Семь смертей Лешего

Как узнал часом позже сменившийся с наряда сержант Халявин, застава проверку сдала на отлично, остались небольшие детали, которые улаживались за праздничным столом. Еще с утра, пара выделенных специально для этой цели солдат, навела порядок на месте будущего банкета, очистив его от следов банкета прошлого. Они же накололи дров для шашлыка, притащили все необходимое, чтобы не пришлось прерывать мероприятие из-за какой-нибудь досадной мелочи.

Сразу же после получения заставой отличной отметки, столичные гости, комендант, начальник заставы с замами, а также отрядное начальство, дружной гурьбой направились к месту проведения банкета. Где их поджидало нарезанное и насаженное на шампуры мясо, поджариваемое на угольях прапорщиком Ревой, и огромное количество водки, охлаждаемой в тазах с водой.

До полуночи веселился, облаченный в погоны со звездами люд. В ходе совместного застолья были сглажены последние шероховатости. Даже опозоренный полковник всех простил, неоднократно изъявляя желание лично обнять и поблагодарить за службу, пленившего его конюха. Перейти от слов к делу помешали присутствующие на банкете офицеры, едва ли не насильно удерживая его на месте.

Геройский поступок конюха не мог остаться без награды. Тем более что Сайко сработал и за себя, и за ту собаку, которая должна быть впереди. Генерал был уверен, пока на заставе служат подобные уникумы, за границы советского государства можно не беспокоиться. Высочайшим указанием было велено отправить выдающегося бойца в отпуск, сроком на 10 дней, плюс дорога.

Утром, опохмелившись и перекусив, столичная комиссия погрузилась в «УАЗ» и отбыла с заставы, в сопровождении коменданта и отрядного начальства, по направлению к г. Пржевальску, для окончательного подведения итогов комплексной проверки и отбытия в очередной, намеченный для инспекции, отряд.

Следом за комиссией засобирался и вскоре отбыл в отпуск конюх Сайко, чтобы провести десяток дней, в родных казахстанских степях.

3.12. Хобби пограничников

И вновь потекла на заставе привычная, размеренная жизнь. Комиссии подобного уровня, заставу больше не посещали, а, следовательно, не было у бойцов шанса отличиться, чтобы заслужить отпуск. Много позже побывал на заставе один генерал, но он там лишь ночевал, имея дела с заставой «Каракоз», которая не соответствовала проживанию там, столь высоких чинов. Генерал вел там дела, а вечером возвращался на «Узенгегуш», поужинать и отдохнуть.

Однажды генерал изъявил желание осмотреть приютившую его на время заставу, и капитан Бурдин организовал экскурсию, знакомя высокого гостя с достопримечательностями. Визит в дизельную едва не стал в генеральской карьере последним посещением чего-либо вообще. Дело в том, что там нес службу вечный дневной дизелист Ерлан, казах по национальности. В отличие от Сайко, данный представитель казахского народа, роста был 1,5 метра и веса килограммов 40, эдакий мальчиш-плохиш. Был он спокоен, как удав, и флегматичен до одури. К тому же имел одну интересную привычку, о которой была осведомлена вся застава, за исключением офицеров. Если бы они догадывались, чем занимается Ерлан во время несения службы, они бы не повели генерала на экскурсию в дизельную, а если бы и повели, то окружным путем, через котельную.

Было у Ерлана любимое занятие, которому он предавался неторопливо и основательно все 12 часов службы. Была у него одна слабость, он очень любил метать топор. Но где им особенно раскидаешься, особенно в помещении, напичканном громоздкими, громыхающими дизелями. Он нашел выход из положения. Напротив входа установил стул, на котором и восседал. В руках топор, которым долго и основательно целился в намеченный дверной фрагмент. Затем бросок и точное попадание в цель. С минуту, полюбовавшись попаданием, Ерлан поднимался с места, и не спеша, шел выдергивать, прочно укоренившийся в дереве топор. Выдернув его, также неторопливо возвращался к стулу, где вновь замирал в неподвижности, тщательно прицеливаясь для очередного броска.

Генерал, вместе с начальником заставы принял на грудь грамм 250 водки. Наверное, именно принятие горячительного, и стало побудительной причиной, что сподвигла генерала на посещение производственных помещений заставы. Эти же граммы, спасли Ерлана от наказания, поскольку после принятия оных, генерал был настроен весьма благодушно и миролюбиво. Даже на топор, пролетевший над его головой, отреагировал не совсем адекватно. Прикрыл дверь, не говоря ни слова, развернулся, и сопровождаемый взглядами оцепеневших от неожиданности офицеров, направился к столу с угощением, продолжать праздник, прерванный ради генеральской прихоти. Ничто не успело остыть, поскольку прогулка заняла всего пару минут. В плане экскурсии, дизельная значилась под номером один, как ближайший к месту застолья, объект. Остальные номера экскурсии отпали сами собой, так что прапорщику Реве, оставшемуся охранять съедаемое и выпиваемое добро от дикого зверя и вездесущей солдатни, скучать в одиночестве пришлось не долго. К его огромному удивлению, шумная и говорливая компания вернулась неожиданно быстро, странно молчаливая и понурая, кроме, самого генерала. Но вскоре водка прогнала угрюмость с их лиц, и вскоре за столом была прежняя шумная компания, говорящая на повышенных тонах, в стремлении перекричать собеседника.

Генерал уехал и история с пролетевшим над головой топором, осталась в прошлом. Лично для Ерлана она не имела последствий, кроме воспитательной беседы в кабинете начальника, закончившейся конфискацией у дизелиста всего, что могло быть использовано в метательных целях.

Почти у каждого бойца на заставе имелось хобби. У кого-то метание топора, у кого изготовление мумия, выделка рогов архаров, которых было полно в горах, и из них получались отличные сувениры. После конфискации метательных орудий, Ерлан увлекся изготовлением сувениров из рогов. Данное увлечение требовало времени, терпения, умения работать с едкими веществами. И, в первую очередь, для этого необходимо наличие рогов, без которых умения и навыки, ничего не стоили. Нужны рога, но где их взять вечному дневному дизелисту, который все светлое время суток проводит в дизельной.

Конюх Сайко тоже имел хобби, и испытывал потребность в необходимом сырье. Сайко не занимался рогами. Запах постоянно окружающий его, наводил на мысль о том, что и хобби должно быть таким же грязным, и вонючим. Оно таковым и было, на взгляд Лешки. Сайко занимался изготовлением мумия, столь ценимого на гражданке лекарства, которое разливал в пузырьки различных калибров, собранные на помойке. Поскольку настоящее мумие трудно отыскать в природе, особенно в местах, где на протяжении долгих лет живут люди, приходилось довольствоваться полуфабрикатом, который нуждался в дальнейшей переработке. Благо подобного сырья, лет десять назад было обнаружено целое месторождение. Но даже туда, не так-то просто было попасть.

Найдено оно было случайно, лет 10 назад, а может больше, одним из ценителей природы, любившим в свободное время обследовать горы. Находилось это потайное место километрах в пяти от заставы, если идти по узкой расселине между гор, в сторону китайской границы. Собственно и сама граница была видна с потайного места. Оттуда до ближайших китайских гор лишь небольшая, ничейная долина, по центру которой и проходила незримая граница. Ни советские пограничники, ни китайские, туда нарядов не выставляли, находя для охраны более уязвимые участки. Если там и можно было предположить чье-либо присутствие, то только браконьера, корнекопателя, или золотоискателя, коих регулярно отлавливали обе стороны. Первый человек, побывавший в той пещере, и был тот самый любознательный пограничник.

При ближайшем рассмотрении, сокровищница бесценного природного сырья представляла собой ничем не примечательную расселину, трещину в горе. В самом начале и где-то на протяжении 7-8 метров, она была настолько узка, что передвигаться можно было только боком. Преодолев узкое пространство, человек оказывался в просторной пещере, длинной в два десятка метров и с десяток шириной. Пещера, как пещера, если бы не одно существенное различие. Халявину приходилось раньше посещать пещеры, поэтому он сразу уловил отличие. В обычной пещере, под ногами скалистый грунт и ничего более.

В этой пещере дно, конечно же, было и наверняка такое же скалистое, как и в других местах. Но только попавший сюда человек, этого не чувствовал. Основание под ногами было мягким и податливым. Ощущение, словно идешь по болотным кочкам, которые мягко пружинят под ногами, предательски желая столкнуть человека в трясину.

Но здесь не было ни трясины, ни кочек. Вообще ничего, кроме толстого, в метр высотой, слоя мышиного помета, плотным ковром устлавшего дно пещеры. Лешка уже успел познакомиться с этими мышами, даже пленил одну и доставил на заставу, на общее обозрение. Побыв некоторое время в центре всеобщего внимания, она была благополучно выдворена за пределы казармы. Не мешкая, мышь скрылась в ближайшем нагромождении камней, не дожидаясь, пока кто-нибудь вновь не проявит нездоровое любопытство к ее персоне. Тогда-то Халявин и узнал, что эти крупные представители семейства мышиных, называются мумиевками. А раз они носят такое название, значит, каким-то образом причастны к столь популярному, и дорогому лекарству, которому народная молва приписывала чудодейственные свойства. И действительно, мышь оказалась причастна к производству мумия самым непосредственным образом. Что такое мумие? Это пот скал. Под влиянием происходящих в недрах процессов, горы «потеют», выделяя смолу черного цвета. Вот эта смола и есть настоящее мумие. Но где она находится и в каких количествах? А количество ее порой ничтожно мало для человека, но вполне приемлемо для мышей.