Секториум
Шрифт:
— Опять участились аварии, — объяснял шеф. — Всех, кого можно, стараюсь выселить из бункеров, пока не закончится профилактика. И тебе полезно воздухом подышать.
— В бункере тоже есть воздух, — упрямилась я. — Надо будет — подышу.
В офисе секториане собирались раз в неделю, проверяли работу гвоздей. Я не навязывала свое общество, не чувствовала морального права разделять чужой успех. Мне опять казалось, что я самый бесполезный сотрудник, что пора подумать о новой командировке в Хартию. Не то чтобы я соскучилась по Птицелову, просто, по возвращении, родные стены выглядели иначе. Я нуждалась в этой новизне ощущений, как в витаминах, после долгой зимы.
— Подумаешь, радость, торчать на планерках! — удивлялась Алена. — Да я бы сто лет туда не ходила. Гумка, бандит, накаркал
Ни шефа, ни Алену я не послушала. И в один прекрасный день авария случилась в моем модуле: отказала гравитация, которая, как выяснилось, имела искусственное происхождение. Не иначе, как второпях модуль строили под наклоном. Я не сразу поняла, в чем дело, комната вдруг съежилась, наступила тишина и я заметила, что уже не сижу в кресле, а зависаю над ним. Каскад выпускал в сад летающие водяные ошметки, вода в бассейне вздулась. Мне пришлось вверх ногами задраивать дверь, чтобы все это не летело в гостиную. По счастью, сигнализация сработала, и Гума появился в модуле как раз тогда, когда я прокладывала себе воздушный коридор на кухню.
— Надо отключить воду, — сообразил он.
— Вот и отключи.
Упираясь руками в потолок, а ногами в пол, он дошел до центрального вентиля.
— Ты не будешь против, если в модуле ближайший час совсем не будет воды?
— Боже, Гума! Я как раз собралась принять душ! Похоже, придется писать на тебя жалобу в ЖЭС!
Гума почему-то чувствовал за собой вину. Наверно, техника была сигирийского производства. Он взял насос, полетел в сад отлавливать капли. Примерно то же я проделывала с посудой, разлетающейся из раковины. Обматывала тряпками хрупкие предметы, засовывала их в щели между предметами, прибитыми к стенам. Холодильник прогуливался по кухне на расстоянии электрошнура, стол уже стоял на потолке вверх ногами, а каждый проплывающий мимо табурет, целился в голову. «Все! — решила я твердо. — Перееду! Пусть здесь все вверх дном перевернется!»
— Приклей телевизор скотчем! — посоветовал Адам, выплывая из лифта.
— Бесполезно, — ворчала я. — Вы мне и так полмодуля расколотите!
Адам бросился на подмогу. Из всего скарба на месте устоял только компьютерный стол, потому что был приклеен к полу. Да еще кровать, потому что крепилась к тумбам, а тумбы, в свою очередь, к книжным полкам, ввинченным в стену. Все остальное, мы ловили и рассовывали по закуткам. Вымотались за час и плюнули…
— Знаешь, как выходить из невесомости? — спросил Гума, словно я первый день на вредной работе.
— У нее опыта больше, чем у всех нас, — ответил Адам.
— Тогда прижимайтесь к полу и смотрите на потолок.
— На случай, если ты перепутаешь направление гравитации? — пошутила я.
— Чтобы над вами не было тяжелых предметов, — пояснил Гума детально и обстоятельно, как его инструктировали перед отправкой на Землю. Чувство юмора у наших инопланетян включалось не раньше, чем через год работы среди аборигенов.
На кухне что-то лязгнуло, в ванной — грохнуло. В кладовке ящик с Володиным инвентарем рухнул в коробку, где хранился запас люминесцентных ламп. И, судя по звону, не промазал. Заработал каскад. Как только наполнился бассейн, я выключила рубильник и переехала в верхний дом.
Непривычные шорохи и звуки внешнего мира пугали. Шел дождь, колотил по оконному козырьку, на стене шипела радиоточка. Я чувствовала себя инопланетянкой. Это была не моя планета. Не та Земля, с которой я стартовала много лет назад, когда получила приглашение на работу. Та Земля осталась погребенной в воспоминаниях и не имела ничего общего с миром, который окружал меня сейчас. В этом мире на меня мог упасть потолок, меня могла стукнуть молния. В конце концов, я могла быть ограблена, пришедшим с улицы злодеем. Произошло то, от чего неоднократно предостерегала меня Алена: потерялось естественное ощущение защиты родной среды обитания, и мне предстояло наращивать его заново,
преодолевая мучительный дискомфорт. Я старалась внушить себе, что это блажь, но однажды ночью действительно подверглась ограблению. Правда, злодей вылез на меня из подпола, напал на спящую и потребовал денег. Сначала я решила, что вижу сон, а потом узнала в темноте Мишину растрепанную шевелюру.— Мне нужно сто тысяч баксов! — заявил он. — Давай все, что есть.
— Я не знаю, сколько у меня есть. Все деньги в модуле!
Модуль Миша уже обчистил, и продемонстрировал жалкие остатки, которые я собиралась при случае выслать брату. Там было несколько тысяч и кредитная карта.
— Это все, что ты скопила себе на похороны?
— Вообще-то, я рассчитывала пожить.
— Сколько раз тебе говорил, не обязательно тратить сразу все деньги, которые попадают тебе в руки! Сколько раз просил! До чего ж ты все-таки бестолковая!
— Что случилось?
— Что-что! Я же не могу попросить у шефа сразу всю сумму. Он же меня… Ай, что тебе объяснять?
— Здесь у меня только рубли. Может быть, долларов пятьдесят. Найдешь — забирай!
— Оставь себе на конфеты! — ответил Миша, и стал набирать номер на телефонном диске. — Попроси у шефа двадцать тысяч. Завтра же. Тебе без разговора даст. Скажи, родители дом покупают… Але! Вовка? Сколько у тебя налички валютной?
— Если так приперло, можно дом продать.
— Подожди, — отмахнулся он. — Сколько? Займи у Веги еще десять тысяч! Скажи, тачку возьмешь новую. Через год все отдам! Обещаю. Так, — обернулся он ко мне. — Твою мелочь я конфискую. У Петра еще тридцать займу. Короче, если спросят, я к тебе не приходил…
— Сколько еще денег надо?
— Тысяч пятьдесят бы для верности. Лишнее верну.
— Продай этот дом, я тебе говорю! Тысяч сорок с твоим евроремонтом он потянет. — Миша остолбенел. — Хорошо, я сама продам, раз он на меня записан. Ты только скажи, что случилось?
— Что-то я не воткнусь… Ты предлагаешь продать этот дом?
— Не навсегда. Вы с Адамом организуете здесь полтергейст, и хозяева с радостью спихнут его за бесценок. Купишь обратно по фальшивым документам. Ты же собирался присвоить эту халупу. Еще и поднимемся на сделке. А я у Кролика поживу. Кролик не будет против.
— Ты серьезно?
— Почему бы нет? Кролик сказал, что я отношусь к тому редкому типу людей, который его не раздражает.
— Да уж, — удивился Миша. — Кое-чему ты все-таки научилась. Вообще-то деньги нужны срочно и наличными, но идея мне нравится.
— Может, расскажешь, куда влип?
— Ой, — отмахнулся он и стал собираться. — Не сейчас. Потом… Займи денег и не говори, что видела меня, ладно? — с этими словами он скрылся в подвале, не попрощавшись.
За двадцать тысяч долларов, взятых из общей казны, Адам меня устыдил, обозвал бездельницей и намекнул, что ему в командировках не помешал бы ассистент. Я засомневалась: неделями разъезжать на пару с Адамом, ночевать в провинциальных гостиницах… Во-первых, я не представляла, чем ему приходится заниматься; во-вторых, я все еще побаивалась этого субъекта, и перспектива составить ему компанию настораживала. Даже когда мне стало известно о его сигирийском происхождении, чувство неуверенности в обществе Адама не прошло. Скорее, напротив, что-то внутри подсказывало: здесь дело нечистое, но пока меня терзали сомнения, Адам успел убедить шефа, и шеф, недолго думая, благословил в дорогу.
В Екатеринбурге нас встретил Антон, новый внештатный сотрудник. Узнав, что именно я разыскала его и предложила шефу, Антон стал особенно мил, а мне приятно было чувствовать его благодарность. Тем более, наш новый коллега особенно нуждался в деньгах. В прошлом геолог, серьезный бородатый мужчина средних лет и тучной комплекции, он вынужден был оставить семью, снять комнату на окраине города и перебиваться случайными заработками. Его бизнес прогорел в начале девяностых, перспектив на двадцать первый век не намечалось. Самой заветной мечтой была покупка компьютера для дочери, которая поступила в институт. Получив работу в Секториуме, Антон преобразился. Теперь он точно знал, какое «железо» брать, и рассуждал о жизни не в смысле хлеба насущного, а исключительно глобальными категориями: