Семейка Лампри
Шрифт:
— Если можно, наедине. — Найджел показал глазами на констебля.
Аллейн с улыбкой кивнул Гибсону, и тот вышел.
— Ну, в чем дело? Вы пришли требовать, чтобы я не смел расследовать убийство в доме ваших друзей?
— Я пришел просить вас снять подозрение со всех членов семьи Лампри. Представить кого-то из них убийцей совершенно немыслимо. Они могут сказать что-то такое, что можно истолковать не в их пользу, но это не имеет значения. Я знаю Лампри всю свою жизнь. Да, они порой ведут себя легкомысленно, но насилие с ними несовместимо. Вы меня поняли? Просто невероятно.
— Я
— Вы, наверное, лучше других знаете, — проворчал Найджел, — что людей невозможно втиснуть в рамки нескольких определений.
— Полностью с вами согласен. И что вы предлагаете с этим делать?
— Просто попытайтесь их понять. Они, наверное, черт-те что вам наговорили, но я уже вижу, что, несмотря на потрясение, Лампри пытаются затеять с вами игру. И будут врать лишь с целью перехитрить. Понимаете?
— Нет, — ответил Аллейн. — Если они дают ложные свидетельства просто ради развлечения, тогда я их совсем неправильно оценил.
— Но…
— Послушайте, Батгейт, не надо вам в это дело встревать. У нас уже были сложности семь лет назад, когда мы встретились в первый раз. И там тоже по делу проходили ваши друзья. Так что не начинайте все сначала. Дорогой старина Батгейт, с полицейскими дружить можно, но только если у вас нет друзей среди подозреваемых.
Найджел побледнел.
— Вы что, действительно кого-то из них подозреваете?
— Я подозреваю всех, кто находился в этой квартире в соответствующее время и у кого была возможность совершить убийство. А они тут были, как и еще восемь человек. Мы ведем расследование всего четыре часа и отсеяли лишь несколько человек. Признаюсь честно, пока мы достигли немногого.
— Но я заверяю вас, Лампри к этому непричастны.
— Ну, если непричастны, тогда вам не о чем волноваться.
— Конечно. Но я волнуюсь, как бы они не сморозили какую-нибудь глупость.
— Заверяю вас, пока ничего страшного не случилось. Они, конечно, врут, но складно, последовательно и довольно изобретательно. В общем, Лампри далеко не дураки.
— Аллейн, позвольте мне посидеть с вами! — взмолился Найджел. — Не забывайте, я ведь по-прежнему числюсь вашим Ватсоном.
Инспектор вздохнул:
— Просто не знаю, что с вами делать.
— Ну все будет как прежде! Я соберу материал для газеты. Они дали мне в этом смысле карт-бланш. И действительно, лучше я, чем другие.
Аллейн посмотрел на журналиста.
— Ладно, оставайтесь. Только учтите…
Найджел махнул рукой:
— Не беспокойтесь. Я буду вести себя тихо.
— Хорошо. — Аллейн вызвал констебля. — Гибсон, пригласите лорда Чарльза.
Аллейн привычно залюбовался аристократической походкой лорда Чарльза, когда тот вошел в комнату, на ходу вынимая монокль. Вежливая настороженность в нем причудливым образом соединялась с некоей несерьезной торжественностью. Он был из тех блондинов, возраст которых трудно определить. Аллейн прикинул. Получилось
где-то сорок пять — пятьдесят.— Хочу обрадовать вас, сэр, мы на сегодня почти закончили.
Хозяин кивнул:
— Я вижу, и Найджел тут. Замечательно.
— Он попросил разрешения неофициально следить за ходом нашей с вами беседы в интересах доверителя. Доверитель — это вы. Не возражаете?
— Ни в коей мере, — заверил лорд Чарльз. — Тем более что мы, как вы уже убедились, мистер Аллейн, весьма необычная семья.
Ну вот, опять за свое, подумал Аллейн. Похоже, Лампри просто необходимо подчеркивать свою эксцентричность.
— В таком случае давайте начнем. Насколько нам известно, когда прибыл лорд Вузервуд, вы находились в гостиной и оставались там до момента, когда его обнаружили в лифте раненым.
— Да. Все это время я был в гостиной.
— Теперь позвольте спросить о вашем разговоре с братом, когда вы остались вдвоем.
Правую руку глава семьи положил на край стола, свесив вниз кисть, а левую сунул в карман брюк. Как будто собрался позировать модному портретисту.
— Мистер Аллейн, вы, конечно, знаете, зачем сюда приезжал мой брат. Кое-что рассказал я вам и мистеру Фоксу, а также тетя Кэт. Да, у меня возникли серьезные финансовые трудности, и я попросил брата помочь. Об этом и шел у нас разговор. Недавно я узнал, что мои несносные дети этот разговор подслушивали. Возможно, они уже пересказали вам его содержание.
— Я хотел бы услышать это лично от вас, сэр.
— Хорошо. Стоило мне обрисовать Гэбриэлу нашу ситуацию, как он тут же взялся читать нотацию. Заслуженно, не отрицаю. Однако неприятно. Ну не получается у меня организовать бизнес, не знаю почему. Конечно, можно сослаться на невезение. Буквально только что все было хорошо. Надежный бизнес, опытный партнер, и вдруг он теряет рассудок и кончает с собой.
— Сэр Дэвид Стайн?
— Да, он, — произнес лорд Чарльз, округлив глаза. — Вы его знали?
— Я помню его дело, сэр, — кивнул Аллейн. — И вы это все объяснили брату?
— Разумеется. А он меня отругал. Впрочем, такое бывало и прежде. Гэбриэл ругал меня на чем свет стоит, я обижался, но потом он всегда соглашался помочь.
— На этот раз тоже?
Лорд Чарльз замялся.
— Чек он сразу выписывать не стал. Наверное, хотел меня помучить.
— Но помочь обещал?
— Да, — ответил лорд Чарльз после продолжительного молчания.
Карандаш инспектора быстро скользил по бумаге. Аллейн перевернул страницу, разгладил и поднял глаза.
— Я вас правильно понял? Лорд Вузервуд совершенно определенно обещал дать вам денег на погашение долгов?
— Ну, не совсем так, — натянуто произнес хозяин дома. — Начал сетовать, что ему опять приходится вытаскивать меня из беды. Сказал, что сообщит о своем решении позже.
— Лорд Чарльз, вы сами сказали, что ваши дети подслушивали разговор. Отсюда, из столовой. Предположим, я скажу, что они не слышали обещания вашего брата, что бы вы ответили?
— Я бы ответил, что это неудивительно. Они могли и не услышать, потому что мы с Гэбриэлом отошли в дальний конец комнаты. И говорил он очень тихо, фактически бормотал под нос.