Селфи на балконе
Шрифт:
— Ты их всех раскидаешь по разным углам? Не удивлюсь, если под этим платьем у тебя та самая пижама.
— Угу. — отворачиваюсь от него, чтобы не видеть стеб на лице.
— Покажешь? — слышу возле уха.
— Обязательно. — усмехаюсь, и он понимает, что мой ответ «нет».
Корнеев наклоняет голову, но молчит. К моему счастью. А я наглею настолько, что тяну руку и включаю радио. Папа бы ныть из-за этого начал. Он у нас считает, что диджей тот, кто баранку крутит, а всем остальным нельзя прикасаться к приборной панели, и вообще, трогать что-то в его любимом логане.
Музыка еще громче режет по ушам, но реакции ноль.
Ну и ладно, оставлю для фона.
Убавляю, и делаю вывод, что барин из другого мира, и с моим папой ничего общего он не имеет.
Только вот непонятно, хорошо это или плохо. Но хотя какая разница? Мне с Корнеевым под руку в загс не идти, чтобы кольцами обменяться, поэтому нечего его с родителем моим сравнивать.
В окно смотрю, и понимаю, что мы почти за город уже выехали.
— Мы точно в клуб едем, а не в лес?
— Ты в лес хочешь? Тайная фантазия? А?
— Я хочу в людное место, а не туда, где волки бегают, а лисы их подгоняют.
— И где буду я.
Блин, если мне придется встретиться с этими животными, то, конечно, я хочу, чтобы Корнеев был рядом. Он больше. Сначала его трескать начнут, а у меня появится шанс убежать.
Поэтому…
— Да. И ты там будешь.
Он самоуверенно улыбнулся.
Наивный. Просто не знает причину моего ответа.
О другом подумал, красавчик.
Несколько поворотов, и мы уже паркуемся возле двухэтажного здания, больше похожего на советскую библиотеку, которая ремонта не видела лет пятьдесят минимум.
Серьезно?
Нет, у них и правда сбор в таких местах происходит?
ПФ-ф-ф.
Да даже в моем родном городишке, с население три тысячи человек, клуб получше будет.
Угу- угу.
Я глаза закатила, и Корнеев уловил это действие.
— Вот так всё и происходит, детка. Простые они люди, дети богатых родителей. Нет тебе пафоса и шика, к сожалению.
Стоп.
Кажется, я рано вывод свой сделала, судя по его интонации.
Мы отходим от машины, барин вырывается вперед, чтобы дверь мне открыть, и… Черт!
Я посмотрела на его задницу.
А потом еще раз.
Уже хотела глаз себе выколоть, но барин резко повернулся и подловил меня на месте преступления.
Блин, не успела.
— Так, Наталья. Я тебя предупреждал, что пялиться нельзя.
Он еще глаза сощурил для эффекта, который сработал.
Мне и так стыдно было за то, что просто посмотрела, а когда меня поймали, то на месте провалиться захотелось.
— А мне смотреть можно. — Заявляю я, удивляясь словам, даже больше, чем Корнеев. — Даже ущипнуть могу, если нарвешься.
— Тебе можно, а мне, значит, нельзя?
— Именно.
— Это несправедливо.
— А где ты видел справедливость?
Мне смешно до того момента, пока я не вижу, как парень начинает приближаться ко мне. Резко так. Быстро. Еще секунду назад стоял на расстоянии почти метра, а уже вплотную прижимает меня к стене.
Что-то и смеяться перехотелось.
Он притягивает меня еще ближе к себе, и заносит
руку за спину, проводя пальцем вдоль позвоночника.— Корнеев!
— Я тебе просто справедливость показываю.
Его ладонь накрывает мою попу, сжимая кожу, через тонкую ткань платья. Поиграть захотел?
Поиграем, барин.
Я игры люблю.
Проделываю со своей рукой те же действия, и щипаю с такой силой, что парень не сдерживается и отлетает от меня, прижимая руку к больному месту, на котором сидеть теперь несколько дней спокойно не сможет.
— Ой, перестаралась, да? Прости, красавчик. В следующий раз буду нежнее.
Не дожидаясь, пока он начнет оказывать себе первую медицинскую помощь, влетаю в здание, и в столб превращаюсь.
Это как дом хитрого чиновника.
Снаружи бедненько, а внутри хоромы царские.
Блин, куда я попала?
А второй вопрос: долго там Корнеев себя лечить будет?
Делать нечего, приходится возвращаться на улицу. Только вот парень там не в одиночестве лечится, а в компании двух длинноногих. Откуда они, вообще, здесь взялись? Минуту назад никого не было.
Эй, так не пойдет.
Не сможешь ты Корнеев притащить меня сюда, а сам потом слиться под руку с двумя силиконовыми.
Превращаюсь в свирепого халка, который, границ не видит, и забыл про них, и иду к группе поддержки раненого в попу солдата.
— Ну, и сколько тебя можно ждать, дорогой?
У меня даже голос изменился, когда я его «дорогим» называла. А у барина так, вообще, глаза на лоб полезли.
В шоке, да?
Парень, я сама офигела. Но куда деваться? Сегодня вечер потрясений.
31
— Уже иду, дорогая. — Корнеев, кивает в сторону диких амазонок, мол, простите, но эта дама сильная и она, может, с легкостью сломать мизинец, который еще может мне пригодиться.
Ага. Вот такая я фиговая. Пришла, и увела вашего Корнейчика.
Но он сам виноват. Походу, парень просто не знал главное правило совместных походов в клуб. Кто привез, тот весь вечер рядом, словно тень, ходит, и не имеет права под чужие юбки подглядывать.
Очевидно же, что для него такое в новинку.
Но ничего.
Туська всё объяснит, и короткие юбки от глаз отведет, от греха подальше, для сохранности слюней.
— Корнеев, даже с синяком на заднице, девчонки на тебя слетаются. Не человек просто, а ходячий феромон.
— Тоже заметила, да?
Чего?
Издевается, что ли?
— Даже пижамка прибежала. Знал бы, что после щепка, ты ревновать начнешь, давно бы уже прижал к стене.
— Ой, да кто ревнует?
Как можно раздражение с ревностью спутать?
— Никто. Конечно, никто.
Корнеев как-то резко меняет тон голоса, и перед тем, как дверь мне открыть, резко наклоняется, и быстрым прикосновением губ, касается моего виска.
— Взял и обслюнявил. Корнеев, блин.
Без понятия, как было нужно реагировать. Эти слова еле-еле придумала, и с трудом вслух сказала. Во рту всё пересохло, и я неуверена, что эта пустыня еще может выдавать умные фразы.