя, говорит Семён, – есть просьба. Если есть захочешь, не надо меня будить. Просто открой тумбочку и возьми. И денег мне не надо. Убери свои грошики.
– Как без денег? – удивляется паренёк. – За еду же надо платить.
– Да не нужны мне твои деньги, а еду мне сестра ещё принесёт, завтра, – отмахивается от него Семён.
– Так нельзя, – талдычит своё паренёк, – за еду надо платить деньги.
– Не нужны мне твои деньги, – говорит Семён, зевая, – давай так. Ты берёшь еду. А взамен помогаешь мне помыться. А то мне с моими культяпками нормально ни намылиться, ни сполоснуться в душе. Хорошо?