Семь с половиной минут

– А вот это, к сожалению, невозможно. Он поехал в родное село Лихачева - сопровождать тело покойного.

– Как же так?! Он ведь главный свидетель! Вас же предупреждали!

Смущенный начальник стал оправдываться.

– Да понимаете - так уж вышло. Родители настояли, чтобы сына похоронили на родине. Хоронить надо поскорее - вон жара какая стоит. Ну и кто-то же должен от завода поехать. Кому же, как не ближайшему другу?.. Вот он и поехал... Будет дня через два-три. Пока там похороны, то, да се...

Холмский с досадой помотал головой.

– Скверно... Ну, ладно, скажите - в их смене был еще кто-нибудь?

– Да. Четвертым был начальник Федор Ступов.

– Тоже друг и сокурсник?

– Нет, он нигде не учится и с троицей, насколько я знаю, находится в чисто деловых отношениях.

– Я могу его видеть?

– Да, он сейчас дежурит. Их комната находится в нашем же корпусе, на первом этаже. Двери ее выходят в холл. Комната N_101.

Холмский выключил диктофон, поблагодарил начальника цеха за беседу и, пообещав прислать копию протокола показаний для ознакомления и подписи, распрощался.

3

Начальник смены ничего нового Холмскому не сообщил. Он только подтвердил хронометраж событий, данный начальником цеха и показал, что Агинский действительно находился во двор, когда они с начальником цеха выбежали из корпуса. Начальник смены тоже наблюдал за действиями Лихачева по телевизору, но камеры, в отличие от начальника цеха, не переключал. Следовательно, видел меньше того. Холмский не стал здесь задерживаться и спустился в холл первого этажа.

4

В 101 комнате было накурено. Четыре дежурных техника-наладчика сидели за длинным столом и забивали козла. Слышались подобающие моменту реплики. Когда Холмский вошел в помещение все четверо застыли с костяшками в ладонях и вопросительно глядели на него.

– Я - следователь Холмский, - представился следователь, демонстрируя удостоверение, как бы предъявляя контролеру проездной билет.
– Мне нужен наладчик Федор Ступов.

Невысокий, но крепкий и широкоплечий парень с треском припечатал костяшки к поверхности стола и поднялся навстречу Холмскому.

– Ну, я Ступов.

– Очень приятно. Здесь есть место, где можно побеседовать в спокойной обстановке?

– Айда в раздевалку. Там тоже стол и стулья есть.
– И, повернувшись к партнерам, добавил: - Давайте без меня, ребята.

Они прошли в раздевалку и устроились за изрезанным и разрисованным столом. Следователь поставил на стол диктофон, включил его и приступил к опросу свидетеля.

– Я прошу вас подробно рассказать о всех событиях того дня.

Федор почесал в затылке.

– Ну чего... Значит, в тот день мы дежурили тоже вчетвером. Сидели, козла забивали...

– Это вы каждый день так работаете?

– Так нам за то и платят, чтобы мы бездельничали, а машины бы вкалывали. А если наоборот - машины стоят, а мы пашем, то это уже плохо.

– А... ясно. Так что - вы целый день так и играете в домино?

– Нет, иногда в дурака режемся, или тыщу расписываем. А вообще я с теми тремя дежурить не люблю. Они поиграют немного, а потом или спорить начинают иди книги свои читают. Надоедает им играть...

Ну вот, режемся мы в козла, а тут вызов - замедление реакции и тэ-дэ. По вызову пошли в цех Славка и Мишка... то есть, это, Агинский и Лихачев. Я стал костяшки собирать, а Колька... Морозов, значит, врубил телевизор и стал смотреть, как они там управляются.

– Это он по собственной инициативе или так положено?

– Что? А... да, так положено - если помощь понадобится или еще чего.

– А вы тоже смотрели на экран?

– Так я ж сказал, что костяшки собирал. Вы же в комнате были, сами видели, как ящик стоит... На меня как раз задняя панель глядела.

– Ну а дальше?

– А дальше так - дело-то перед самой грозой было, жара, духота, а кондер не пашет.

– Кондер?

– Ну да, кондиционер. Ну мы, значит, и пораскрывали все окна и двери, чтобы сквозняк был. Сквозняком ее к нам и затянуло. Через окошко.

– Кого ее?

– Ну, молнию. Шаровую.

– Затянуло, и что?

– Влетела она через окошко и пошла по комнате, медленно так, и прямо к телеку... Я так и приторчал на месте. Ну, думаю, щас как трахнет! А она ничего - мимо телека медленно пролетела, немного повисела у хвоста кинескопа и дальше пошла, тоже медленно. А тут Колька... то есть Морозов как заорет: "Мишка!" - и бросился в дверь...

– Вы не заметили время, когда это произошло?

– Чего ж не заметить - над дверью часы висят - как сейчас помню пятнадцать сорок пять на циферблате было. А Колька, главное, на молнию ноль внимания и в дверь, дурак, выбежал.

– А почему дурак?

– Так ведь она на него броситься могла!

– Молния?

– Ну да - они же такие, эти шаровые.

– Ну хорошо, а дальше?

– А дальше Колька убежал. Молния медленно так по комнате прошлась, вроде вынюхивая что-то, ну совсем как мент участковый, и тоже в дверь шасть... А я сижу и не шевелюсь - вдруг вернется? Думаю, что надо бы телек вырубить и тоже страшно... Ну, а потом слышу - шум, крики. Зашевелился, в холл вышел, смотрю - начальники наши бегут, я за ними. Думаю - пожар, потом гляжу - в сборочный чешут. Я тоже. Во дворе Славка Агинский - глаза выпялил, мы мимо, к цеху, он за нами. Еще ребята подоспели... Ну, в цехе...

– Достаточно, дальше я знаю. Как по-вашему - чем был вызван этот возглас Морозова, когда он бросился к выходу?

– А я почем знаю? В телек он пялился. Я сначала подумал, что может Мишка там чего наколбасил, а сейчас и не знаю.

– А вы на экран так ни разу и не посмотрели?

– Нет. Сначала занят был, а после молнии я к телеку и подойти боялся - опасно! У нас в селе, лет десять назад телку во время грозы убило, а вот у соседей...

– Да-да. Гроза дело такое... А сколько времени прошло с момента, как Морозов выскочил из комнаты до того, как вы сами выбежали во двор?

– Не засек. Минуты три-четыре, может пять...

– Ясно. А что вы можете сказать о взаимоотношениях Морозова и Лихачева? Были между ними какие-нибудь ссоры?

– Ссоры? Да нет. Спорили они часто, даже ругались - все из-за этой своей философии. Так ведь из-за этого не убивают.

– То есть, вы считаете, что у Морозова не было никаких поводов, чтобы убить Лихачева?

– А я знаю? В душу ему не залезешь. Вы у Агинского Славки порасспрашивайте, он с ними компанию водил.

Следователь понял, что из Ступова больше ничего существенного не выжмешь и завершил разговор стереотипной фразой насчет присылки копии протокола.