Семейка

Она так удивилась своему нежеланию, что засмотрелась на сосредоточенное лицо домоправителя: тот медленно листал взятую с полки книгу, внимательно приглядываясь к её страницам.

И тут её словно стукнуло.

С Семёном было легче. Она спокойно сидела рядом с ним на всех занятиях, спокойно общалась со всеми однокурсниками, как и он порой болтал и смеялся с девчонками… Но Игорь… Первая же мысль о том, что он будет общаться с кем-либо, кроме неё, Альки, привела её в негодование!

И прежние вопросы, с которыми она вроде уже распрощалась, вновь возникли перед ней. А умеет ли она вообще любить? Семён предал – но ведь и она быстро забыла о нём! Вон, стоит рядом с ней доказательство её неумения любить!

И тут она чуть склонила голову. А ведь они с братом размышляли по поводу Игоря! О том, что он вроде как слабый маг, а на деле – терра инкогнита! А если это он её, Альку, приворожил, пока она только прикидывала шансы на личную ворожбу?

Так. Кажется, надо найти не только книгу, которая убирает заклинание бурана, но и книгу, которая объясняет, как ведёт себя тот, которого приворожили. И надо бы посмотреть на себе эти признаки внушённого чувства. Если такая книга существует.

Чуть не психанув из-за всех этих сложностей, Алька грубо спросила:

– Вот всякие дурёхи женихов себе привораживают – говорят, это плохо. А если такое устраивают маги? Это ведь тоже насилие над личностью?

– Да, - ответил Игорь.

Кажется, его больше интересовала информация в книге, чем глупые вопросы о постороннем. Альке даже стыдно стало. Поэтому она вздохнула и пробормотала, не надеясь, что он услышит, слишком уж зацикленный на содержании страницы:

– И картины вы обещали показать, а тут эта метель из-за меня же…

– Вы же не первый и последний раз теперь здесь будете, - неожиданно ответил он, не отрываясь от книги. – Увидите ещё.

Она ещё с ехидцей хотела спросить, не в день ли отъезда он покажет своё творчество, как Игорь внезапно замер и посмотрел на входную дверь в библиотеку, будто ожидая, что после его взгляда она немедленно откроется. Но дверь не открылась, и всё же домоправитель всунул книгу на место и чуть ли не побежал к выходу, бросив Альке:

– Посмотрите тут без меня, пожалуйста, Алика!

«У-у… Бросил меня тут! Не хочу!» – обозлилась девушка и кинулась следом за ним. Вовремя успела заметить, как его голова быстро исчезает вниз на лестнице. «На первый этаж побежал?» – удивилась Алька, хватаясь за перила и тем самым помогая себе на бегу удержаться на лестничных ступенях и не свалиться. Но уже на второй лестнице затормозила, таращась и не веря глазам: входная дверь в корпус распахнулась, и в бешеном облаке взметнувшегося пара и сильного снежного ветра в прихожей начали появляться заснеженные же фигуры, укутанные так, что не разберёшь, кто там мужчина, а кто – женщина.

С последних ступеней к ним бросился Игорь, мгновенно пропав в той заварухе из снега и пара. Потом раздались мычащие звуки – Алька не сразу разобрала, что вошедшие говорят из-под накутанных на них вещей. И наконец вся суматоха закончилась после решительного хлопка дверью.

Снег принялся быстро и деловито опадать на пол, превращаясь в лужи неприятного вида, пар исчез, и Алька наконец разглядела Игоря. А увидев, чем он занимается, поспешила ему на помощь: он разматывал на неожиданных гостях шарфы, шали и прочее, что помогало идти в буране, и стряхивал с одежды снег и воду. Он оказался внимательным и более сообразительным, чем Алька. Завидя девушку, которая пыталась размотать заледеневшую огромную шаль, кажется, на Нонне Михайловне, крикнул:

– Алика, поставьте чай! Здесь мы сами справимся!

Она сочла его пожелание справедливым, размотав-таки мокрые и оттого тугие концы шали на женщине, и побежала к лестнице на второй этаж.

Пока суетилась на кухне, готовя чаепитие, первой в гостиную поднялась именно Нонна Михайловна. Встала в гостиной, растерянно оглядываясь. Дверь в кухню была открыта, так что Алька сразу позвала её:

– Нонна Михайловна! Идите сюда – обсушиться!

И сама пошла ей навстречу, вынося стопку полотенец.

Женщина поблагодарила её кивком и села на диван, где ночью спала Лизонька. Дышала Нонна Михайловна сипло и даже похрипывала, так что Алька смотреть не стала, управится ли она с полотенцами без неё, и бросилась назад, на кухню.

Когда в гостиную поднялись остальные, на столе уже стоял поднос с чашками, два заварника и на металлической подставке был водружён горячий, только вскипевший чайник. Кинув взгляд на часы, Алька кивнула себе: до обеда час с лишним. Значит, чай и впрямь не повредит – особенно людям, преодолевшим пусть небольшое расстояние, но в та-аких условиях! Да ей самой холодно стало, когда она время от времени скашивалась на пришедших, наливая чай по чашкам и исподтишка разглядывая покрасневшие от мороза носы и щёки, подрагивающие ладони, из-за которых стало страшно за чашки с чаем: руки дрогнут – чашки полетят на пол, а они ведь уже с горячей жидкостью! Не дай бог, обожгутся! А уж когда то ли гости, то ли новые постояльцы второго корпуса принялись за чаепитие… Опять Алька пожалела не то их, не то чашки – так колотили зубы замёрзших и края посуды!

Первым отогрелся Адриан Николаевич.

– Маменька спит? – вполголоса осведомился он, глядя на Игоря, который тоже взял себе чашку с чаем.

– Спит, - покивал Игорь, слегка обескураженный вторжением непрошеных гостей. – Адриан Николаевич, мы же договаривались, что вы перейдёте тогда, когда я к вам приду.

– Да ну! – раздражённо махнул рукой мужчина. – Эти клуши как начали визжать!.. (Нонна Михайловна хмуро покосилась, но промолчала.) Одной надо дочь увидеть и убедиться, что живая. Другой показалось что-то недалеко от коридора-переходника – такую истерику устроила, что легче было согласиться на поход в этот корпус.

Игорь тихо вздохнул и с тоской посмотрел себе под ноги и чуть дальше. Надо полагать – на тот самый коридор под ногами.

– Продукты, как я понимаю, вы с собой не прихватили, - констатировал он.

– Ты же ходишь по коридору – вот и принесёшь! – агрессивно огрызнулась Нонна Михайловна, и Алька, старавшаяся быть незаметной, враждебно подумала: «Ты больше всех орала о дочери, значит, а теперь – что? Даже не спросила, как она и где! Ещё и на Игоря вопишь!»

И постаралась забыть о том, что Нонна Михайловна пьёт уже третью чашку горячего чая, но руки у неё всё равно с трудом подчиняются ей и не трясутся.

За Аделаидой Степановной тоже любопытно было наблюдать: она хоть и сняла с себя все шарфы и шали, в гостиной оставалась в меховой шапке, а потому, хоть и посматривала кругом с каким-то нездоровым интересом, но сама выглядела жалко.

Первой отогрелась Нонна Михайловна.

– Когда и где будем располагаться? – строго глядя на домоправителя, спросила она.

– Обед через час, - сказал Игорь. – До него успеем определиться с помещениями.

А чего определяться, если на втором этаже оставались две свободные комнаты. Увы – не апартаменты, хотя Аделаида Степановна и пискнула что-то протестующее. Её муж, Владиславушка, тут же цыкнул на неё, и они вместе пошли заглянуть в одну из двух комнат, на которые указал домоправитель.

Нонна Михайловна осталась сидеть за столом, пока муж последовал за младшим братом и его женой. Алька принялась убирать лишнее со стола, подумывая про себя, что неплохо бы поставить чайник ещё раз: а вдруг кто-то не до конца согрелся?

Нонна Михайловна машинально следила за её руками, а потом, будто спохватившись, спросила:

– Мыть пойдёшь?

– Да, - с некоторым недоумением ответила Алька.

– Я с тобой, - безапелляционно сказала дама и встала из-за стола. – Хоть руки согрею, пока споласкиваю.