Сенши Кагори

А вот Алиса, похоже, была не согласна, что это «всего».

— А что, у вас самолеты не летают, что ли? — хмуро осведомилась она.

Мужчина сверкнул в ответ улыбкой и сделал извиняющееся лицо.

— Мрак, — Алиса сложила руки на груди. — А кондиционер хоть тут есть?

— Конечно, мисс, — снова выдал ослепительную улыбку мужчина. — Вот, на подлокотнике кнопки. Раздельный климат-контроль. Это же японская машина!

— Похоже, он этим гордится, — сзади негромко проворчал Джон, а потом еще тише и в сторону добавил. — Да нормально, ты же слышал, семь часов пилить. Можно поспать и еще раз успеть.

Алиса покосилась назад. Презрительно фыркнула.

— Парни, — со значением произнесла она на вопросительный взгляд Скарлетт.

Глава 12

12 сентября 2020 года. Поместье Кагори. Кабинет (и комната) Кагори Мию. Поздний вечер

Традиции хороши, когда их соблюдение не мешает выполнять работу. Да и кланы никогда сильно не цеплялись за неукоснительное соблюдение этих неписанных правил. Вот и в кабинете главной кицунэ (и самой сильной в Японии, а возможно, и в мире ведьмы) имелся стол. А на нем стоял не письменный прибор, а монитор. А рядом с ним клавиатура с мышью. А под столом гудел системный блок.

Дверь в комнату сдвинулась почти бесшумно. И когда в кабинет вошла хозяйка, автоматически зажегся неяркий свет. Кагори Мию прошла к столу… И остановилась у кресла, с очень высокой спинкой.

Вслед за Кагори Мию в комнату зашла Мураками Сидзу. И аккуратно прикрыв за собой дверь, почему-то вышла на середину комнаты. Хозяйка кабинета покосилась на Сидзу.

— Зачем? — коротко спросила Мию-сан.

И главная кицунэ смотрела сейчас на, фактически, вторую по силе кицунэ клана. Мураками Сидзу, пробудившаяся в девятнадцать лет. Которая родилась среди обычных людей. Уникум, которая «построила» себя сама. Кагори лишь добавили граней в эту обработку, типа лучшего контроля и боевой подготовки. Мураками присоединилась к клану добровольно… И, по факту, она до сих пор была немного в стороне.

— Бакэнэко… она прокачивает и прокачивает через него энергию, — женщина слегка скривилась. — И, понятно, не остановится. Не сможет. И еще чуть-чуть, и она…

Сидзу нахмурилась.

— Его было не остановить? — негромко спросила Мию-сан.

Мураками еще больше нахмурилась.

— Мне… — Сидзу теперь скривилась так, будто зуб заболел. — Не доверяет. Так, как Мэй. Он же ее спас, он ее чувствует.

В этот момент в комнате неуловимо изменилась атмосфера. То подспудное напряжение ушло. Черты лица Мию-сан смягчились, она слегка усмехнулась. Так, чтобы Сидзу не заметила.

— Знаешь, Сидзу, — негромко произнесла Кагори Мию. — Моё мнение… Только моё, что наш юный дзинко, помнит гораздо больше, чем рассказывает.

Сидзу чуть прищурилась, внимательно смотря на Мию-сан.

— И… — главная кицунэ тоже в ответ посмотрела на Сидзу. — То, что он помнит, не способствует развитию доверчивости. Мэй он узнал, считай, с самого ЕЁ начала. Понимаешь? Про Сенго все понятно. А Чиоко, парадокс, сама никому не доверяет. Но между ней и Юкио, как не крути, сильная связь. Через которую, сама понимаешь, все равно передаются эмоции, как не закрывайся.

Сидзу, с каждым новым персонажем, все больше хмурилась. Она опустила глаза и стояла вот такая, вся мрачная. А Мию-сан в конце покачала головой.

У Мураками Сидзу, шикарной женщины, очень сильной кицунэ-боевика, в миру профессионального врача (они с Кагори Ясу и познакомились в институте), был один секрет. Даже не секрет, особенность. Это знала Ясу, ну и Мию тоже, в юности девочкам надо кому-то довериться. Сидзу имела довольно раскованное поведение, даже для кицунэ. Она безостановочно флиртовала, ходила по грани… Ну, вот нравилось ей, что мужчины на нее внимание обращают. Нюанс в том, что до сих пор, когда мужчина переходил прям в ее личное пространство, то, что что хёджины называют «раскрыть душу», то тут же оказывался один на один… С чудовищем. Ну, по мнению мужчин. Сидзу же моментально подавляла. Своим напором, силой, в том числе и физической. Да-да, Мураками Сидзу искала мужчину, который банально сильнее ее. Во всем. Это было ее основным условием к партнеру.

Не то чтобы таких мужчин не было. Но… Их было очень немного, с такими-то входными параметрами. А Сидзу все-таки кицунэ и очень сильная. Заводить же серьезные отношения с лисицей (да еще и с такой репутацией)… В общем, среди клановых мужчин таких желающих пока не находилось.

Из этого проистекал вывод, что Мураками Сидзу слегка разочаровалась в мужском роде. Проявлялось это во время выходов в Ракш, когда она выплескивала всю свою ярость на демонах.

И тут появился какой-то парень. Сначала он был беспомощен и, казалось, что это продлиться довольно долго. Сидзу, вот со всеми своими особенностями насчет мужчин, одновременно была очень… нежной с пациентами. И это не преувеличение. Именно нежной.

В любом другом клане, такие резко отличающиеся черты характера, привели бы к тому, что человека отправили бы… хе-хе, к кицунэ. Дабы проверить голову.

И вот, этот совсем юный слабенький малыш, внезапно превращается в какого-то… упертого фанатика. Разумеется, среди лисиц, которые видели немало выздоравливающих клановых бойцов, такое поведение трактуется однозначно. Воля, упрямство, желание победить. Такое всеми трактуется вполне однозначно. Вопрос в том, что ведьмы видят человека, так сказать, сразу после перелома. Когда боль еще не утихла, когда тело слабо. То есть, когда дух настолько обнажен для окружающих, насколько это вообще возможно. И не только те стороны видно, которые человек хочет показать, а целиком. И вот еще вчера еле встающий с кровати парень, буквально через несколько дней начинает бегать. Бегом. С ним рядом происходят странные события… А также появляются женщины. А потом он самостоятельно выходит в Ракш. Зачем-то. И после этого опять череда странных событий. Таинственность, все более явно проступающая сила, внимание других женщин. Более крепкого крючка для кицунэ найти сложно, если вообще возможно.

— Обычно я бы предложила уехать, — произнесла Кагори Мию и слегка оскалилась. — Но я бы никуда не уехала.

Сидзу приподняла голову, посмотрела на Мию-сан, исподлобья. В ее взгляде читались решимость и какое-то мрачное согласие с тем, что она тоже никуда не собирается.

— Тогда остается ровно одно, Сидзу, — спокойно продолжила Кагори Мию. — Дождаться, пока Юкио полностью восстановится… И сразиться с ним в полную силу.

На лице Мураками промелькнуло удивление. А вот это и есть отличие клановой кицунэ от самородка. Незнание последней некоторых нюансов.

— А как иначе вы узнаете друг друга? — сухо спросила Кагори Мию, пристально посмотрев на собеседницу. — Как иначе ты сможешь открыться так, чтобы он все увидел? Как ты сможешь все увидеть? Сидзу, доверие — это штука обоюдная.

Мураками задумалась. Она опять опустила голову, изучая пол.

— Сидзу, — насмешливо напомнила собеседнице об окружающем мире Мию-сан. — Может быть, ты у себя в комнате подумаешь?

Мураками вскинула голову, с прищуром посмотрела на Кагори Мию. И, ни слова не говоря, резко развернулась и ушла. То есть сделала то, что хотела кицунэ Яисэ, а не ласковая и добрая врач Мураками Сидзу.

— Лисицы, — хмыкнула Мию-сан, когда дверь резко задвинулась…

* * *

13 сентября 2020 года, утро. Аэропорт Кобэ. Юсупова (Кадзуми) Хина

Это был долгий перелет. Почти полторы суток Хина и четверо подростков, детей старшего и среднего сына мужа Хины — Григория Юсупова, добирались до Японии. И в процессе, когда они оказались на Сахалине (клановые, посещая Японию, обязаны обозначить себя в клане Тоёхара, который находится как раз на Сахалине), Олег Юсупов, самый старший, уже инициированный воин, девятнадцать лет, поставил под сомнение необходимость лететь в Японию.