Семейное шоу
Шрифт:
Но побегать Бобику придется. Как бобику. И на задних лапках постоять, и хвостиком повилять. То есть прощения попросить по всем правилам.
Вот так.
Глава втораяСовесть — понятие темное
Борис прекрасно понимал, что вымолить прощение у Валерии будет нелегкой задачей. Тут не проходили классические фразы: «Я тебе все объясню, дорогая» или «Дорогая, это совсем не то, о чем ты подумала». Жена собственными глазами видела его в ситуации, исключающей всякие толкования, за исключением одного-единственного: муж изменил. Причем он сам должен был признать, изменил нагло, забыв обо всех правилах предосторожности и тем самым переступив
Разумеется, это не было его первым грехом за пять лет супружеской жизни. Он даже не пытался подсчитать, сколько раз за то время нарушил супружескую верность, и при всем желании не мог бы вспомнить всех, с кем это происходило. Парадокс состоял в том, что пока у него в паспорте не появился штамп о законном браке, он мог считаться образцово-показательным партнером: ни шага налево. Ему совершенно не хотелось никаких других женщин, ему была нужна только Лера.
Жениться на ней он твердо решил после того, как она встретила его предложение руки и сердце прохладным недоумением. Он никогда еще никому не делал такого предложения, поэтому был уверен, что любая женщина моментально завизжит от радости и помчится покупать свадебное платье. Но эта зеленоглазая красавица не была как все. Она пожала безупречными смуглыми плечами и спросила:
— Зачем тебе это понадобилось? По-моему, нам и так хорошо.
— Но тогда мы могли бы всегда быть вместе, — брякнул он первое, что ему пришло в голову.
— То есть? — вопросительно подняла она брови. — Ты сменил бы место работы или я перешла бы в твою фирму?
— Нет, конечно, у каждого своя работа. Но мы бы жили вместе и…
— Где? — поинтересовалась Валерия. — В квартире твоих родителей? Или здесь?
Квартирка у Леры действительно была крохотной, но ее она вполне устраивала. Собственно говоря, это была даже не квартира, а нечто «гостиничного типа», где вместо ванной был душ, а кухня составляла ровно три квадратных метра. Для того чтобы на скорую руку поужинать или позавтракать, этого было вполне достаточно. Но для постоянного проживания двух человек на двенадцати метрах общей площади… Действительно, маловато получалось.
Конечно, у родителей Бориса можно было поселить не только молодую жену, но целый гарем: четырехкомнатная генеральская квартира это позволяла. Но представить себе свою властную, не терпящую никаких возражений мать и насмешливую, независимую Валерию в одной квартире и на одной кухне, было просто невозможно. Да и мамочка давным-давно сказала, как отрезала:
— Никакую невестку я в свой дом не приму. Хоть золотую.
В принципе ее можно было понять: намоталась за отцом по казенному гарнизонному жилью, по офицерским общежитиям, хочется на старости лет пожить «по-человечески». Да и Борису никак не улыбалось становиться постоянным буфером между женой и матерью. А в том, что так будет, он не сомневался. Так же, как и в том, что разменивать квартиру родители ни за что не станут. Достаточно того, что она завещана единственному сыну, хочет жить в ней с женой — пусть подождет, пока родители освободят жилплощадь естественным путем.
Так что все осталось так, как было, хотя Борис твердо решил: он должен иметь собственную жилплощадь. То есть должен заработать деньги хотя бы на приличную двухкомнатную квартиру. А для этого нужно всего-навсего из рядовых сотрудников агентства выбиться в ведущие, а еще лучше — в заместители. Тогда деньги не будут проблемой, и все разрешится само собой.
Так что на измены Валерии у Бориса элементарно не было времени. Два года он вкалывал, как проклятый, выполнял все поручения не просто отлично, а с блеском и изюминкой, благо юридическое образование позволяло ему легко и изящно обходить такие барьеры, которые для большинства остальных его коллег — самоучек-недоучек — были просто непреодолимыми. Немудрено, что начальство обратило на него внимание, немудрено, что карьера пошла быстро и успешно. Через два года Борис стал менеджером, а еще через полгода его вызвал к себе сам начальник и хозяин агентства Юлиан Леонидович (негласно — Юлик) и сделал крайне заманчивое предложение:
— А ты не хотел бы стать моим компаньоном? Будешь тогда первым заместителем, с тобой я за фирму спокоен.
— Сколько? — без лишних слов спросил
Боб.Компаньон — это означало, что нужно внести деньги. И теперь все зависело от того, какую сумму назовет Юлик и сможет ли он, Борис, такие деньги достать. Пока он накопил ровно на однокомнатную квартиру, правда в очень хорошем доме.
Юлиан Леонидович назвал сумму, и какое-то время в кабинете царило молчание. Сумма не была чрезмерной: две трети ее у Боба уже имелось. Если Юлик согласится принять пай частями или вообще удовлетворится тем, что ему могут предложить сейчас… Только тогда квартира, а следовательно, и женитьба на Валерии отодвигались на неопределенное время.
— Деньги у меня есть, — сказал, наконец, Борис, решив, что лучшая политика — это предельная откровенность. — Не все, конечно, но большая часть. Остальное я могу попытаться занять… если вы не согласитесь подождать какое-то время. Есть только одна заковыка.
И четко, по-военному, изложил положение дел. Теперь уже задумался шеф, правда, ненадолго.
— Лучшего заместителя мне все равно не найти, — сказал он. — У тебя голова на плечах сидит хорошо, мозги в ней работают, а не просто находятся. С недостающей суммой я подожду, оформим соглашение честь по чести, не мне тебя учить. А с квартирой что-нибудь придумаем.
Соглашение оформили через три недели, причем к этому времени Борис нашел и недостающую сумму. Достал очень просто: взял взаймы у родного отца на неопределенный срок и без процентов. Генерал думал недолго: держать деньги в любом банке — хоть сберегательном, хоть частном, было занятием довольно рискованным, как показала новейшая история страны, а уж с валютой и вовсе появлялись проблема за проблемой. Почему бы не попробовать стать современным и не вложить деньги в дело, точнее, в дело сына?
Пережив короткую истерику жены, которая вообще никому и никогда рубля не доверяла, генерал вручил Борису искомую сумму в твердо конвертируемой валюте и сказал нечто неожиданное:
— Копили тебе на квартиру. Теперь сам заработаешь. Потеряешь — не мои проблемы, умножишь — твое счастье. А нам с матерью от тебя нужны только уважение и внимание.
Ошеломленный, Борис даже не сразу нашел нужные слова благодарности. Их сказала ему… родная мама, когда после очередной поездки за город обнаружила, что в квартире побывали посторонние люди и кое-что похитили. Но на эти мелочи было наплевать: в обнаруженном жуликами и вскрытом тайнике денег не было. Иначе…
— Сынок, — со слезами на глазах сказала генеральша, — спасибо, что затеял это дело с собственной фирмой. Иначе пропали бы все сбережения за тридцать лет. А побрякушки и ложки — дело наживное.
Она была права, как всегда: сын в течение последующих лет подарил ей и побрякушки, и старинное столовое серебро, и массу других полезных и приятных подарков, поскольку, став компаньоном и заместителем директора «Звезды», мог себе позволить очень многое.
С квартирой вопрос тоже решился просто. Даже на удивление просто. Один из друзей Юлиана Леонидовича желал переселиться в другую страну, а квартиру, естественно, продать. Так как человек этот был достаточно наслышан о махинациях на рынке недвижимости, он предпочел действовать старым, проверенным методом «через знакомых». Так что в один прекрасный день Юлиан Леонидович пригласил Бориса на ужин после работы и изложил ему суть проблемы:
— Мой друг хочет продать квартиру. Двухкомнатную. Не бог весть что, но район респектабельный и дом прекрасный — академический. Сейчас там как раз жильцы начали активно меняться, то есть соседи у тебя будут соответствующие и подъезд — с круглосуточной охраной. Деньги он просит смешные пятьдесят «кусков», правда, потребуется ремонт, но, думаю, ты осилишь. Поезжай с Валерией, посмотри товар. Я тут выступаю гарантом, так что сам понимаешь, проблемы исключаются…
Через два дня, созвонившись с хозяином, Борис с Валерией поехали смотреть квартиру, расположенную в двух шагах от проспекта Вернадского в доме на тихой боковой улочке. Квартал утопал в зелени, все окна квартиры выходили во двор, а над крышами домов напротив возвышался шпиль Университета. Сам дом был нестандартным: по обе стороны от лифтовой шахты с двумя уже модернизированными лифтами тянулись длинные коридоры с квартирами по обеим сторонам. Лестница тоже имелась, причем чистая и даже с цветами на подоконниках.