Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
А вот остальные фамиллиары напряглись. Снежок весь вздыбился, попугай взмахнул крыльями, между подушек высунулась змеиная голова.
Вероника стала реветь громче. Майно с тоской вспомнил, какой тихой она была в младенчестве, как редко подавала голос. Это Астрид на нее скверно влияет, не иначе.
— Ага, вы деретесь! — сообразила наконец Астрид. — Вы плохие родители, отдавайте мне Веронику! Мы уйдем навсегда!
— Неть! — запищала Вероника, прижимаясь к папе.
Атмосфера как-то чересчур накалилась, причем из-за сущей ерунды. Лахдже это нравилось все меньше. Она уже давно приняла нормальную
Да и за что тут извиняться? Шутка-то безобидная, Лахджа то и дело что-то такое отмачивает. Просто в этот раз публике не зашло.
— Вероника, мама плохо себя ведет, — заявила Астрид. — О боги и все святые, смотрите, смотрите, что творит моя мать!..
— О боги и все святые, смотъите, все угаются!.. — всхлипнула Вероника.
— Ничего я не…
И тут отовсюду подуло словно ледяным ветром. От благодати из Лахджи аж выбило дух, а Астрид вовсе упала и скрючилась, быстро уползая под диван.
А посреди гостиной остался невысокий старичок с раздутым лбом и в огромной шляпе. Он немного растерянно произнес:
— Я почувствовал, что нужен невинному, безгрешному… я ожидал увидеть святого.
— Дети безгрешны, — бесцветным голосом произнес Майно.
— Да, но… о, Лахджа?..
— Здравствуйте, святой Эммидиос, — сухо произнесла демоница. — Давно не виделись. Астрид, вылезай, за тобой пришли из ювенальной юстиции.
Под диваном зашебуршало. Астрид не вылезла. Лахджа потянула за хвост удлинившейся рукой, и Астрид заорала, цепляясь когтями за паркет.
— Ты все такая же, ничуть не изменилась, — вздохнув, присел на краешек стула небожитель.
— А что ж со мной станется? — пожала плечами Лахджа. — Чаю?..
Майно непонимающе переводил взгляд с жены на сальванского посланца. Он неплохо разбирался в созданиях горних и дольних, так что сразу распознал небесного мудреца. Енот, в восторге от неожиданного высокого гостя, уже торопливо накрывал стол, разливал чай и раскладывал печенье.
Лахджа в двух словах пояснила, что со святым Эммидиосом она знакома с тех пор, как провела некоторое время… очень недолгое!.. в сальванской школе интеграции мигрантов, он же департамент реабилитации темных существ.
Майно слышал об этом эпизоде ее жизни, но не в подробностях.
— А что там рассказывать? — спросила Лахджа. — Скучно было. Это все-таки не парк развлечений. Меня оттуда выперли, как только узнали, что я стала демоном добровольно.
— Не выперли, — покачал головой святой Эммидиос.
— Да-да, вы просто сказали, что просветление займет лет сто. Что само по себе не такая уж и проблема, но вы на меня начали смотреть, как на дерьмо последнее.
— Это неправда, — снова возразил небожитель, прихлебывая чай.
— Вы заставили меня три недели мыть полы в Кокалополиде.
— Ты бы предпочла Хиард? С тобой обошлись очень мягко, учитывая твой проступок.
Что за проступок, кстати? Все забываю спросить.
Да ерунда, немного рот не по мешку растянула.
— Но я рад, что теперь у тебя все хорошо, — закончил святой Эммидиос. — Какие
милые у тебя дети.Вероника шмыгнула носом, с надеждой глядя на старичка в шляпе. Астрид осторожно выглянула из-под дивана.
— Мы ссорились, — пояснила Лахджа. — Из-за ерунды. А она… типа вундеркинда. Расстроилась и… призвала… светлые силы.
— Это был очень мощный призыв, — кивнул святой Эммидиос, с любопытством глядя на Веронику. — Но раз я здесь — чем я могу тебе помочь, Лахджа?
— Да в общем, ничем. Вон, чаю попейте. А так у нас все хорошо.
— Точно?
— Слушайте, нас и так волостной агент каждый день об этом спрашивает.
— А теперь еще и я буду, — пообещал святой Эммидиос.
Лахджа закатила глаза. Да что ж такое. Мало ей было Кустодиана, мало было вздорного старого соседа, мало было постоянно заглядывающего Совнара, мало было неугомонного бывшего, мало было Кийталаны… ладно, Кийталана ей ничем не насолила. В общем-то, они даже дружат, можно сказать, хотя и редко общаются.
Но вот святой Эммидиос… он такой занудный, такой дотошный, такой… вроде и хороший со всех сторон, но его забота буквально душит. Как его вообще пустили работать с демонами? Или на эту работу просто мало добровольцев?
Майно тоже отхлебнул чаю. Он сидел, как на иголках. Конечно, в его гостиной уже бывали и члены ученого совета, и демолорды, и… ну, собственно, на этом всё, но мало, что ли?
Однако из небожителей здесь пока бывала только Кийталана. А тут святой, причем святой Эммидиос. Он в Ктаве есть. Майно Дегатти, конечно, не был севигистом, но все равно проникся.
Енот вообще стоял, точно палку проглотил, и едва сдерживал слезы.
Да, передо мной, Совнаром или демолордами ты так не благоговел… А тут, конечно, да, сальванский посланец…
Перед демонами не благоговеют. Их боятся.
Не особо ты меня боишься. А зря. Лахджа Изувер — опасная тварь.
Ты сама себе присвоила это прозвище. И совершенно его не заслуживаешь. Отшельница гораздо лучше.
В гостиную робко заглянул Копченый. Он все это время терпеливо ждал, пока Астрид выяснит, что означают символы на счетном артефакте. Потом услышал крики и благоразумно решил, что это не его дело. А потом все стихло, но зато из гостиной потянуло чем-то неопределенным, неосязаемым, но странно умиротворяющим. Словно беззвучной музыкой.
— Мир тебе, юный Друлион, — кивнул ему старичок с раздутым лбом. — Не шали, Сальван все видит.
Копченый исчез, как тюлень в проруби. Астрид завистливо посмотрела ему вслед, она боялась вылезать из-под дивана.
Будучи очень загруженным небожителем, святой Эммидиос надолго не задержался. Он расспросил Лахджу и детей о их житье-бытье, немного побеседовал с Майно, слегка ему посочувствовал, похвалил за взятый на себя крест (Лахджа закатила глаза), оценил обстановку в доме, погладил Снежка, съел почти все печенье и благополучно удалился.
Лахджа кисло посмотрела на петунию в горшке. В последнее время та начала вянуть, но с визитом святого воспряла духом и расцвела.
— Вот говнюк, — проворчала она. — А у меня только молоко киснет.