Сексуальный студент по обмену - 2

– Спасибо, что сообщил, - выплевываю я. Это предназначалось для того, чтобы пнуть его под зад, а не заставить его усмехнуться и не для появления блеска во взгляде.

Он наклоняется стоя через проход и подносит голову к моему уху.

– Я так люблю, когда ты суетишься – одна из моих любимых сцен в тебе. И еще с ноткой ревности? Просто сводишь с ума. Мне так хочется, что бы мы прямо сейчас были наедине.

К черту его и его сексуальный голос, и провокационные слова. Я полностью теряю возможность мыслить трезво, когда он так делает, каждый сексуальный слог проникает в каждую эрогенную зону моего тела.

И еще более тревожно то, что я теперь точно знаю, что догадывалась об этом. Это не мое неопытное любопытство, учитывая, что Клей, Паттон и даже Чад все безуспешно пытались вытащить из меня что-то кроме кратковременной вежливости. Дело в том, что меня тянет к Кингстону, несомненно и более смелее, каждый раз.

Это всегда был он, такой откровенный и простой, хотя, конечно, наша энергия, это нечто иное.

– Нечего сказать? – бормочет он у моей шеи, не двигаясь, пока я роюсь в своих мыслях.

– Я не ревновала…

Нет. Я снова начинаю притворяться, а это не имеет никакого смысла, так как мне предстоит признаться ему, что соврала.

– Да, хорошо, я ревновала. Доволен?

– Очень. – Его дыхание опаляет. – Ты знаешь, что я не заинтересован в ней, и она просто хочет насолить тебе, да? Должен… - он смеется над следующими словами возле моей кожи. – Стоит сказать ей спасибо за это, наверное.

– Чего она хотела?
– смело спрашиваю я, не в силах отстраниться, потому что, в глубине души, я желаю еще больше его ощутить.

– Я же только что сказал тебе, Любовь моя, чтобы смутить тебя. Хотя это и делает меня гадом, но рад, что это сработало. Моя Эхо, наконец-то, признала, что я ей не безразличен, и она даже ревнует, а это означает, что считает своим. – Он скользит по моему уху кончиком языка. – Меня.

– Кингстон… - молю я.

– Справедливо, как и в твоем случае. Быть. Моей. – Это глубокое, притягательное рычание, от которого меня трясет. – Ты всегда была моей, не так ли?

– Кингстон, пожалуйста… - я утыкаюсь лбом ему в плечо, пытаясь обуздать свое тяжелое дыхание. – Люди смотрят. Они могут увидеть.

– Они просто видят, что мы беседуем. Они не могут видеть, как сильно ты сжимаешь свои бедра прямо сейчас, или насколько ты влажная для меня, Любовь моя. Только я это знаю. И я прав, не так ли?

Да. Еще как.

Я внезапно откидываюсь назад, отворачиваясь от него, и быстро возвращаю наушники на прежнее место. Я возбуждена и трясусь от этого сексуального напора. Я не могу смотреть на него.

 Мой телефон, который все еще у меня на коленях, вибрирует, и я издаю испуганный писк.

Кингстон: Ты мне не ответила.

Я знаю, что он смотрит прямо на меня, чувствую тепло его любящего взгляда на моей щеке, но держу голову опущенной и пялюсь на свой телефон.

Я: И не собираюсь. Пожалуйста, прекрати. Ты меня смущаешь, мы в автобусе полном людей!

Кингстон: Да или нет? Ответь, и я это прекращу. Откажешь мне, и я вытащу тебя из твоего кресла и усажу к себе на колени, чтобы выяснить самому.

Я: О, Божечки! Что, черт возьми, напало на тебя?

Кингстон: Я считаю до трех. Ответь мне.

– Раз, - рычит он вслух.

Моя голова поворачивается к задней части автобуса, чтобы посмотреть, следит ли за этим кто-то. Только несколько случайных взглядов встречается со мной, и я быстро возвращаюсь на свое место, когда слышу.

– Два.

Я: Да! Ты грубый, грязный придурок! Да. Теперь отстань.

Боковым зрением, замечаю, как он смеется.

«Моя», произносит он одними губами и подмигивает.

Это будет та еще долгая поездка.

 * * * 

После регистрации в нашей гостинице, день только начинается, поэтому Кингстон предлагает проголосовать. Решено, что у нас будет ранний ужин, а затем поход в Музей Ван Гога, перед тем как он закроется. Говорят, что столпотворение меньше ближе к закрытию, и это как раз нам подходит.

Нат и я добираемся до нашей комнаты и мы по очереди принимаем ванную, чтобы быстро освежиться, когда она произносит, возможно, самое отвратительное, о чем когда-либо мне говорила.

– Так, значит, в автобусе у тебя на самом деле случился оргазм или ты была совсем близко?
– Она усмехается от уха до уха, быстро потирая руки в нетерпении.

И я чуть не давлюсь своим собственным языком, мое лицо настолько горит, что я могу ощутить, как покрываюсь волдырями.

– Я… э-э… ну…

– Хороший ответ, - на ее лице разочарование. – Если бы получила это, ты бы не была такой напряженной. Ну, ладушки, - она пожимает плечами. – Не волнуйся. Это ненадолго.

– Ч-чего? Нет, не важно. Мне правда не нравится эта, гм… тема.

– Ну, подруга, тебе лучше привыкнуть к этому, потому что этот сексуальный кусочек небес намерен выполнить миссию, и его миссией являешься ты!

Боже, я чокнусь с этой девушкой.

– Теперь мы уже можем идти? – спрашиваю я, качая головой.
– Я готова поесть.

– Говоря о еде, держу пари, он…

– Натали! – кричу я, закрывая ей рот рукой. – Хватит, я серьезно! Если я уберу руку, ты обещаешь не произносить другое грязное слово?

Она кивает, бормоча «Обещаю» в мою ладонь.

Я убираю руку с ее рта, но слежу за ней, пока она идет к двери.

Глава 15

Ужин прошел хорошо и спокойно... что означает, рот Натали был полностью забит, и поэтому она не вымолвила ни слова. Музей Ван Гога был потрясающим и, как и ожидалось, совсем не переполнен.

Фактически, в Амстердаме ничего не «переполнено». Я видела немного машин; популярным видом транспорта являются ноги и велосипеды, и все они движутся не спеша.