Семья волшебников. Том 4

— И всем отомстишь?..

— Нет. Я просто пройдусь мимо их домов в мантии и волшебной шляпе, вот эдак поигрывая… эм… посохом. Да, я заведу посох. Чтобы они видели, кем я стал, завидовали и боялись. Я бурду намеркать, что могу теперь разрушить их дома и жизни.

— Гляжу, ты все продумал, — похвалила Астрид. — Ты какой-то недобрый мальчик, Бутат. Но это хорошо, что у тебя есть мечта. Верь в нее, и однажды она сбудется.

После Бутата о себе рассказали еще несколько мальчишек и девчонок. Сначала Спекингур — про то, как рос на далеком промерзлом севере и учился у шамана говорить с духами. Потом, очень стесняясь — Оррму, о том, как живется в фелинском городе. Потом Легень долго хвастался, какая богатая у него семья, сколько у него было слуг, какой у них красивый вид из окна и как ему по утрам подавали манную кашу с изюмом на золотых блюдцах.

— Фу, изюм, — откомментировала Астрид. — В манной каше. Лучшее свидетельство того, что богатые тоже плачут.

Кто-то занимал больше времени, кто-то меньше. Время близилось к концу, Астрид успела опросить только пятерых и поняла, что придется делать дополнительные выпуски. Вероятно, будет цикл из четырех передач.

— Ладно, у нас осталось десять минут, — сказала она. — Для двоих мало, для одного… предостаточно. Хм-м-м… может, ты, Арисса?

— Не хотела вылезать вперед, но благодарна за возможность высказаться, — учтиво поклонилась принцесса сидов. — Я с удовольствием расскажу о себе, своей семье и своем народе.

И она повела рассказ так, словно заранее его написала и отредактировала, а потом затвердила наизусть. Речь ее журчала ручейком, была правильной и чистой, улыбка сверкала на безупречном лице, и вообще Арисса сразу полезла в главные звезды.

— Моя родная Сидовия не так велика, как прекрасный Тирнаглиаль, но это чудесный край, — говорила Арисса. — В моем сердце всегда останутся серебряные ленты рек, петляющих меж лесистых холмов. Зеленые мхи, покрывающие корни величественных старцев, что растут в наших дубравах. Умиротворение сходит на душу, когда идешь по тропе, слышишь переливы арфы и думаешь о том, насколько все в этом мире взаимосвязано.

— Как ты гладко и красиво говоришь! — восхитилась Астрид. — Ты сама могла бы вести дальнозеркальный канал!

— Спасибо, — улыбнулась Арисса. — Ты слишком добра.

— Ну что ты, вовсе нет, — улыбнулась и Астрид. — Скажи, Арисса, а где ты живешь, кто твои родители?

— Но ты же знаешь. Король и королева Сидовии. Я живу в королевском дворце. То есть жила раньше — теперь я живу здесь, с вами.

— Непросто, наверное. Для принцессы сидов — и жить с нами.

— Поначалу было непросто, — согласилась Арисса. — Мне пришлось ко многому привыкать. Недоставало многого из того, к чему я была привычна прежде.

— К чему же тебе пришлось привыкать, Арисса? Что так сильно изменилось?

— Оу… — чуть смутилась девочка. — Я не хотела бы говорить об этом прямо…

— Да ничего, мы не осудим.

— Запах прежде всего, — виновато сказала Арисса. — Извините.

Витария, Эдуней и Вактард спрятали глаза. Ну да, это не секрет, что эльфы очень чувствительны к запахам чужих тел. Что большой город для них — как мусорный ящик, и первое время они всерьез от этого страдают.

Вот у Копченого такой проблемы не было, он-то вырос среди людей.

— А и ничего, почти и не обидно, — великодушно сказала Астрид.

— Я не… это просто… — замешкалась Арисса. — Это из-за смены обстановки. Понимаете, тир-сид меньше всего ушли от тир-наг, истинных эльфов. Поэтому нас ведь и называют высшими эльфами — мы наименее плотские, поэтому там, где мы живем, даже не остается следов нашего существования… во всех смыслах. Почти. Чище нас только сами альвы, но они редко покидают блаженный Тир-Нан-Ог. В подлунном мире Парифата нет истинных эльфов, только их в разной степени выродившиеся потомки. Одни выродились менее, другие более. Вырождение приобретало разную направленность в зависимости от того, где обитали изначальные бессмертные эльфы. Мы ведь чем-то похожи на духов мест… были. Альвы привязаны к Тир-Нан-Ог, а на новом месте их потомки как бы немного привязывались к месту своего обитания. Утрачивали бессмертие и приобретали разные недостатки и особенности. Получали слабости смертных. Жившие в тени лесов стали лесными эльфами. На равнинах, живущие под солнцем — светлыми. Эльфы побережий и островов — морскими. Те, кого злая участь загнала под землю, в пещеры — темными.

— А где жили высшие? — спросила Астрид.

— Нигде. Высшие — это те, что еще не успели деградировать до конца. Тир-сид — это переходная ступень между тир-наг и всеми прочими, совсем опустившимися. Мы больше всех сохранили от наследия Тир-Нан-Ог и по-прежнему исполняем определенные практики, которые позволяют нам оставаться более совершенными, чем низшие эльфы, что почти достигли уровня гемод.

Арисса рассказывала воодушевленно, не замечая, что даже у Эдунея и Вактарда лица мрачнеют, угрюмеют. Витария же смотрела так, точно Арисса ее ударила, а Копченый весь аж перекривился.

Зато Астрид жмурилась от удовольствия. Да, продолжай, Арисса. Продолжай себя закапывать. Ты наконец-то подставилась и не можешь остановиться. Теперь-то все наконец-то увидят твою гнилую сущность.

Хотя про сидов интересно, вообще-то. Такого им на мироустройстве не рассказывали — наверное, эльфы этим особо не делятся. Может, даже не все знают — вон как остальные остроухие на Ариссу смотрят. Словно впервые слышат.

— Я о таком не ведала, — словно услышала мысли Астрид, сказала Витария. — Откуда это ведомо тебе, бессмертная Арисса?

— Я дочь королей, — скромно ответила та. — Мои отец и мать — короли-чародеи древнего рода и могут проследить свое родовое древо до самого Исхода. Они открыли мне некоторые вещи, что мало кому известны даже среди Народа, поскольку способны опечалить незрелые умы. Народ не любит вспоминать о том, сколь многое утратил.

— Спасибо, Арисса, — поблагодарила Астрид. — Ты у нас и вправду привилегированная персона. Возможно, лучшая среди нас. Высшая даже среди высших эльфов, потому что дочь королей.

— Да, это так, мне повезло с рождением, — кивнула Арисса.

— А что же ты в КА-то поступила? Ты же от титула отреклась, получается.

— Мои родители молоды, и у них будут другие дети, если же нет, престол найдется кому унаследовать. Мне же судьбою предначертана иная стезя. Я услышала зов, что должно мне покинуть Сидовию и отправиться к тир-верта и тир-ин, жить среди них, даже если придется переносить неудобства, и помогать им, чем смогу, облегчать их существование.

— Какая ты добрая и хорошая, — похвалила Астрид. — А «верта» — это что?

— «Низший», — ответила Витария. — Или «презренный».

— Да, повезло нам всем, что Арисса среди нас, — подытожила Астрид. — И-и-и… время нашего выпуска подходит к концу. Давайте все поблагодарим Ариссу за то, что снизошла до нас, низших и презренных.

— Я… но я не… — растерялась Арисса.

Однако все уже расходились, стараясь не глядеть на первую ученицу в группе. А то ли Двеске, то ли Пог тихо, но отчетливо проронил «крыса», и Арисса вздрогнула.

А у Астрид этим вечером было прекрасное настроение, потому что с Ариссой до самого отбоя никто не разговаривал, и даже Эдуней с Вактардом сторонились ее, как зачумленной.