Семь я

В живописи Филонова мир предстает в процессе метаморфозы, понимаемой как постепенное эволюционное восхождение явлений земного бытия. Явления неорганической жизни (дома, скалы, льдины, другие детали пейзажа) приходят в движение и при этом словно наделяются жизнью (как на картине "Кристаллы. Дома"), цветы и растения одухотворяются и становятся образами мироздания ("Цветы мирового расцвета"), животные обретают разум и смотрят на людей человеческими глазами, в которых сквозит "отягощенность мыслью" ("Коровницы"), а люди, уподобляясь святым ("Победитель города"), превращаются в символы космических макроструктур ("Лики").

Подобное восприятие мира в высшей степени присуще Заболоцкому. В стихотворении "Искусство" он, словно описывая филоновские "кристаллы--дома", пишет:"А мертвые домики мира/Прыгали, словно живые". В стихотворении "Чертополох", рассматривая букет цветов, замечает: "Это тоже образ мирозданья". В статье "Мысль--образ--музыка" описывает "человеческие глаза лошадей и коров". Человеческие лица для него--"подобья ликующи песен", "сияющие ноты", из которых "составлена песня небесных высот".

В творчестве Заболоцкого сама жизнь человека трактуется как процес "транссубстанциации", перехода энергии природы в энергию творчества:

Как всё меняется! Что было раньше птицей,

Теперь лежит написанной страницей;

Мысль некогда была простым цветком;

Поэма шествовала медленным быком;

А то, что было мною, то, быть может,

Опять растет и мир растений множит.

Таким образом, мы видим, что основные положения "философии аналитического искусства" Филонова близки "лироэпической натурфилософии" Заболоцкого, которая, возможно, во многом сформировалась под влиянием Филонова. Они оба пытались составить картину мира из мельчайших первоэлементов художественной ткани--"атомов" и показывали глубину, сложность, неисчерпаемость мира, существующего одновременно в нескольких измерениях. Признавая первенство органического, природного, естественного начала над механическим, "покрытым пленкой цивилизации", они осознавали неуловимую подвижность каждого мгновения и трактовали ее как процесс вечных метаморфоз.

КОСМОС АРКАДИЯ КУТИЛОВА

Когда мы говорим о поэте, в особенности о таком крупном, как Аркадий Кутилов, мы затрагиваем не только личность поэта и его конкретные произведения, но и мир поэта - особую поэтическую вселенную, созданную им и подчиняющуюся своим законам. Этот космос часто возникает еще до стихов, как писал философ М.К.Мамардашвили: "стихи вовсе никакие не переживания, не сентименты, то есть не выражение сентиментов. Стихи и есть то, после чего стали возможны мои чувства и представления.

Создав поэтическое произведение, поэт породил связанный с ним соответствующий мир мыслей, чувств, переживаний и т. д... "Гамлет" написан - в мире стали возможны и существуют вполне определенные переживания, мысли, чувства и представления. Они именно эти, а не другие.... После полотен Ренуара существует мир Ренуара, который нас окружал, но мы его не видели. А после его полотен он стал возможным. После Ренуара мы видим в мире женщин Ренуара".

Подобно этому, можно сказать, что после написания стихов Кутилова стал возможным "мир Кутилова". Подобно тому, как в каждом нашем вдохе содержится несколько молекул воздуха из последнего выдоха Кутилова, так и в наших мыслях и чувствах невольно содержатся отныне элементы кутиловского мироощущения - достаточно даже мимолетного знакомства с творчеством Кутилова, чтобы навсегда заразиться его миром и его стихами, "плодливыми, как гибельный микроб".

Каким же законам подчиняется мир Кутилова? Какие там пространство и время? Как соотносятся человек и вселенная в этом мире?

Традиционные представления поэтов о человеке и мире можно уподобить геометрии Эвклида, основанной на постулате о том, что две параллельные прямые не пересекаются. Мир и человек подобны этим двум прямым, движущимся параллельно, в одном направлении, и не приходящим в соприкосновение. В "мире Кутилова" эти прямые могут пересечься - и в точке пересечения перечеркнуть друг друга. Это пересечение образует своего род крест, который был поставлен на Кутилове и который он нес на протяжении своей жизни.

Но поэзию Кутилова можно сравнить не только с геометрией Лобачевского. В стихотворении "Реклама душу вводит в трепет..." есть строки:

Едва-едва взойду по трапу,

Найду нетрезвых земляков,

И милый Омск прикрою шляпой,

Как горсть сосновых угольков.

В этих строках создается своего рода "художественная теория относительности". Что описано в этих строках? Это кусок земли, блуждающий в космосе. Это чем-то похоже на сон. Человек спит и видит, как он и какая-то (маленькая) часть земли вместе с ним улетает в космос. После чего человек просыпается и видит, что всё на месте, а он на Земле. Так и в стихотворении.

Можно сопоставить поэзию двух крупнейших поэтов Омска - Леонида Мартынова и Аркадия Кутилова. Они по-разному воспринимали пространство - как физическое, так и духовное, "внутреннее пространство мира". Пространство Мартынова прямолинейно:

Прямая,

как была ты, так и будь

кратчайшим расстояньем между точек,

ведь иначе придется обогнуть

так много ям, так много разных кочек.

И пусть

равнину

ломаной дугой,

отрезков еле мыслимою суммой

воображает кто-нибудь другой,

а ты, душа, об этом и не думай!

("Исчезли все сомнения мои...")

Путь Мартынова в жизни в и в поэзии - прямой, мысль Мартынова- это кратчайший путь между двумя точками: постановкой проблемы и ее разрешением. Кутилов же криволинеен. Даже в его знаменитых рисунках человек часто представлен в виде системы ломаных линий. (Интересно было бы сопоставить рисунки Кутилова, Мартынова и Сорокина, но это - тема для отдельного исследования).

Мир Кутилова можно уподобить изогнутому луку. Криволинейность лука является символом кутиловского мира. Полюса этого мира -- добро и зло -- противопоставлены друг другу не как концы отрезка прямой, а как концы согнутого лука: они должны быть приближены друг к другу, должны столкнуться лицом к лицу, как сближаются концы лука, стянутые тетивой. Тетива - это мысль поэта. И именно благодаря этому противоестественному сближению и порождаемому им напряжению лук отпускает в полет стрелу - стрелу поэзии.

Таким образом, традиционная прямолинейная схема креста - средоточия двух измерений - сменяется на криволинейную схему полукольца-лука.

Но сближение полюсов - это тоже элемент "художественной теории относительности"! Своего рода ее манифестом является следующее стихотворение:

Я вижу звук и тишину,

есть антимир в моей тетради...

Я вижу Африку-страну,

в окно заснеженное глядя...