Сердце бури

Даже на командном мостике «Второго дома» заметили этот короткий, но впечатляющий полет. Когда «Звезда» скрылась из виду, Лея, с замиранием сердца прикрыла глаза. На несколько мгновений ее тело обреченно обмякло, и Терекс уже было подумал, что пленница готова сдаться.

Это он. Он здесь, на борту.

Нескольких мгновений хватило генералу Органе, чтобы узнать особую, щегольскую манеру пилотирования. Эти кульбиты, исполненные проворства и какой-то игривой заносчивости, она не раз видела в исполнении Хана. Каким чудом они вдруг проявились сейчас таким образом? Одно время Хан учил их сына первейшим навыкам пилота. Знания должны были сгинуть вместе с Беном, но кое-что, быть может, сохранилось как бессознательная память тела?

На долю секунды ее сердце заволокло горечью и злобой. Даже это… Сноук украл даже это…

С новыми силами Лея напрягла мышцы. Галлиус Рэкс может сжать в кулаке всю галактику, может разделаться с Сопротивлением и другими недовольными, может убить ее единственного сына и прибрать к рукам его тело — но ее живой он не получит!

Страх и гнев пульсировали в ее груди, растекались по телу горячим, обжигающим потоком, заполняя сознание. Это было нечто сродни кратковременному опьянению, сродни вспышке. Генерал не успела оглянуться, не успела осознать, что происходит. Никогда прежде она не использовала Силу так и даже в страшном сне не могла бы представить себе ничего подобного.

Она почувствовала, что хватка Терекса стремительно слабеет, а еще через секунду услыхала прямо у себя над ухом его громкий отчаянный хрип. Мелькнуло еще мгновение — и капитан, окончательно отпустив ее, судорожно попятился.

Только теперь Лея угадала, что происходит. Словно во сне, она опустила взгляд — и с изумлением обнаружила, что ее собственная ладонь как будто обвивает чью-то шею. Пальцы были хищно напряжены, словно когти, готовые впиться в добычу.

Терекс безнадежно хватался за горло. Его лицо покраснело. Белки глаз прорезали молнии алых сосудов. Задыхаясь, он смотрел на эту маленькую женщину, на дочь Вейдера, и часто моргал, как будто все еще не верил в то, что все это творится на самом деле.

Остальные, очевидно, тоже с трудом верили глазам. С инстинктивной осторожностью все, кто был на мостике, отступили назад. Каждый из них, конечно, знал, что такое Удушение Силы. Но ни у кого до сих пор эта темная техника даже отдаленно не вязалась с сияющей добротой генерала Органы.

Первым опомнился Мейц. Все это время он был вынужден бездействовать из опасений за жизнь генерала, на сей раз сориентировался довольно быстро. Он наклонился и торопливо поднял с пола свой пистолет.

Выстрел громыхнул из-за спины Леи, и на долю секунды все кругом потонуло в тяжелой тишине, которая всегда наступает, когда палач приводит приговор в исполнение.

Не оборачиваясь, Лея неслышно выругалась сквозь зубы. Каков бы ни был мерзавец этот Терекс, однако казнь на месте, без суда и следствия, всегда казалась ей чем-то противоречащим всем понятиям о человечности.

В лучшие времена они поступили бы иначе. Но сейчас они уже не те, что прежде. Они поневоле становятся теми, кем их годами называла машина пропаганды Первого Ордена. Они — террористы. Звери, загнанные в ловушку. Вынужденные идти на самые крайние, самые отвратительные меры, чтобы спастись.

Когда всеобщее оцепенение начало спадать, Органа, не теряя времени, первой ринулась к дверям. Они еще могли уйти. Например, через систему вентиляции. Ведь не может быть, чтобы весь корабль уже был занят солдатами Первого Ордена.

Они выбрались в коридор и направились к ближайшему вентиляционному отверстию, которое, если верить схеме, располагалось в ста метрах, сразу за лифтовой. Они передвигались осторожно, один за другим, короткими перебежками. Все, кто был вооружен, держали оружие наготове.

Где-то на нижних уровнях раздавались привычные звуки боя, которые сливались воедино и долетали сюда глухим тревожным шипением. Однако это шипение не могло прогнать угнетающей тишины, царившей здесь, наверху, — скорее оттеняло ее, делая еще более зловещей. Страх беззвучными шагами хищника подкрадывался к беглецам, шел за ними след в след медленно и неуклонно. Каждый чувствовал опасность, но не видел ее. Это сводило с ума.

Смерть, крики, пальба — все это можно почувствовать. Все это осязаемо. А значит, этому можно противостоять. Но в такой стеклянной, звенящей тишине любой человек сам себе покажется песчинкой, затерявшейся посреди чего-то неведомого, всецело отданной на милость высших сил.

Вот и шахта.

Но прежде, чем кто-либо из них успел достигнуть встроенной в стену широкой решетки, двери лифта открылись — и между стенами загремела тяжелая дробь солдатский шагов. В считанные секунды лифтовая наполнилась штурмовиками.

Беглецы застыли посреди коридора на расстоянии не более десятка шагов от вражеских солдат. Штурмовики стояли перед ними плотной стеной, со вскинутыми винтовками. На фоне белого потока чернела горделивая, подтянутая фигура генерала Хакса.

Быстро оценив ситуацию, захватчик коротко скомандовал:

— Опустите оружие.

— Ни за что, — бросила Лея, тяжело дыша.

— Вам некуда бежать.

— Значит, будем отбиваться.

— Глупо, — коротко подметил Хакс, слегка приподняв бровь. — С такого расстояния мы без особого труда перебьем вас всех.

Этот аргумент Органа решила оставить без достойного комментария.

Генерал вопросительно оглянулась на Тонита, державшегося в авангарде колонны.

— Если… вам угодно… — начала было она, делая паузы на каждом слове, чтобы продохнуть.

Муун тут же прервал ее.

— Нам теперь только одна дорога — в концлагеря Первого Ордена. Сноук… вы же знаете…

Если их возьмут живыми и начнут допрашивать, Вайлан вовсе не был уверен, что члены делегации, включая его самого, проявят необходимую стойкость. Верховный лидер твердо намерен прибрать к рукам их имущество. Стоит ему получить хоть малейший повод — и он уничтожит Банковский клан.

Воистину, глуп тот, кто сравнивает Сноука с Палпатином! Этот новый тиран гораздо хуже. Помнится, старый Император, каким бы самодуром он ни был, понимал, что ему не под силу выстроить столь сложную и отлаженную систему оборота кредитов.

Видя, что легкой добычи ждать не приходится, Хакс дал отмашку штурмовикам.

Выстрелы загремели быстро и ритмично, как удары пульса. Сквозь слепящее мелькание плазмы Лея увидела, как совсем рядом с нею в первые же секунды боя упал Мейц с прожженной отметиной в уголке лба. А вскоре и Тонит медленно сполз по стене, оставляя кровавый след.

Те, кто еще был жив, вжимались в стены, как будто хотели полностью срастить с гладкой белой сталью. Вокруг то и дело раздавались истошные вопли. Смутно Лея сознавала, что и сама что-то кричит — но что именно, не мог разобрать никто, включая даже ее. Собрав волю в кулак, генерал Органа продолжала стрелять прямо перед собой, почти не целясь. Ее цель была везде. Куда ни кинь взор, всюду мельтешили одни и та же белые фигуры…