Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
– Он сказал, что подумает, - осторожно поправила я. Веслав присвистнул и повеселел.
– Ну, в таком случае эта ваша беседа с ним прошла отменно! Поверьте мне, что вы заручились союзником, который…
– Но он же только подумать обещал!
– Боги избегают давать слово. Так что можете быть спокойны.
Тут Веслав наклонился, сгреб лепешку, и больше его расколоть на разговоры не удалось.
Не очень-то, кстати, и хотелось…
Тронулись в путь через час или полтора. Эдмус попутно еще успел слетать на охоту, приволок какую-то мифологическую ползучую гадость с полной пастью зубов. Йехар
– Отпустил.
В животе у нашего живоглота что-то протестующе задрыгалось. Эдмус усмирил ненужные движения ударом кулака и заявил, что готов к отходу.
К обсуждению своей миссии мы вернулись, только когда опять навалилась усталость, а в небе потихоньку начало смеркаться.
– Все же мы не зря спасали тех несчастных от гарпий, - заметил Йехар. – Похоже, они говорили правду: что-то случилось с богами этой земли. Вот и Тано нам сообщил то же самое…
– Да вы и по нему это могли увидеть, - буркнул Веслав. – Не поняли разве, что он был… не при исполнении. Иначе у него времени бы не было с вами болтать.
– И раз он говорил, что люди в этом мире не умирают…
– Точнее, не попадают в загробный мир, – вставила я свои пять копеек.
– Стоят… как он сказал? У ворот Эйда, то есть, Аида. А странные у них тут названия и имена, нет?
– А ты хотела, чтобы прямо по Куну, и характеры те же? – тут же накинулся на меня Веслав. – Особенности местных говоров – получите. Еще хоть догадаться можно, где кто…
Обсуждение возобновилось только после пятиминутного лирического отступления «Как нужно разговаривать с дамами. Этикет для алхимиков». Исполнял, разумеется, Йехар.
– Раз так – вот ты и догадайся, к какому это Герему нас Тано отправил, – огрызнулась я. Укоризну в глазах нашего предводителя, конечно, проигнорировала.
– А самой мозгами пошевелить лень, светлая? – не остался в долгу Веслав.
– Может же быть просто человек, – вставила Виола.
– Может. Но по основному закону, который свел нас вместе, то есть, по закону подлости…
– Ой.
«Ой» принадлежало мне, совершенно случайно соединившей в мыслях имя и профессию торговца.
Больше мы в этот день ничего не обсуждали. Лепешки закончились, на охоту за ужином вызвался сходить Йехар, и последнее, что мне запомнилось из событий: несущийся мимо костра кабанчик с дико вылупленными глазами, за ним – наш рыцарь с пламенеющим мечом, и удивленное восклицание Виолы от костра:
– Веслав! Кто говорил, что эти грибы нормальные?!
Глава 6. Торговцы, споры и сандалики
Герем, он же Гермес, он же, для непосвященных, Меркурий, он же бог-покровитель торговцев, курьер Громовержца, плут и вообще, помнится, сволота порядочная, мне не понравился с первого взгляда. Поскольку уже первый взгляд схватил в нем самое существенное: нереальной честности глаза, приветливую улыбку из-под короткой светлой бородки и подозрительно гибкие пальцы.
«Сетевой маркетинг, - с дрожью вспомнилось мне, – этот надует в любом случае».
– Радуйтесь, почтенные спутники, – распахнул нам Герем свои любящие объятия. – Хотите что-то выбрать в моей скромной
лавке?Лавка за его плечами действительно выглядела скромно: полки и прилавок перекосились, по навесу будто стая сатиров проскакала, а стены потресканы. Но зато и торговала эта лавочка не специями и не местным вином. И хвала здешним богам, а то за сегодняшний день нам попались пять телег, и все пять возниц предлагали выпить.
– Благодарю, - учтиво отозвался Йехар. – Нам бы только спросить дорогу, и, может быть, если вы не откажете в совете…
– Зачем торопиться? – заулыбался бог торговли еще шире. – Сядьте, отдохните, посмотрите товары! Я не прошу дорого, а другого такого вы не найдете нигде… Вот стрела Эроота, надежнее нет для того, кто хочет покорить женское сердце. Ты, например, – он указал на Веслава. – Подумай, ты же в минуту можешь скрасить свое одиночество, которое без столь сильного средства, скорее всего, будет длиться… мда, вечно.
На виске алхимика запрыгала жилка.
– Да я, если захочу, его в этот рог влюбить могу, – процедил он. – Причем, навечно…
Имелся в виду здоровенный рог, кокетливо висевший в центре экспозиции. Видно было, что в незапамятные времена по нему прошелся чей-то острый клинок: рог был разрублен почти надвое.
– Пока не надо, – попросила я шепотом, а Герем уже обращался ко мне, причем демонстрировал тот самый рог:
– …Минотаврия, подошел бы вам для придания уверенности в себе. Тот, кто отрежет хоть кусочек от него, навеки перестанет теряться и бежать от ответственности…
– Передумала, - сообщила я Веславу. – Влюбляй.
– Вот перья Икайра, кто владеет хоть одним из них…
– Икать будет до смерти? – тут же предположил Эдмус.
– …продержится в воздухе, сколько захочет и никогда не потеряет своих крыльев.
– Странно, – заметила вполголоса Виола, – я где-то слышала про Икара, и мне казалось, что история закончилась, конечно, долгим и счастливым полетом, вот только он был вертикальным.
– Это ты к тому, что он врет?
– М-м…
– Хочешь пример? – вмешался Веслав. – Тебе он только что предложил слезы Яниуса – от раздвоения личности.
– Это Януса Двуликого, значит?
– Очевидно.
Йехар тем временем пытался остановить это пылкое восхваление товаров, грозившее затянуться до самого вечера.
– Почтеннейший… уважаемый… милостивый… послушай, Герем! Заверяю тебя, мы просто хотели спросить дорогу, что ты и сам знаешь, раз уж так осведомлен о моих спутниках.
Это возымело действие. Улыбка стала жалобной, глаза – еще честнее, волосы и борода вдруг потемнели на тон (мы с Виолой тут же приготовились пинать алхимика – так что он за грибы вчера приволок?!), и Герем поникшим голосом осведомился:
– Ну, может, хотя бы волос Афейны?
– Нет, благодарствуем.
– И правильно… – совсем загрустил Герем, упираясь в прилавок глазами (волосы потемнели еще). – И верно… к тому же, у нее вовсе нет волос, они мешали ей под шлемом. Как сейчас помню: когда она попросила Геферна ее обрить, ему пришлось обращаться к Склепию за помощью, так смеялся, так смеял… а как там поживает Тано?
– Хорошо, – мягко ответил Йехар. – Он здоров, хотя…
Но тут грусть Герема вдруг прошла, и он бурно расхохотался. Теперь его борода и шевелюра сверкали золотом.