Семь миров: Оракул

— Подонок! — заорал он, пытаясь вскочить с кресла.

— Да, с подобными женщинам мне встречаться еще не доводилось, — ухмыльнулся контрабандист. — Захожу, понимаешь ли, к себе, в полной решимости утолить свою плотскую страсть и вижу, как эта ведьма парит над моей головой, и это бы еще что, но вот когда она стала цитировать мои мысли моим же голосом, я и впрямь ощутил некий трепет, граничащий, пожалуй, с отвращением. Я знаю женщин, и от этой покорности не жди! — улыбаясь, заключил контрабандист. — Бежать тебе надо от неё, бежать! — засмеялся он.

— Без твоих советов обойдусь! — напряженно, сквозь зубы ответил Марсий.

— Ты был капитаном на том судне? — спросил Вепрь.

Марсий на секунду растерялся. По сути капитаном он не был. На их судне все были равны, но сейчас отвечать за всех предстояло ему. Если Атла не стала ничего рассказывать им о Голубой планете, предоставив возможность говорить ему самому, то необходимо было сделать выбор, рассказать ли варварам всю правду, поведав координаты и тайны, или сочинить лживую историю на ходу. Открывать путь к спасению людям, далеким от понятий нравственности и чести, Марсию совсем не хотелось. К тому же он знал, что, получив желаемое, контрабандисты, не задумываясь, нарушат любое из данных обещаний, а значит, пока они оставались в их лапах, его и друзей ждала смерть.

— Меня интересует место. Вы были за пределами Семи миров? — продолжал допрос Вепрь.

— Нет, — резко ответил юноша и отклонился назад.

— Не-е-ет… — лукаво улыбаясь, протянул Вепрь. — Тогда, может, расскажешь, где вы встретили мурийского принца?

— Мы встретили его в космосе, когда летели на сфере с девушкой и пацифом, — как можно убедительней произнес Марсий. — Мы теряли резерв, он подобрал нас.

— Ух ты! Добрый какой! — засмеялся Вепрь. — Значит, втроем летели на военной пацифской сфере тулонец, крам и пациф?

— Да! — зло крикнул Марсий, понимая, что врать не получается.

— Неужели?! — наигранно удивляясь, капитан приподнял брови. — Принц числится пропавшим вот уже три года. Хочешь сказать, все это время он скитался по Семи мирам один, без еды и питья на неисправном корабле?

— Вы в курсе того, что корабль неисправный? — искренне удивляясь, спросил Марсий.

— Именно! — засмеялся Вепрь. — Дурачок схватил самое никчемное судно, какое только видывал свет, и втихую удрал от нас. Признаться честно, мы давно его похоронили, впрочем, как и беспрецедентную возможность получить от короля выкуп, — быстро, словно заговаривая зубы, прострочил Вепрь и спросил: — Сувениры были у него или у вас?

— У нас, — на секунду засомневавшись, произнес Марсий.

— А где взяли сувениры вы?

— Украли, — с уверенностью выпалил юноша.

— У кого?

Марсий неожиданно вспомнил самое подходящее для этой темы имя.

— Есть старик по имени Иза, известный преступник, возможно, знаете? Мы украли находки у него. Его и спрашивайте, где он их взял.

Предводитель контрабандистов переменился в лице, еле сдерживаясь от смеха и не скрывая удивления. Он стал переводить сказанное своим людям, что повлекло за собой выплеск эмоций, проявившихся в сильном хохоте со всех сторон.

Марсий почувствовал, что сказал что-то лишнее. Возможно, здесь знали об Изе, а именно о том, что находок этих у него быть не могло, или о том, что они не могли его встретить.

Вепрь сурово посмотрел ему в глаза. Нервно подергивая правым веком, он состроил омерзительную гримасу, выказывая свое презрение к лжецу.

— Ну, хватит! Довольно! То, что ты врешь мне, я понял уже давно, из фраз вроде: мы втроем летели на пацифской сфере, не говоря уже о всей странности, связанной с тем, что сие путешествие осуществлялось представителями ненавидящих друг друга миров. Ну, а с Изой, мой друг, ты сильно промахнулся. Что ж! У тебя был шанс рассказать все по-хорошему, но, увы, ты его упустил!

Вепрь повернулся к своим людям и свирепой интонацией отдал приказ, указывая в сторону Марсия длинным кривым пальцем, оканчивающимся черным сверкающим когтем.

— В таких случаях, конечно, мы, как джентльмены, должны тебя избить, выколотив правду силой, или привести сюда твою подружку и прямо перед твоими бесстыжими глазами откусывать ей палец за пальцем, до тех пор, пока ты не скажешь все как есть. А может, притащить сюда тех двоих и спросить у них, а тебя отправить на тот свет, и дело с концом?

Наслаждаясь обилием вариантов, Вепрь улыбался, почесывая татуированную ладонь. Реакция Марсия его забавляла. Ненависть, с которой юноша смотрел на него, подпитывала зверя энергией, делая сильней и бесчувственней.

— Но на сей раз у меня приготовлен для тебя другой вариант, я бы даже сказал подарок. Веришь, нет, но уже через минуту ты, без шантажа и расправы, сам, добровольно скажешь нам все как на духу!

Марсий вжался в кресло. Спокойная и доброжелательная интонация, с которой была произнесена последняя фраза, настораживала, заставляя задуматься. Вепрь бесстыже улыбался, находясь в предвкушении.

— Вперед! — скомандовал он.

По его указу в сторону Марсия направился один из контрабандистов. В его руке был шприц и маленькая серая ампула. Нехорошее предчувствие, сопровождаемое уродливой улыбкой Вепря, оставляло послевкусие яда. Догадаться, что за препарат желают ввести в него звери, было не трудно.

Фикстроид, знаменитый наркотик, распространяемый по просторам Семи миров мерзкими тварями, давно был у всех на слуху. Сильное наркотическое вещество, проникая в кровь, поражало нервную систему. Страшный препарат развязывал язык даже самым крепким людям. Контрабандисты ухитрялись подпольно продавать его в каждый город. Марсий вспомнил, как поэтически описывал ему действие вещества Карий. Он говорил, что человек никогда не узнает, кто он и из чего сделан, пока не вкусит запретный дар. В малых количествах он был приятен, но большие дозы были смертельны. Аппарат освобождал разум и открывал самые потаенные участки человеческого сознания. Стоит вкусить больше нормы — и маска сорвана.

Марсий помнил, с каким интересом слушал тогда друга, как сильно желал познать себя, но совсем иные чувства он испытывал теперь, проклиная того, кто открыл людям яд. Ощущая, как контрабандист дотрагивается до его руки, царапая ногтями, как в его плоть входит холодный острый металл и горячий яд начинает блуждать по натянутым венам, Марсий закричал. Охваченный огнем, зажмурив глаза от боли, он молился потерять дар речи, осознавая, что уже через мгновения начнет терять контроль, поддавшись действию фикстроида.

Сквозь пелену тумана он чувствовал, как его тело отсоединяют от кресла, предоставляя заветную свободу. Он перестал чувствовать боль, оставленную после ударов. Сохранялась иллюзия трезвости рассудка и ясности действий, казалось, он остался прежним, но на деле было все иначе.

Спустя минуту Марсий поймал себя на мысли о том, что не может вспомнить своего имени, но способен воспроизвести даже самую незначительную деталь из своего детства, он вспомнил даже то, как находился в утробе матери. Увидел, как сквозь красноватую воду она гладит свой живот темной ладонью, а голос отца через преломление жидкости произносит его имя — «Марсий».