Серая нить. Книга первая.

Сзади хруст ветки, выдавал присутствие кого-то ещё. Надмир оглянулся, за спиной стоял отец.

– Ты все слышал? – спросил у него Надмир.

– Да, – коротко ответил Вен и сел рядом. Обида взяла верх над Надмиром, прорвала плотину гордости.

– Зачем он так со мной? Ведь не через озорство или прихоть возвысится, получил я свою немощь. Аль не понимает, что камнем весит она на шее, мешает вздохнуть полной грудью, тянет к мыслям недобрым, – срывающимся от обиды голосом произнес он. Вен обнял сына за плечи, слегка прижал к себе.

– Ты, сынок погодь, не спеши обвинять старика за жестокость в брошенных словах. Он пожил немало. И пока не слышал я, чтобы он словами разбрасывался обиды ради. Ты в словах его, не обиду ищи, а совет. Но в одном колдун прав, гони жалость, не помощница она тебе. Вен встал и направился в дом, вдруг резко развернулся и подошел к сыну.

– Завтра, на заре жду тебя на заднем дворе, – голос отца стал жёстче. Добродушный отец в миг превратился в хмурого сотника с дальней заставы. – Пришло время становится мужчиной.

Надмир сквозь сон почувствовал, кто-то упорно его будит. Он с трудом разлепил веки, мутным взглядом, не совсем проснувшегося человека, уставился на отца.

– Сам встанешь или водицы плеснуть? – спросил Вен.

– Что случилось? – глупо таращась, пролепетал Надмир.

– Уже забыл? Одевайся и во двор живо, – в самое ухо, чтобы не разбудить мать, сурово прошипел отец.

Сотник взял полотенце, ведро и бесшумно вышел из хаты, но тут же его голова показалась из-за стены

– Костыль возьми, один, – приказал Вен и вышел на улицу.

Надмир, туго соображая, накинул рубаху, взял костыль, поспешил на улицу. Ему с трудом удавалось передвигаться с помощью одного костыля. Хоть он и балансировал на грани падения, все же добрался до заднего двора, где его дожидался отец.

– Чтобы выжить в лесу или в битве нужно многое уметь и знать, – без предисловий начал бывший сотник. – Два важных качества ты уже пропустил – уважение и дисциплина. Ты несерьёзно отнёсся к моим словам, тем самым проявил неуважение, через это нарушил дисциплину. Ты опоздал. На заставе твое опоздание могло стоить жизни многим воинам. Чтобы до тебя лучше дошло, у ворот куча камней, перетащи их до темноты. Но это потом, после того как освободишься. Сегодня первый день твоего обучения, как воина, поэтому, я не буду сильно мучить тебя, лишь посмотрю, на что ты годишься. Вен подошел к стене, взял два длинных шеста.

– Держи, – он кинул один из них сыну, – и повторяй за мной.

Надмир неловко поймал одной рукой брошенный шест, больно ударивший его по голове. Он едва не упал на землю, когда уронил костыль.

– Не подымай, – остановил отец, когда Надмир потянулся за костылём. – Тебе понадобятся обе руки, привыкай чтобы ноги обходились без их помощи.

Надмир провел на заднем дворе пару тей, к исходу которых не чувствовал своих рук. От упражнений с шестом рябило в глазах, голова была усеяна шишками, набитыми во время занятий.

– Хватит, – наконец сжалился сотник.

В насквозь промокшей от пота рубахе сын готов был свалиться без сил. Он глотал утренний воздух широко открытым ртом, держась за шест. Перед глазами плыли разноцветные круги.

– Что, спекся? – с усмешкой произнес отец. Он стоял перед ним бодрый, лишь слегка взмокший, без тени усталости. – Это тебе не мамкины пирожки трескать.

– Ты пока не расслабляйся,– остановил он, сына, собирающегося сесть, прям на землю, – иди, воды натаскай, да обмойся. От тебя несет, как от помойной ямы.

Отрешенность, которую вызвала усталость, смягчила обиду после слов отца, но затем она стала расти, словно тесто на дрожжах, заполняя душу.

«Сначала Ведун издевался над ним, упрекал за недуг, теперь и отец туда же». Он злился на всех, в том числе и на себя.

– Воняет ему, – произнес юноша, и взял ведро – сам-то в воде обмылся, а мне таскай.

Вен стоял у окна и смотрел, как сын двигался на негнущихся ногах, словно на ходулях. Надмир с трудом переставлял их, брел от колодца к бочке и обратно. Вен нервно постукивал пальцами по стене, боролся с желанием подойти к сыну, отобрать эти проклятущие ведра, забросить их подальше. Разум и любящее сердце отца боролись между собой. Вен рванулся к выходу, когда увидел, как Надмир оступился и припал на колено. У самой двери путь ему преградила Оленья. Она обвила шею мужа, удерживая его на месте.

– Перестань терзать себя. Не надрывай сердце понапрасну. Твое решение мудро, – шептала она, успокаивая суженого. – Посуди сам, сможет жалость твоя защитить его от недругов или отвести занесенный меч. Нет. А вот шишки, да синяки, набитые при обучении, глядишь и прибавят ума, разума.

Надмир поставил ведро на крыльцо. Бочка была наполнена. Он весь мокрый направился в дом. В хате за столом сидели отец с матерью. На лавке у входа белым пятном лежала чистая рубаха. Отец молча ел, глядя в одну точку перед собой. Мать заботливо что-то подкладывала ему в миску.

– Натаскал? – спросил Вен у, проходившего мимо, сына.

– Да, – ответил Надмир, взял рубаху, порываясь выйти на улицу.

– А ты не столь беспомощен, как мне казалось, – сказал Вен вдогонку сыну.

Дерзкие слова едва не сорвались с губ Надмира, но он так и остался стоять с открытым ртом. До него дошел смысл сказанного отцом. Отец так загонял его, что он пропустил момент, когда, стал обходиться без костыля. Не зная, что сказать Надмир вышел на улицу. Погруженный в свои мысли он не заметил, как оказался возле бочки с водой. Он чувствовал, что голова вот-вот расколется от противоречивых мыслей. Юноша наклонился, чтобы умыться, но, потерял равновесие и оказался по пояс в воде.

– А, все ровно, обмываться, – подумал он, залезая в бочку целиком.

Колодезная вода обожгла холодом разгоряченное тело, смыла пот, грязь, усталость.

После купания Надмир, как заново родился. Его настроение даже не испортил появившийся Ведун.

Колдун шел и совсем не следил за дорогой. Он, словно слепой, постоянно спотыкался. Его мысли явно летали где-то далеко, оторвавшись от действительности.

– Я прочитал запись, коя сопровождала книгу, – сказал он и сел возле Надмира, буд-то никуда не уходил, – в ней говорится. «В стране, откуда сея, книга, произошло разрушение одного из семи храмов, ордена стерегущих. Причина сему послужило рвение одного из Посвященных. Изучая книгу, сей муж, решил проверить знания, прочитанные в ней». Ведун замолчал и развернулся к юноше.

– Я шел к тебе, и меня вдруг стали одолевать сомнения, а по зубам нам этот орешек?

Надмир молча пожал плечами. Затем наступила пауза, в прочем она затянулась ненадолго. Настроение колдуна за это время опять изменилось

– Ну, коль мочишь, тогда ещё попробуем, – сказал Ведун, не дождавшись ответа.

– Боязно все ж, а если что не так пойдет, всю округу погубим, – осторожно попытался возразить Надмир учителю.

– Боязно, но мы чудок знаем, чего ожидать. Или мокнуть более не охота? И хватит меня стращать, время только теряем,– произнес Ведун, не желавший отступать.