Семья волшебников. Том 2

— Требую прекратить противоправные действия, — произнес он, легко нагоняя уползающий халат и наступая на полу.

— Нет, мы завладеем чужим имуществом путем свободного доступа, — высунулся из-под халата Зубрила. — По предварительному сговору, в составе преступной группы и с особым цинизмом.

— В таком случае я вынужден превысить пределы необходимой самообороны, — сказал Майно, вытряхивая гоблиненка. — Тифон, сожри их, что ли.

— Помогите! — заверещал Зубрила.

Тифон встряхнулся и принялся лениво гоняться за грабителями. Ему не очень хотелось бегать, был жаркий летний полдень, и его разморило на солнцепеке, но долг есть долг.

Кровавых Потрошителей начал гонять веником и енот. Ему совсем не нравилась эта игра. Однако детям от этого стало только веселее, и дом наполнился хохотом и визгами.

К забаве присоединилась и малышня. Вероника и два гоблина-дошколенка не совсем понимали смысл, но всегда были рады за кем-нибудь побегать.

— Почему у нас дома так много гоблинов? — вздохнула Лахджа, глядя на эту кутерьму. — У соседей вот нету.

— Соседи травят, — серьезно ответил Майно. — Давай и мы потравим.

Возможность потравить выпала уже скоро. Набегавшись и наигравшись, дети здорово проголодались, расселись за столом на террасе и принялись водить носами. Отец семейства в этот раз лично вынес огромную кастрюлю и снял крышку.

Воцарилась тишина.

— Это что? — мертвым голосом спросила Астрид.

— Каша, — ответил папа. — Манная.

— Манная каша на обед?.. — растерялась девочка. — А так бывает?

— Мы сегодня замотались и ничего другого приготовить не успели, — объяснила мама. — Берите ложки.

— А это там комочки, что ли?..

— Возможно. Ты раздави их ложкой — и не будет комочков.

По тарелкам распространилась полезная субстанция. Дети тоскливо уставились на то, чем их часто пичкали в школе, но что они совершенно не ожидали увидеть дома. Там, где они, по идее, должны быть в безопасности.

Гоблинята, конечно, кашей не побрезговали. Они бы и тушеную крысу слопали с аппетитом, и голубя уличного. Но Астрид уже давно подобным не питалась, она повысила свои стандарты. Что же до Вероники, то она немного повозила ложкой, а потом переставила тарелку левее, к плюшевому мишке. Вот он кашу уплетал за обе щеки.

— Нихатю, — сказала Вероника. — В Пайгоён ее, ко всем бушукам.

— Ну что ты, милая, каша полезна, — сказала мама, отнимая тарелку у мишки и целясь ложкой в рот дочери. — И где ты нахваталась таких выражений, у гоблинов? Смотри, сейчас прилетит птичка… а?..

Ложка из руки пропала.

…Демолорд Каген сидел за своим огромным столом. Он сводил годовой баланс, а тот никак сводиться не хотел, и Паргоронский Купец все сильнее злился. От него требовали отчетность за израсходованные активы, и прямо сейчас перед ним восседали Лиу Тайн и Гаштардарон. Клубящийся Сумрак и Рыцарь Паргорона внимательно изучали отчеты Банка Душ, сверялись со своими собственными данными, проверяли расходы на разведывательную сеть и армейское снабжение.

— Не хватает миллиона условок, — в очередной раз произнесла Лиу Тайн. — Что скажешь, Купец?

— Сейчас разберемся, — проворчал бушук в цилиндре. — Не торопи меня, Сумрак, бухгалтерия не терпит суетливости.

— Мы можем просто восполнить недостачу… известным способом, — произнес Гаштардарон, хрустнув шеей. — Это будет полезно для легионов во всех отношениях.

— Заманчиво, — согласился Каген. — Но пропавший миллион это не вернет. Если лодка прохудилась, надо в первую очередь заткнуть дыру, а уж потом вычерпывать воду.

— И прямо сейчас в наличии нет миров, где мы можем невозбранно взять такую сумму, — добавила Лиу Тайн. — Нужен повод для вторжения, ты знаешь правила.

— Знаю… но мы можем…

— Гаштардарон, без веского обоснования мы начнем вторжение, только если сам Древнейший явит нам знамение, — мягко произнесла Лиу Тайн.

— А, ну да…

Гаштардарон запнулся и моргнул. Ему в ладонь упала ложка с манной кашей. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на Кагена, на Лиу Тайн, снова на Кагена…

— Купец, что за шутки? — спросил гохеррим.

— Это не я, — ответил бушук, поправляя монокль.

Гаштардарон хмыкнул. У Лиу Тайн чувство юмора отсутствует… Каген им тоже не славится, но все-таки его Гаштардарон в этой роли представить мог… с трудом, правда.

— Клюзерштатен, ты здесь?.. — повертел головой Рыцарь Паргорона.

— Он был утром, но давно ушел, — проворчал Каген. — Выбрось ты эту ложку, что ты в нее вцепился…

И тут в руку Гаштардарона упала еще и тарелка. Маленькая, расписанная цветочками детская тарелочка, полная манной каши.

Повисла тишина. Каждый пытался понять, откуда это взялось. Все искали инерционный след, что всегда следует за призывом или телепортацией, но не могли уловить.

— Видимо, Древнейший сказал свое слово, — наконец произнес Гаштардарон.

— И что это значит? — осведомился Каген.

— Что мы каши мало ели для вторжения, — мрачно сказал гохеррим, суя в рот ложку. — Тьфу, с комочками… да, это точно критика.

Лиу Тайн смолчала. Ее взгляд не отрывался от детской тарелочки.

— Неть, — замотала головой Вероника, изгнав еще и тарелку. — Хатю куитьки.

Прямо перед ней из воздуха возникла жареная куриная ножка. И вся взгляды обратились к девочке. Удивленные и завистливые одновременно. Гоблинята зашептались, Зубрила поправил очки, Астрид сняла атаманскую повязку и облизнулась.

Копченый от манной каши тоже отказался. Да и вообще ему что-то домой захотелось… он, в отличие от гоблинов, уловил тонкий намек.

— Спасибо за угощение, бессмертная Дегатти, — поклонился он Лахдже. — Позволено ли мне будет посетить место, о котором не следует упоминать?

— Да, можешь не спрашивать, — махнула рукой демоница.

Ее сейчас куда больше заботила Вероника, начавшая использовать свои загадочные силы ради капризов. И в этот раз она не только призвала, но и изгнала, а это уже что-то новенькое.

Этак она может и саму Лахджу, разобидевшись, загнать куда-нибудь к черту на рога…

Зато Майно аж светился от гордости. Лахджа недовольно покосилась на него, посмотрела на грызущую курицу Веронику и послала недовольную мысль.

Что ты так сияешь? Как воспитывать ребенка собираешься? Она так совсем от рук отобьется. Вырастет самодурским магиозом, и весь Парифат раком поставит. Помнишь, мы фильм смотрели, «Кэрри»?