Семь миров: Оракул

Профессор улыбнулся.

— Ты очень необычный Хет Пятьдесят Второй, ты не похож ни на одного из своих предшественников. В тебя не заложена воля, у тебя нет гена агрессии, но ты борешься. По природе своей ты обязан безропотно подчиняться мне, а ты споришь и проявляешь инициативу. Я поражён!

Хет вздохнул:

— Отсутствие воли и агрессии во мне ничто по сравнению с испепеляющей любовью к людям!

Профессор кивнул:

— И из-за этой любви ты хочешь спасти мурийцев?

— Не только мурийцев, но и Вас! — напомнил Хет.

— У меня совсем другие планы, — улыбнулся профессор.

Он взял Хета за руку и повел по лестнице на верхний этаж.

— Смотри! — воскликнул он, разводя руки по сторонам.

Запыхавшись, Хет взволнованно стал осматриваться. Высокие серые саркофаги с омерзительными, спящими существами внутри были рядами уставлены вдоль стен.

— Что это?? — с ужасом воскликнул принц.

— Я вывел вид жаропрочных людей, способных существовать в новых условиях Мури. Их совсем мало. Каждый экземпляр бесценен. Мое сознание продолжит жизнь в теле одного из них, уже после катастрофы, — подойдя вплотную к крайнему саркофагу, произнес он.

Профессор с сумасшедшим блеском в глазах взглянул в лицо самому себе в будущем. Огромное тело, зеленая кожа, большие глаза, как у стрекозы, иная система органов и чувств, ни следа от былых пропорций идеального человеческого тела, но, непременно, человеческий разум внутри.

Хету по-настоящему стало грустно.

— Я создам здесь новый мир! — воскликнул профессор.

— Но не проще ли остаться человеком и переселиться на другую планету? — не понимал его Хет.

— Мури — мой дом. Я за нее в ответе, — не согласился создатель и задумался. — А ты знаешь, когда-то на этой планете был рай. Она была точно такой, как Голубая планета, которую ты видел. Но люди загрязнили ее настолько, что не осталось ничего, атмосфера, реки, почва — все было уничтожено, все ресурсы израсходованы. Люди разлетелись по другим мирам. Всем казалось, что Мури умерла. Но остались мои предки, горстка фанатиков, которые поклялись возродить планету. После чего был введён закон, что ничего искусственного в нашем мире быть не может. Мы так и не смогли с тех пор восстановить атмосферу, живём под куполом. Но видит Бог, если бы не трансформация Оникса, я бы довёл этот мир до совершенства. А теперь, как видишь, буду доводить его до другого совершенства. Для других существ.

Хет вновь посмотрел на рептилоподобных великанов.

— Мури я не брошу, что бы с ней ни происходило, — произнёс профессор. — Мой род хранит ее вечно.

— А ваша жена? — спросил Хет.

— Ее клетки здесь!

Профессор нежно провёл рукой по безобразному голубоватому существу.

— Для тебя готово новое тело, советую остаться с нами. Люди Мури — это только биомасса, они не представляют из себя ценности. Они нужны были в таком количестве, только чтобы их руками восстановить планету. Я знаю, что ты любишь их, я сам заложил эту программу в твою ДНК. Но поверь мне, твоему создателю, они биороботы и только!

— И все равно, я намерен их спасти!

Профессор продолжал:

— Спасать их бесполезно, хотя бы даже потому, что крамы, тулонцы, ионцы или пацифы их все равно уничтожат. Поверь моей мудрости.

— Мы будем сражаться! — произнёс Хет.

— Вы проиграете.

— Откуда вы знаете?

— Мы слабее. Вас начнут уничтожать уже в космосе. Наши корабли живые. Они не так прочны, не так точны, скаты не выстоят против машин. Даже если вам удастся сесть на Голубую планету, вас перебьют. Мурийцы не воинственны, особенно ты. Я изучал ДНК тулонцев и крамов, вам против этих народов не устоять.

— Но войны не будет! — возразил Хет.

— Будет! — произнёс профессор.

— Значит мы будем сражаться! Помогите мне. Пожалуйста, научите, как спасти!!

Профессор задумался, понаблюдать за тем как лишенный гена агрессии человек будет сражаться дорого стоило.

— Ты купил меня, — улыбнулся он. — Мне стало любопытно, сможешь ли ты спасти мурийцев? Хорошо, я научу тебя!

Принц Мури облегченно вздохнул. Он был на волосок от того, чтобы все потерять, но теперь, заручившись поддержкой профессора, у него появлялся шанс.

Глава 10. Планета Пацифа

Енк подлетал к своей планете. Управлять звездолетом старика в одиночку было трудно, но он справился. Внутри него роились разные мысли. Он анализировал последние два года своей жизни, и, хотя все сложилось удачно, он смог внедриться к мутантам, стать частью их команды и вернуться домой целым с координатами, все равно тот факт, что он не убил врагов, делал его миссию незавершенной. Ему предстояло дать серьезный отчет о проделанной работе. И все же кроме него координаты Голубой планеты на Пацифе не знал никто. Енк был очень нужен своему миру, отчего спешил, выжимая из звездолета последние силы.

Енк был готов ко всему, знал, что за невыполнение последнего пункта задания его будут судить. Это его не пугало, главным было донести координаты до правителя, а там будь что будет. С тех пор как он дал клятву служить в секретном отсеке, он не принадлежал себе, но это был целиком и полностью его выбор.

Енк с улыбкой вспомнил тот вечер, когда много лет назад, его вызвали в святая святых военного мира Пацифы и предложили стать кем-то особенным. Он помнил, как часто билось его сердце в тот момент, как горд он был за себя, понимая, что в разведчики берут только самых лучших.

Его не испугало и не остановило то, что, становясь шпионом, он лишался права контактировать со своей семьей, матерью, сёстрами. Не смущало то, что в глазах общества он обязан был умереть, стирали даже его имя. Енк становился не существующей ни для кого тенью, но был счастлив делать это ради своего императора и своего мира. Он переставал быть Енком Сус Сано. Ему присваивали лишь номер. Запрещалось даже думать о своей семье, так как это могло снизить его эффективность.

Енк приблизился к планете и пошел на снижение в оговоренную заранее точку в аэропорту. Уже на подлете он заметил изменения во внешнем облике Пацифы. Нижние пять звеньев, составлявшие фундамент их мира, были изолированы друг от друга. Туннели, соединявшие их, перекрыты и пусты, по ним не циркулировала летная техника. Свет в нижних звеньях был приглушен, и Енк с тревогой приблизил их изображения. Исследовав архитектуру городов и убедившись, что они живы и полны людей, посчитал, что пацифы просто экономят энергию.

Верхние звенья функционировали в прежнем режиме. Енк спускался на аэродром четвертого звена, где жили военные пацифы. В нем он провел половину своей жизни и знал каждый его закуток. Первое, на что он обратил внимание, когда сел, это раскуроченные военные сферы. Такого количества израненных и истерзанных кораблей он еще не видел. На взлетных площадках лежали высокие горы из них. Звено было наполовину перекрыто. Наблюдались следы разрушений. Купол был частично уничтожен, и все звено заключено в аварийный стеклянный пузырь. Следы военных действий читались повсюду. Судя по тому, что наблюдал Енк, пацифы действительно пережили войну, пока его не было. Настолько серьезную, что врагу удалось даже прорвать оборону планеты и спустить несколько снарядов на звенья. С кем именно воевали пацифы, Енк пока не знал. Он почувствовал злобу и ненависть сразу ко всем, кто мог попасть в это число.

Енк состыковался с площадкой, оставив звездолет Изы зависать в воздухе. То, что его пропустили на ионском звездолете, не сбили и не задержали, означало, что он уже был просканирован и пацифы ждали его. Енк осторожно стал выходить. Его встретил отряд из военных пацифов. Они окружили его и повели на допрос. Енк заметил сразу, что климат на Пацифе успел поменяться. Стало жарче, и кондиционеры не справлялись более.

Ромбическая секретная комната, куда его доставили, та самая, в которой два года назад Ёнк был отобран для полета на Избранную планету, сегодня утопала в синем мраке и тоске. Скошенные грани ее медленно уползали в темноту потолка, собираясь вместе в маленькую точку, в которой, нервно моргала лампочка камеры наблюдения. Енк был здесь всего один раз. Но помнил каждую надпись, цвета, расположение мебели, даже раскладку плиток на полу, не поменялось ничего. Самой большой переменой в окружавшем его пространстве был он сам.