Семнадцатая
Шрифт:
Точно так же и с телом Эми – не собираюсь его коверкать. Не так уж и много у меня тел. А недостаток биологической массы в момент тяжелого ранения всегда можно купировать массой насекомых, чистый протеин, незаменимые аминокислоты, экологично, вкусно и полезно. И хитин, да. Много кальция.
С учетом всех изменений подзатыльник от Виктории не нанес этому телу никаких повреждений, но было довольно обидно. Вообще, насколько я помню, Виктория никогда руки на Эми не поднимала… а тут – нате, здрасьте. Наверное, потому что она совершенно точно знает что я – не она.
Я поднимаю руку и тру затылок. Не больно, но обидно.
– Ты заслужила. –
– Ее зовут Лиза. В костюме она Сплетница. И да, она умерла во время атаки Левиафана, вечная память, ничего плохого вслух.
– Не звезди мне Тейлор. – Виктория подчёркивает мое имя, выделяет его: - я ж ее видела. Она за рулем была и …
– Эй! Мы же договорились не вспоминать об этом. Между прочим, ты тогда совершила преступление! Взлом, проникновение, похищение мертвых тел и надругательство над трупами героев!
– Надругательство?!
– Угу. Не думала, что ты из тех, кто испытывает тягу к двоюродным братьям и дядям. Да еще и мертвым. Охота пуще неволи. Страсть. Виктория Даллон у нас оказывается – инцест-некрофилка. Ого, мне даже новые слова приходится придумывать, чтобы описать такие извращения… Эй! Хватит драться!
– Ты заслужила! Прекрати вести себя как она!
– Ничего не могу с собой поделать. Она меня покусала и теперь я – воплощение сарказма и сомнительного чувства юмора. – потираю я затылок и оборачиваюсь к Виктории: - а ты, я смотрю, горазда нападать со спины, а? Где же кодекс героини? Есть такой вообще или нет? Ну, типа бусидо…
– Ой, помолчи. Мы тут закончили? Давай я тебя домой унесу.
– Не хочу домой. Неси на базу, я сама с собой встречусь еще разок. Пару вещей в себе подправлю. – я оглядываю палаточный городок. Люди толпятся у грузовика, который привез гуманитарную помощь, мужчины помогают выгрузить коробки с едой и ящики с водой. Волонтеры в черно-белых накидках с надписью «Администрация» снуют тут и там. На кузове грузовика я вижу Джейн Родригес в своем привычном боевом доспехе, она уверенно распоряжается работой. Сегодня она без своей тяжелой винтовки, только пистолет в закрытой кобуре на бедре. Сдерживаю себя от того, чтобы не помахать ей рукой. Она поворачивается назад и что-то говорит водителю грузовика. Я вижу, что на спине у нее та же самая надпись. «Администрация».
– Виктория. – раздается голос. И я знаю кто это говорит, в этой половине города конкретная метка всегда чувствуется. Я знала, что она идет к нам задолго до того, как она подошла. Поворачиваюсь к ней. Она сверлит меня глазами.
– София. – голос Виктории сух. Она не любит Софию Хесс для того, чтобы это понять не нужна степень по психологии и социологии. Это просто на лице написано. Да и в голосе у нее звучит неприязнь.
– Добрый день. – говорю я: - София, тебе нет необходимости оставаться тут. В СКП же есть нормальные комнаты. Вода и электричество.
– Правила, Эми. – складывает руки на груди София: - или ты предполагаешь, что я – кейп? Это федеральное преступление.
– Ой, заткнись, София. Я вообще не про тебя думала, можешь хоть в грязи спать, там тебе и место. Я про твою маму. Как у нее здоровье?
– Да так. – пожимает плечами София: - я в общем-то потому и подошла. Посмотришь на нее? Знаю, мы с тобой никогда особенно не…
– Конечно. – прерываю ее я: - указывай дорогу. – и я следую за ней, несмотря на тихое ворчание Виктории за спиной.
– В общем вчера у нее живот заболел, ну я и предложила
доктора вызвать, а она отказалась. Говорит сейчас всем плохо. А с утра хуже стало. Нашу машину утопило вместе с домом, так что я вышла в лагерь, поискать помощи. А тут вы… - говорит София, шагая впереди: - вот так. Спасибо, Эми.– Я еще ничего не сделала. – говорю я: - шагай, шагай.
– Да мы пришли уже. Вот. – обычная палатка, из тех, что устанавливались волонтерами Фонда Восстановления Города, дешевая, но прочная. Я откидываю полог и захожу внутрь, пригибая голову. Внутри душновато, спертый воздух, пахнет чем-то кислым. На полу, на воздушном матрасе лежит женщина, ее скулы чуть-чуть напоминают мне Софию.
– Добрый день, мэм. – говорю я, присаживаясь рядом на пятки, словно японская гейша, сидеть по-турецки неудобно, мне же еще работать.
– Меня зовут Панацея, я здесь чтобы помочь вам. Даете ли вы разрешение на вмешательство? – говорю я дежурную фразу. Не дожидаясь, пока женщина откроет глаза и хотя бы кивнет – прикасаюсь к ее руке. Ага… вот оно как.
– Что с ней? – спрашивает София сзади. Я шикаю на нее, и она послушно замолкает. Сижу с закрытыми глазами. У матери Софии - периаппендикулярный абсцесс, он прорвался в брюшную полость и ее нужно срочно оперировать… нужно было бы. Но я здесь. Панацея. Для нее такое даже не пальцем щёлкнуть. Ликвидирую прорыв, устраняю последствия. У матери Софии достаточное количество подкожного жира для того, чтобы обеспечить энергию для изменений. И еще – излечиваю катаракту на левом глазу, убираю излишек висцерального жира, укрепляю кости и суставы и … да, возрастные изменения.
Наконец – выпрямляюсь. Откидываю волосы с лица и поворачиваюсь к Софии, которая стояла сзади, затаив дыхание.
– Она спит. – говорю я: - когда проснется – захочет пить. Будет пить прямо много. Я сейчас распоряжусь чтобы вам запас воды оставили. И да, она может захотеть двигаться, двигаться вот прямо много, но ты не давай. Пусть полежит, хотя бы денек. Изменения в организме окончательно войдут в силу со временем.
– Что? Какие еще изменения? Что ты с мамой сделала?!
– Ну… я убрала все возрастные моменты… у тебя будет молодая и красивая мама, София. Или вернее сказать – горячая мамочка? Такими темпами у тебя скоро появился отчим.
– Эми?!
– Что Эми, я уже … длительное время как Эми. Ты и сама… ничего так. – я окидываю взглядом Софию и она темнеет лицом, упирает руки в бока и смотрит на меня как бык на матадора.
– Эми! – Виктория тянет меня за рукав: - ты чего?! Пошли уже отсюда!
– А и хорошо. – позволяю Виктории вытащить меня из палатки. Снаружи продолжается суета по раздаче гуманитарной помощи. Джейн уже спрыгнула с грузовика и что-то говорит мужчине с блокнотом, который стоит на раздаче.
– Эй! Мамасита! – кричу я и машу рукой. Она поворачивается ко мне, тут же подтягивается, отдает блокнот мужчине. Подбегает к нам.
– Босс? Вы что тут делаете? Вы же на базе были?
– Я сейчас как Фигаро – Фигаро тут, Фигаро там. – машу я рукой: - слушай, Мамасита, вот в ту палатку нужно пару больших десятилитровых канистр с водой. И ящик с армейскими пайками.
– Будет сделано. – кивает Джейн. Вот за что я военных люблю – никаких дурацких вопросов или уточнений, никто не будет спрашивать «а зачем», «а почему», «что случилось». Если отдан приказ – нужно исполнять. Нужны дополнительные сведения? Командир доведет их до тебя. Не довел – значит и не нужны.