Серая Дружина. Сердце Крона

– Здоров? Конечно! Тано за все тысячелетия болел только раз, но Склепий отказался подойти к нему даже на два шага, и он живо выздоровел! Хотя, конечно, грустен – да, да, я не удивляюсь, у его меча сейчас нет работы… кстати, не хотите купить осколок от первой болванки этого клинка?

– Нет, благодарю… послушай, но ведь ты, кажется, бог?

– Кто? – с искренним интересом посмотрел на Йехара Герем.

– Ты.

– Да?

Я и Виола с двух сторон вцепились в Веслава.

– Сделай что-нибудь, пока он не свел рыцаря с ума!

– Так он же ж бог, – логично ответил Веслав. – Что я с ним сделаю?

– Так почему ты здесь? – продолжал Йехар допрос. – Не на…

– Олиме… – подсказала я здешнее название Олимпа.

– Почему не на Олиме, с остальными? Почему не…

– Задавать такие вопросы бессмертному?! – полыхнул гневом Герем и стукнул кулаком по прилавку так, что тот расселся. В глазах у покровителя торговли вспыхнуло божественное пламя, а волосяной покров почернел. – Да кто ты таков… ты… таков… предводитель Дружины, да?

Может, лучше было Веслава отрядить на эти переговоры? Он со своими сменами настроения подошел бы гораздо больше, а то Йехар после каждой перемены чуть в транс не впадает.

Бог торговли, транспорта и путешествий, а может, и чего еще, уселся за свой прилавок, подпер рукой подбородок (теперь уже с бородой невыразительного пепельного окраса) и отчеканил сугубо деловым тоном:

– Я покинул Олиму добровольно, из-за событий, которые начали происходить на ней. Событий, которые не коснулись напрямую меня, но коснулись многих моих близких и друзей. С тех пор я опасаюсь проявлять свою сущность, оставаясь на земле. Без возвращений на Олиму я с течением времени стану простым смертным, но времени этого у меня будет гораздо больше, чем у остальных.

– У остальных – кого? Что случилось с остальными? – Йехар с нетерпением нагнулся вперед. – Расскажи об этом нам. Расскажи Дружине...

– Какой? – поинтересовался Герем, вдруг преисполняясь яда (и с виду тоже: борода осталась прежней, а кожа начала желтеть). – Передо мною пока лишь пять неудачников, которые сами не слишком понимают, зачем сошлись вместе. И поведать им главную тайну этого мира…

– Это кого он назвал неудачником? – громко поинтересовалась Виола.

– Меня, – пожал плечами Эдмус. – Я не отрицаю. Как еще можно назвать простого шута, который случайно попал в Дружину?

– Укажи нам хотя бы дорогу, – оставаясь таким же терпеливым, попросил Йехар. – Тано просил нас найти двоих, которые живут…

– Он просил вас найти Зевея и Гээру, конечно, – Герем чуть ли не впервые заговорил как нормальный человек. – Первых, по ком ударила беда. Что ж, указать вам дорогу не трудно, но… но…

И он запунцовел, как девушка. Покраснел даже лоб, и борода приняла оттенок морковной рыжины. Кажется, он никак не мог выразить свою мысль вслух - благо, неподалеку обретался циничный, как все шуты, Эдмус.

– …но трудно это сделать бесплатно, – невозмутимо и очень громко озвучил он.

Герем покраснел уже до состояния вареной свеклы.

– Это просто так… – забубнил он. – Я таким родился, и вообще, я бы с радостью, но это же натура, понимаете, это мне положено…

– Что ты хочешь? – с тяжелым вздохом осведомился Йехар.

Герем совсем засмущался и принялся расколупывать свою витрину стрелой Амура, по-местному Эроота. Витрина незамедлительно выбросила пару веточек и забелела цветами.

– Ну, строго говоря, я ведь бы мог попросить что угодно, – бормотал Герем, - Но это было бы так нечестно, так что я… я не буду, я просто… сыграй со мной в кости, ладно? Один раз, больше не надо. Здесь так скучно, в этой глуши, совсем нечем заняться…

Неподалеку веселый сельский голос заорал: «Все на оргию!» Вопль продолжился криками и радостным топотом. Село, которое Герем облюбовал для своей лавочки, явно не слышало о печалях мира сего.

– В кости? – удивленно переспросил Йехар. – Я? Просто так?

Судя по тону странника, он во время своих странствий разве что пляжным волейболом не занимался, а может, и это было, так что он выделил голосом не первую фразу, а последнюю.

Сделал резонно.

– Ну, почти, – небрежно пожал плечами Герем и достал из-под прилавка баночку с костями. – Конечно, без ставок играть неинтересно, но я могу поставить свое указание вашего пути, а ты – свой меч, например, я же не настаиваю…

Я не видела лица Йехара, но была уверена, что оно удлинилось вдвое.

– А я так и знала, что этим кончится, - хмыкнула Виола. – Больше-то с нас и брать нечего.

И она продемонстрировала свой старый арбалет, а потом кивнула на Веслава и его одежину. Такое счастье и за деньги никто не попросит.

Йехар тем временем пытался объяснить оборотистому божеству, что меч он отдать не может, потому как не может совершенно. Логика таких заявлений до Герема доходить не желала: он менял характеры, цвет волос, попеременно куксился, смеялся, угрожал, а потом дал понять ясно: или Глэрион на кон, или дорогу будем искать сами.

– Сами и найдем, – отрезала я, выходя из себя окончательно. – Йехар, идем, зря время тратили. Название деревни знаем, кого искать – тоже, нам его указания нужны как…

– Пять дней пути и шестнадцать развилок, – уже в спины донеслось до нас. – Указатели стоят на половине, шесть из них врут.

Йехар медленно обернулся. Судя по его лицу, ему больше всего хотелось оказаться сейчас за этой дверью. Или продемонстрировать способности Глэриона – а ну, как и бессмертного возьмет?

– И половина дорог ведет в чащу, или в логово великана, или к разбойникам… – мечтательно принялся перебирать Герем. Глаза у него подернулись поэтической задумчивостью. – Но зачем я перечисляю опасности? Ведь Дружина объединяет столь могучих колдунов, что все невзгоды им…

– Я готов, – тут же сказал побледневший Йехар. Видно, вспомнил, как пятеро «могучих колдунов» вчера в панике спасались от одного бешеного пегаса.

Герем радостно осклабился и потряс желтыми игральными костями. Процесс игры, как и ее результат, нет смысла описывать: первое скучно, второе очевидно. Захоти бог торговли – и он бы обыграл нашего рыцаря до трусов, но тут верх взяла врожденная деликатность: хватило только Глэриона.

– Я жду, – поторопил радостный Герем, протягивая руку за выигрышем. Мы молчали. Йехар тоже, он бил рекорды бледности (Веслава уже затмил, теперь решил состязаться с Тано) и смотрел на Глэрион так, будто его разом попросили отдать в рабство жену, детей, лучшего друга и любимую собачку.