Сердца Лукоморов

– Ты за это мясо денежку платишь!
– подмигнул Черномор.

– Плачу!
– грохнул по стойке кулаком Обжора, входя в азарт.

Черномор проворно запрокинул голову, раззявил неожиданно громадную пасть и уронил туда сверху кусок мяса. Он дернул кадыком и облизнулся. К нему подскочил Буян и приложил ухо к круглому животу хозяина.

– Достигло!
– торжественно сообщил он притихшим посетителям.

– Что достигло?
– переспросил растерянный, не верящий глазам своим, Обжора.

– Мясо достигло, - сообщил ему Буян.
– Дна желудка достигло. Я сам, своими ушами слышал, как оно на дно шмякнулось.

– Как это так - на дно?!
– возмутился Обжора, только теперь осознав невозвратимость потери.
– А я что буду есть?! Это же моё мясо! Мы так не договаривались!

– А как мы договаривались?
– хитро спросил Черномор.

– Укусить.

– А я что сделал?
– широко улыбнулся Черномор.

– Эх ты, дурья твоя башка, - с сожалением сказал Обжоре Буян.
– Ты что, позабыл, что у Черномора зубов нет? Ему витязь Руслан, ёлки, палицей все зубы выставил. И было из-за кого! Видал я потом эту Людмилу. Худушшая! Одни глаза да коса. Было из-за кого шум на весь мир поднимать!

– Чего бы ты понимал в Людмилах!
– обиделся Черномор.
– И вообще всё совсем не так было. И никакой я не колдун. Это мне борода волшебная по наследству досталась, это она что-то колдовать могла, да и то, пока длинная была. А Руслан был мерзкий старикашка. Он украл Людмилу у родителей, наобещал ей, дурёхе, горы золотые, заманил, а сам гол, как сокол. Он сам на её богатства рассчитывал. Только Людмила, оказалось, сама была беднее церковной мыши. Руслан хотел за неё выкуп получить от родителей, а как узнал про бедность ихнюю, совсем пригорюнился. Стал заставлять Людмилу обеды готовить, а та и того не умеет. Так Руслан её отправил коней пасти.

Ну, а меня отец Людмилы слёзно попросил помочь, спасти дочку его. Я и полетел на бороде. Прилетел к Людмиле, дал ей волшебную шапку невидимку, чтобы она спасалась, к отцу бежала. А Людмила вместо этого стала невидимой, да в мой же дворец проникла и всё, как есть, у меня забрала.

Прибежал я в пустой дворец, открываю двери, а за дверями Руслан притаился. Да кааак даст мне по зубам палицей! Я как взлетел! А он уцепился мне в бороду и не отцепляется никак. Ну, поднял я его повыше, а он испугался и отрубил мне половину моей роскошной волшебной бороды. Сам упал, и я свалился. Вот так у меня ни зубов, ни богатства, ни бороды, ни волшебства не осталось. А всё из-за кого? Всё из-за женщин...

Он задумался и сказал, подавив вздох:

– А насчёт того, что одна коса да глаза, ты это зря, Буян. Очень даже во всех отношениях достойная женщина была Людмила. Очень достойная...

Черномор развёл в стороны руки, и даже зажмурился от сладких воспоминаний.

– А как же мясо?
– с робкой надеждой спросил ещё раз Обжора, заглядывая в глаза грозному карлику.

Черномор оставил его вопрос без ответа, демонстративно отвернувшись, а Буян тихонько посоветовал Обжоре:

– А ты от Черномора кусок откуси. Он смотри, какой упитанный, толстый. И мягкий, как подушка...

– Я тебе сейчас укушу!
– погрозил Буяну Черномор, вытаскивая из-под стойки здоровенную палицу с шипами.

– Я тебе так укушу!

– А я что? Я ничего!

Буян притих, вернулся на место и заурчал над костями.

– А ты что стоишь посередине, молчишь, как немтырь?
– грозно спросил хозяин, воткнув в меня свои глазки.
– Ты чего хотел?

– Мне бы поесть чего...

– Поесть, конечно, можно. Только говори сразу, платить чем будешь? скривился Черномор.
– Шишками?

– Почему шишками?
– удивился я странному вопросу.

– Почём я знаю, почему со мной все шишками расплачиваются? проворчал Черномор, несколько смягчая взгляд.
– Так чем ты сказал, платить будешь?

– Как чем? Деньгами, конечно.

Все, как по команде повернулись ко мне.

– Покажи, - задохнулся Черномор.
– Покажи денежки.

Я сунул руку в карман и встряхнул на ладони мелочь.

– Ух, ты! Копеечки! Настоящие! Железненькие! Блестященькие! взвизгнул Черномор.
– Давай, говори, чего хочешь!

– Нельзя денежки брать!
– поднял голову, словно остренький нос из стойки вытащил, человечек, который до этого тихо дремал возле перевернутой кверху донцем кружечки.
– Денежки железненькие, из железа можно оружие делать. Болотным булатные мечи иметь нельзя. Нельзя железо добывать и монеты железные в уплату брать. Только шишки на болоте в уплату брать можно!

– Слушай, да пошел бы ты отсюда!
– замахнулся на него палицей Черномор.
– Как тресну вот сейчас. Или ты треснешь. Понял? Не мешай коммерции.

Человечек тут же воткнулся обратно носом в стойку, словно и не он только что говорил, что нельзя денежки брать.

У меня на душе легче стало. Чёрт их знает, что это за шишки такие, которыми можно за еду платить, да и где их брать. Может, они валюту шишками называют? Называют же в городе некоторые деньги - фанерой.

– Так что кушать будете?
– спросил настойчиво хозяин.

Я оглянулся на миску с огромными костями, возле которой сидел Буян, поспешно сглотнул слюну и сказал:

– А вот то же самое буду кушать, что и он съел.

При этих словах Буян радостно гоготнул, выронив обратно изо рта кость, а хозяин удивленно посмотрел на меня, но кивнул сдержанно, хотя и удивлённо:

– Будет сделано! А что ещё изволите? Что пить желаете? Чего погорячей, или чай вприсядку?
– и он подмигнул мне.

Я задумался, понял так, что под тем, что погорячей, он понимает что-то крепкое, спиртное, а пить мне не хотелось, не любил я этого, и твёрдо заказал:

– Чай вприсядку!

– В какой посуде желаете?
– совсем расцвел хозяин.

– Ну, давайте чайник, - решился я.

Чай я очень любил и пил его в больших количествах. Но что мой заказ вызовет такое оживление, я никак не ожидал.

Черномор шустро исчез под стойкой, наверное, отправился выполнять заказ.

А к стойке немедленно подошел Буян. Он встал рядом со мной, тряхнул головой, отчего волосы открыли рваный шрам у него на лице, рассекавший пустую глазницу. Теперь я понял, почему он зачесывал волосы на глаз.