Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая
Шрифт:
Рэм лежал на груде мёртвых тел, сваленных в беспорядке, словно их сбрасывали откуда-то сверху. Подняв голову, он, однако, ничего не увидел, кроме гнетущей стылой мглы. Наверное, это и было то самое место, пещера, которая на мониторе компьютера выделялась большим белым пятном. Размер её впечатлял. Не меньше, чем стадион в Моулее, не хватало только трибун да парящего среди них прозрачного куба. Рэм представил, что дикари здесь вполне могли проводить какие-нибудь массовые ритуалы, и в первый раз с того момента, как спустился с КС-12 на землю, почувствовал страх. Страх был тупой, плотный и липкий, какого он не
Он снова попытался высвободить руки. От обжигающей боли из глаз посыпались искры. Нет, сказал Рэм себе, так не пойдёт, надо расслабиться, надо вернуть состояние покоя и уверенности, и тогда выход обязательно найдётся. Было уже не так противно вбирать в лёгкие зловонный воздух, от которого поначалу слезились глаза, значит, он справится и со всем остальным. Придумает что-нибудь. Непременно. Плохо только одно: почему молчит передатчик? Неужели сломался?
В ухе, казалось, в самом мозгу, что-то неприятно копошилось и жужжало. Это из-за удара по затылку? Или другое?.. Гул возрастал, в нём уже различались отдельные звуки и слоги. «Хо… ин… еня… ши… Хозяин… Хозяин!.. Ответь!.. Ты меня слышишь?..»
Если бы Рэму сказали, что он будет счастлив, услышав не особо благозвучный голос Циклопа, он бы не поверил. Но так и случилось. Даже по телу растеклось приятное тепло, будто гриз обнял его, согревая своей шерстью.
— Циклоп, Циклоп… Это я!
На другой стороне пещеры что-то пискнуло и зашуршало среди тлеющих тел.
Рядом с Рэмом лежала раздутая лошадиная туша; мосластый круп возвышался, как бруствер окопа. Рэм спрятался за него, стараясь залезть поглубже. Чьи-то ветвистые рога навалились на плечи, и понесло таким смрадом, что вонь от лошадиного крупа в сравнении с ним казалась французским парфюмом. Рэм сцепил челюсти, удерживая рвотный рефлекс, и постарался не шевелиться.
Кто-то полз. Два ряда светящихся раковин, расположенных по периметру пещеры, слегка разгоняли мрак, в котором что-то копошилось. Если повезёт, ударом ноги (одной или обеими) он сможет это что-то остановить. На минуту, на две. А потом…
«Хозяин… Хозяин…» — голос гриза, казалось, разносился репродуктором по всей пещере.
— Тише, Циклоп, тише!
Но это был не Циклоп.
— Слава Тобу, вы живы!
— Болтун?.. Бедовая голова! Откуда ты взялся?
Всё что угодно, но встретить здесь туга Рэм никак не ожидал, ведь тот остался на КС-12 с Циклопом и Обулком!
— Хозяин, потерпите, я освобожу вас.
Болтун соскользнул с гнилой туши, ловко протиснулся между чьих-то берцовый костей и впился зубами в верёвку. Рэм глухо простонал. Он не чувствовал рук, пока кровь, медленно приливая, не достигла кончиков пальцев.
— Какой ужас, мой бедный хозяин! Ваши несчастные руки… Эти мерзостные создания заслуживают самой жестокой смерти! Я помогу вам…
Туг принялся обрабатывать распухшие запястья слюной, пока Рэм безуспешно гадал, откуда явился его ангел-спаситель, и что произошло на КС-12?
Всё оказалось очень просто: Болтун хоть и отпустил хозяина скрепя сердце, но не думал оставлять его одного. Не успел Рэм покинуть вездеход, как он накинулся на Циклопа:
— Лохматый, ты идиот! Туги самой природой созданы для разведки, в этом им нет равных! А без меня хозяин пропадёт!
Болтун так надоел Циклопу,
так его достал, что он не выдержал и через полчаса высадил туга приблизительно в километре от места высадки Рэма.— Ты, Лохматый, ничего не понимаешь! — уходя сказал Болтун. — Хозяину нужен мой зоркий глаз и острый слух. Но пока ему обо мне не говори. Я буду рядом, а когда потребуется, приду на помощь.
В лесу тугу не повезло: на него сразу вышла огромная саблезубая кошка.
— Хозяин, я только представил себя в желудке этой твари, как меня едва не вырвало! — рассказывал он Рэму. — Я побежал. Что было потом — не помню, очнулся в этом мясохранилище, связанный по рукам и ногам. Глупые дикари не знали, кто в Бериане лучший по развязыванию узлов! Поэтому подлые охотники и держат тугов в железных клетках…
— Ты видел Мотса и Игла?
Болтун проглотил слюну, и даже в полумраке пещеры Рэм заметил, как у него изменился цвет кожи.
— Ах, хозяин! Это печально.
— Их убили?
— Я нашёл их живыми. Помог освободиться и предложил бежать. Вы же знаете мою неудержимую тягу к свободе. Мы, туги, унаследовали её от далёких предков, когда только зарождалась династия великих королей Уонопегов. В ту достославную эпоху…
— Болтун, кончай! Нашёл время.
— Простите, простите. Это всё мой несносный язык. Но в другой раз я обязательно расскажу вам историю королевского дома Токи, без этого вы никогда не постигните глубоко ранимой и беззаветно преданной вам души туга.
— Так что же Мотс?
— Он поддержал идею, а механик заколебался. Не верил, дурачок, что я выведу их из пирамиды.
— Я так понимаю, вывести не получилось?
— Из-за Мотса. Он был ранен. Кровь я остановил, но в тоннеле этот растяпа обо что-то зацепился, упал и заорал благим матом. Я сбежал. А что было делать? Другого варианта, как вернуться в пещеру, не оставалось. Укрылся среди трупов и видел, как Мотса избили до бесчувствия. Он где-то здесь. Может, жив ещё. Дикари потом шныряли с факелами и долго кого-то искали. Возможно, меня. Но я хорошо замаскировался и носа не высовывал…
— А Игл? Что с Иглом?
— А его… — Болтун снова громко сглотнул. — О Великий Тобу! Это ужасно, ужасно!.. Его съела женщина.
— Что за чушь! Какая ещё женщина?!
— Это вовсе не чушь. Она всё время спит, а когда просыпается, ест. Для того нас и приволокли сюда вместе с этими несчастными зверушками. А как вы думали? Судя по запасам, — Болтун обвёл рукой пещеру, — аппетит у неё под стать размерам. Послушайте: если бы тупые аборигены говорили по-бериански, я смог бы их вразумить. Ну посмотрите, какой из меня обед? Кожа да кости. Этой бабе я — что семечко, даже вкуса не почувствует. Но разве достучишься до их тупого сознания? Да и есть ли оно у них вообще?..
«Хозяин, хозяин… с кем ты говоришь?» — раздался голос Циклопа.
— Погоди, дружище, мне тут Болтун про какую-то женщину-людоедку заливает.
«Болтун! Он с тобой?»
— И вовсе я не заливаю, — обиделся туг. — Скоро сами всё увидите… — И тут же спохватился: — О Тобу! Что я говорю! Не надо вам её видеть. Лучше не надо. Не знаю, кем она там приходится дикарям — царицей, богиней, хранительницей рода, маткой, но поверьте, зрелище не для слабонервных.
— Ты что же, видел, как она съела механика?