Семь портретов

– Как и ты, – пытаясь сохранить остатки невозмутимости, ответила она.

– Могу поспорить, что я голоден гораздо больше твоего, – словно в шутку возразил он.

Рита предпочла не комментировать его слова, и просто заняла место напротив, раскладывая на столе вазочки и ложки.

– А теперь я хотел бы поговорить о делах, – осторожно сказал Артур, когда чай был разлит по чашкам.

– Конечно, я тебя с радостью выслушаю.

Она очень хотела услышать его мысли по поводу своей вчерашней идеи. Прошлым вечером он отказался говорить о делах, поскольку его голова была занята другим, но теперь Артур, видимо, успел многое обдумать и сделать выводы.

– Мне нравится то, что ты предложила. Это действительно стоящая идея, и я полностью с тобой согласен, – начал он. Пока что в его словах не было ничего тревожного, но Рита уже знала, что сейчас он перейдет к другой, скорее всего, не слишком приятной части речи. Поэтому она терпеливо кивала и ждала, когда он заговорит о главном. – Однако сейчас люди будут больше работать и все меньше времени станут проводить на прогулках. Создать себе имя фотографа в зимнее время мне не удастся. Женщины носят шляпы и платки, да и мочить волосы, когда на улице такой холод, никто не захочет. Кроме того, вряд ли студия станет сразу приносить доход. Я подсчитал основные расходы, и понял, что если нанять даже самое простое помещение и парикмахера, которому мы пообещаем плату, не зависящую от количества клиентов, то денег у меня сейчас хватит только на месяц. Сомневаюсь, что всего за месяц у меня появится хороший доход, а рассчитывать на переменчивую удачу мне бы не хотелось. Кроме того… после вчерашней ночи я проснулся и понял, что… я хочу чтобы так было чаще. Хочу, чтобы мы проводили вместе больше времени, но я не могу пробираться сюда как преступник, выгадывая время, когда Роберт уходит к своему другу. Я должен начать зарабатывать уже в ближайшем будущем, чтобы нанять комнаты получше. Чтобы я мог приводить тебя в нормальный дом, понимаешь?

Об этом Рита не задумывалась, и теперь эта новая мысль даже немного удивила ее.

– Мне все равно, в какой комнате находиться, лишь бы быть рядом с тобой, – уверенно сказала она.

Даже в прежней жизни, когда она была замужем за Антоном, Рита никогда не говорила своему супругу таких слов. Наверное, потому что она знала, что он не был заинтересован в пылких признаниях, ему больше нравились разумные доводы или поддержка, но о чувствах они не упоминали никогда.

– Но не в той грязной конуре, не на сырых простынях и за тонкой стеной, – твердо возразил Артур.

– Я действительно хочу, чтобы ты сменил жилье, но не для меня, а для себя самого. В той комнате тебе жить больше не нужно – там слишком холодно и неуютно. Так что если ты хочешь снять лучший вариант, я тебя поддерживаю всем сердцем.

– Хорошо, значит, в этом мы сошлись. Но я настаиваю на том, что должен найти работу на зиму. Если я буду хотя бы помощником фотографа, то смогу заработать достаточно для того чтобы найти квартирку в нормальном доме, и еще успею скопить некоторую сумму. Пройдет зима, станет тепло, и мы попробуем открыть свое дело. А до этого момента, я прошу дать мне немного времени.

– Я тебя не тороплю, – накрывая его ладонь своей рукой, заверила его она. – Ты волен поступать, как тебе кажется правильным, я лишь озвучиваю свои мысли, если они у меня появляются.

– В будущем году мы поженимся, – с неожиданной уверенностью сказал он. – Уже через год, иначе просто нельзя. Нам нужно пережить эту зиму, и, черт возьми, это очень долго, но короче никак не получается.

– Артур, зачем торопиться? У тебя еще есть время.

– Может, лет тридцать, но не вечность, а я хочу как можно дольше. Было бы прекрасно проводить каждую ночь так же, как и вчерашнюю.

Не отводить глаза было трудно, поскольку его честный и открытый взгляд взволновал ее так сильно, словно она была еще совсем молодой и неопытной девушкой.

Однако для того чтобы сказать следующие слова, она должна была прямо ответить на этот бесхитростный взгляд, а потому, невзирая на стыд и даже какое-то чувство вины, Рита удержалась от соблазна опустить ресницы.

– И я хочу спать рядом с тобой каждую ночь, Артур, – прошептала она. – Мне было так тепло прошлой ночью, и я ничего не боялась. Ты оставил все мои страхи за пределами спальни, и я не знаю, как впредь буду засыпать без тебя. К хорошему так легко привыкнуть…

Ей хотелось сказать еще многое, но она не могла найти правильных слов. Чувство безопасности было незнакомым для нее, и она даже не предполагала, что найдет его вместе с Артуром. Рита считала его слишком молодым для того чтобы быть надежным и крепким, но вчера, засыпая в его объятиях, она поняла, что ей нечего бояться, когда рядом находится он. Утром, как только он исчез, она вновь испытала страх, и ей больше не хотелось возвращаться к этому жуткому состоянию, когда будущее кажется большим черным пятном, не имеющим определенных очертаний. Артур прогонял все сомнения одним своим присутствием, и Рита была ему за это безгранично благодарна.

Глава 42 Артур. Пути

Уже в начале октября Артур нашел новую работу, устроившись вторым фотографом в большую студию. Главным здесь был Гектор – светловолосый и кареглазый мужчина сорока лет, ничем не напоминавший Готлиба и имевший совершенно иное отношение к работе. Главным для Гектора была дисциплина, и он тщательно соблюдал все установленные правила.

В новой студии была приемная, где работала пожилая женщина по имени Мария. Она записывала клиентов, вела отчетность и собирала все деньги. Мария была немногословной, суровой, но точной исполнительницей. Ее седые волосы всегда были туго стянуты на затылке, а совершенно прямая спина, казалось, не знала отдыха. Худощавая, высокая, угловатая и сухая, она походила на школьную учительницу и одним своим присутствием уже наводила трепет на маленьких детей.

За небольшой приемной находился зал, где и проводились работы. Здесь все также было иначе, чем у Готлиба. Гектор часто работал с ширмами и декорациями, предпочитая пользоваться занавесом только в самом крайнем случае. Если уж клиенты не желали фотографироваться на фоне нарисованного моря или лесного пейзажа, то он выдвигал серые шелковые портьеры, которые и служили скупым антуражем для привередливых моделей.

Артур должен был оставаться в студии и безвылазно сидеть, ожидая клиентов. Если заходили прохожие или являлись те, кто записывался у Марии на определенный час, он должен был работать с ними, в то время как сам Гектор выезжал на заказы вне студии. К слову сказать, здесь проводились только частные художественные съемки – никаких газетных снимков или фотокопий.

При таком положении вещей заработок Артура поднялся до небывалых высот, хотя в его карман ложилась только пятая часть всей прибыли за работу. Его все устраивало, и особенно радовало то, что Гектор всегда отпускал его в шесть часов пополудни и ни минутой позже. Новый работодатель также не терпел опозданий, и потому Артур вставал в семь часов утра, чтобы к девяти уже быть на месте.

После шести он оставлял работу, забирал свои деньги и мчался на другой конец города к Рите, надеясь на то, что Робби уйдет к другу на всю ночь. Иногда его надежды оправдывались, но чаще всего Роберт был в доме, и Рита не могла себе позволить больше, чем крепкие объятия и несколько поцелуев. Он понимал ее страх и неуверенность, а потому старался держаться на расстоянии, но теперь это было слишком сложно, и Артур был весьма доволен тем, что у него появились хорошие комнаты в благоустроенном доме.

Аренда обходилась в три раза дороже, но теперь он мог себе это позволить – денег, которых он зарабатывал у Гектора, хватало на все нужды, включая подарки для Риты, и даже оставалась возможность откладывать на будущую студию. У него было две комнаты, в одной из которых он мог бы принимать гостей, а в другой размещалась его спальня. Обычно Рита приходила к нему в выходные, и они целый день проводили вместе, то сидя в гостиной и обсуждая свою работу и планы, то перемещаясь в спальню и закрывая занавески. За это время они многое обговорили и даже составили примерный план действий, но пока что он наслаждался затишьем и спокойствием. Ему не хотелось беспокоиться о том, что будет дальше, но она предпочитала думать о будущем, и каждый раз приносила с собой предметы, которые касались работы. Иногда он забирал у Риты все снимки и макеты открыток, откладывал их на стол и без предупреждения принимался расстегивать ее сапожки. В такие минуты она лишь смеялась и гладила его по волосам, уступая его желаниям.