Семь портретов

Артур снова взглянул на часы, на сей раз на те, что висели над камином. Половина седьмого.

– Раньше за твоими волосами ухаживала Марта? – спросил он, ощущая необычный прилив энергии и интереса.

Она не смотрела на него, но сумела понять, куда ведут эти мысли.

– Ты хочешь сделать это вместо нее? Хочешь помочь мне привести себя в порядок?

– Да, было бы интересно.

– Тогда нам нужно пройти на кухню, набрать горячей воды и вернуться в мою комнату. Там есть все, что нужно.

В котле постоянно была горячая вода. После того как они наполнили металлический кувшин, Рита сказала ему, что нужно долить еще воды в котел, поскольку Робби тоже нужна была вода для того чтобы умыться. И, конечно же, не стоило забывать про чай.

В комнате она открыла тумбочку под зеркалом и вынула оттуда небольшой таз. Затем она попросила его поставить кувшин возле чаши, стоявшей наверху перед зеркалом.

– А что еще есть в твоей тумбочке? – выполнив ее указания, спросил он.

– В ящике лежит баночка со смесью.

– Это от нее твои волосы так приятно пахнут?

– Нет, они просто сами по себе такие удивительные, – рассмеялась она.

– Ты издеваешься? Мне вообще не знакомы эти ваши женские секреты, откуда я могу знать, чем вы пользуетесь? – обиделся он.

– Артур, любимый мой, не сердись. Просто ты действительно еще невинен и честен как никто другой. Это меня так умиляет.

Слова действовали не так эффективно, как хотелось бы, и он все еще дулся на нее за эту неосторожную шутку. Даже смешивая воду в чаше и пробуя ее рукой, он продолжал следить за ней, стараясь понять, когда ей вздумается еще раз подразнить его. Если у Риты было хорошее настроение, она становилась еще более опасной, и за ней нужно было наблюдать с удвоенным вниманием.

– Так не пойдет, ты все еще обижен на меня, – подходя к нему и отнимая у него кувшин, сказала она. В ее голосе не было никакого раскаяния, и ей вовсе не было стыдно. – Что сделать, чтобы загладить вину?

– Ничего не нужно делать, я вовсе не обижаюсь.

– Не отрицай, мне от этого становится еще смешнее, – призналась она, касаясь пальцами его губ.

Разве можно было так долго злиться на нее?

– Я не знаю, правда. Сегодня мы поженимся, так что все остальное ерунда.

– Хватит отпираться, мы просто теряем время, а мне еще, как ты мудро заметил, нужно успеть высушить волосы.

Он покосился на кровать, но даже не успел ничего произнести вслух, поскольку она его опередила, мотая головой и снова смеясь:

– Нет, это слишком долго, и, кроме того, Робби спит за соседней дверью.

– Если я скажу, что вовсе не это имел в виду, ты, конечно же, мне не поверишь. И будешь права. Так что, остается, ограничиться небольшой просьбой касательно того зеленого бархата. Ты сочтешь меня очень жадным, если я скажу, как мне была неприятна мысль о том, что Робби увидит твое платье прежде меня?

В ее глазах поблескивали огоньки, когда она отошла от него и направилась к сундуку, за которым располагались вешалки, накрытые белой тканью. Она молча отодвинула покров и сняла с деревянной опоры платье из знакомого материала.

– Я не смогу понять, как оно выглядит, пока не увижу его на тебе. Тебе не будет сложно примерить его для меня?

– Уж точно проще, чем то, что ты собирался делать до этого, – все еще сохраняя свое игривое настроение, ответила она. – Отвернись, только не к зеркалу, а к двери, и стой неподвижно. Когда будет нужна твоя помощь, я тебя позову.

– Я не стану смотреть в дверь, пока ты будешь переодеваться, – уверенно сказал он. – Доверься мне хотя бы сейчас.

– Тогда начинай помогать, – согласилась Рита, сбрасывая шаль с плеч.

Платье с неглубоким круглым вырезом и без воротника было достаточно темным и элегантным для того чтобы оттенять ее белую кожу, не открывая при этом больше положенного. Длинные узкие рукава до самых запястий были идеально скроены по ее рукам и плечам, а продольные складки от пояса придавали образу строгость и торжественность. Вдоль всей спинки тянулась вереница маленьких крючков, и Артур аккуратно застегивал их, стараясь ничего не перепутать и не пропустить.

– Ты не должна больше худеть, – заметил он, приближаясь к самому верху. – В этом платье слишком сильно заметно то, как ты переменилась.

– Тебе не нравится? – разворачиваясь к нему, взволнованно спросила она.

– В том-то и дело, что мне нравится все. Поэтому тебе нет нужды терять вес и жертвовать своим здоровьем.

– Это все переживания, – легко поглаживая его плечи, прошептала она. – Когда все закончится, я снова растолстею, и буду такой, какой ты меня и увидел впервые.

– Заметь, что ты понравилась мне уже тогда.

– Я тебе не нравилась, ты просто хотел меня разгадать.

– Стал бы я интересоваться женщиной, которая меня совершенно не привлекает?

– Ты же сам рассказывал, что с детства наблюдал за разными людьми, мужчинами и женщинами.

– Но ни с кем из них я так и не отважился познакомиться. На самом деле, ты выходишь замуж за труса, потому что я многого не делаю лишь из-за страха оказаться в глупом положении. Однако ты крепко обосновалась в моих мыслях, и я даже решился заговорить с тобой, хотя меня и пробирал дикий ужас от одной мысли, что ты можешь посмеяться надо мной. Так что теперь не смей обвинять меня в неискренности.

– Вот и прекрасно, и хватит об этом, – примирительно сказала она. – Ты уже близок к тому, чтобы обидеться на меня еще раз, а это уже слишком много для одного утра.

Она отошла на несколько шагов и медленно повернулась, приподняв волосы руками. Вырез горловины шел плавной линией назад, открывая шею и плечи. Бархат тускло мерцал в скупом освещении лампы, оттенки зеленого терялись между складками, и несколько каштановых прядей упали на мягкую ткань. Платье туго обтягивало грудь, плавно стелилось по животу и талии, а затем падало вертикальными линиями к самому полу.

– Пожалуйста, опусти руки, – попросил он, желая увидеть плечи и локти.

Она все так же, без слов, выполнила его просьбу.

– Так красиво, – глядя на нее сияющими глазами, сказал он. – Жаль, не взял с собой камеру.

– Сегодня о работе не вспоминаем, – напомнила ему она, не скрывая при этом своего счастливого взгляда.

– Когда я фотографирую тебя, ни о какой работе нет и речи, – возразил он. – Все твои снимки делаются только для меня одного.

– Ну, хорошо, теперь помоги мне снять его, а не то мы точно опоздаем с моими волосами, – оставив его замечание без ответа, сказала она.