Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

— Вот так-то, — сказал Молот, вешая «саллахов зрак» обратно на шею.

— А ты сам веришь? — спросил Миха.

— Во что?

— Ну, что камень отпугивает нечисть.

Дан усмехнулся.

— Нечисть, мой молодой друг, разная бывает, — назидательно сказал он. — И не всякую отпугнешь камнем. Главное, не бояться самому. В разумных пределах.

Миха хотел спросить, что значит «не бояться в разумных пределах». Но вырвалось другое:

— А зачем же ты его носишь?

— Этот камень подарила мне мать, — сказал Дан другим голосом.

Миха счел нужным прекратить расспросы.

— А что с твоей матерью? — неожиданно поинтересовался Дан. — Как она отпустила тебя путешествовать с дикарем?

— Я уже взрослый, — мрачно сказал Миха. — А моя мать умерла. Когда я был маленький.

— Извини, — Дан на секунду сжал его предплечье. — Я, бывает, зарываюсь. Без обид?

Миха помотал головой. В носу щипало. «Что я прямо как девчонка», — разозлился он на себя.

— Без обид.

— Тогда я рассказываю дальше. Вскоре после того, как море ушло, в Соленых Горах появились синекожие вериди. Легенда говорит, что они родились прямо из соли. Но, скорее всего, они прибыли из-за моря, спасаясь с погибающего Тарта. Одного у них не отнять: до соли эти карлики были падки, как никто. До сих пор в горах считают, что, рассыпав соль, ты приманишь одного из них. А вместе с ним беду. Но вестниками беды они стали потом. Поселившись в горах, вериди принялись торговать с людьми и тангу, выменивая у них соль, еду и хмельное на диковинные поделки и механизмы. У вериди было много племен. Одним был послушен огонь, другие умели разыскивать минералы и среди прочего Сердечные Камни: Алмазы и Рубины. Они многому научили нас, баров, — Дан провел пальцем вдоль предплечья, покрытого узором татуировки. — Мы были друзьями, люди и карлики, умевшие говорить с землей. Пока однажды они не предали нашу дружбу.

На Севере говорят, что вериди «испортились». Они превратились в черных саллахов с холодным и недобрым сердцем. Это случилось в те дни, когда Великий Тангу повел своих всадников против Народа эрвидоров. И покорил их. А вслед за эрвидорами под его ночные знамена пришли и саллахи. Провозгласив вместе с Великим Тангу «Акмеон без людей!». Немало баров полегло от их рук.

— Я знаю, что было дальше! Озерный Лорд собрал своих рыцарей и здорово наподдал Великому Тангу. И эрвидорам! И саллахам!

— Наподдал он правда здорово, — покивал Дан. — Так, что эрвидоров и саллахов можно увидеть теперь только на картинках. Да и тангу, что остались после Войны Башен, уже не те. К счастью, не те.

МИХА АТМОС, СЫН АЛАНА АТМОСА

4

Миха вспомнил тангу, живших на окраине Хлада. Смешные, кривоногие, медлительные. Если хочешь им что-то объяснить, приходится повторять по нескольку раз. Вечно пахнут псиной. Да уж, не похожи на страшных завоевателей, покоривших полконтинента.

Он подумал о Хатэ, дочери Майатэ, охотнице. О ее стрелах, не знавших промаха и пощады. О гладкой коже, пахнущей не собачьей шерстью, а снегом и хвоей. Она была другой.

Сердце защемило. Наверное, такими, как Хатэ, были ее предки. Лихие волчьи всадники, кутавшиеся в северную ночь, как в плащ.

Рука Михи нашарила шнурок с костяными висюльками. Он носил его на груди не снимая. Свою собственную память о маленькой охотнице.

Дан смотрел на него, наклонив голову набок.

— Ты пока еще мальчишка, — задумчиво сказал Дорожный Рыцарь. — Но глаза твои видели многое. Когда-нибудь придет твой черед рассказывать, Миха.

Сын Атмоса кивнул. Мол, заметано.

ДАН ПО ПРОЗВИЩУ МОЛОТ, ВОДИТЕЛЬ «МОЛОТОБОЙЦА»

5

— Саллахи ушли, — рассказывал дальше Молот. — Но в горах до сих пор верят, что они не сгинули. Что в недоступных нам пещерах все еще раздается стук их молотов и шкворчание паровых машин. И что в дни, когда полная луна касается вершины Пика Вериди, они тайком проникают в наши дома и крадут детей, чтобы выращивать из них слуг. А взамен они оставляют корп-дериах — «подменного человека». Слепленного из соленого горного снега с куском льда вместо сердца.

В горах верят, что корп-дериах вырастают злыми и коварными, как их создатели. На уме у них нет ничего, кроме предательства. Клану, который приютил у себя подменыша, грозит скорая гибель.

Ничего удивительного, что в ночь полнолуния у дома кузнеца клана Змея собралась толпа с факелами. Ведь сразу после захода солнца его жена родила близнецов. Один из них оказался нормальным младенцем. Второй был мал, как недоносок, но голосил за двоих, а все его тело покрывали черные волосы.

Взгляд Дана затуманился. Миха понял, что очень мало кому доводилось слышать его историю. Его и Дериха. Дерих-дериах. Сын Атмоса догадывался, как повернулось дело дальше.

— У старейшин не было сомнения — в доме кузнеца завелся корп-дериах. Они потребовали отдать им «подменного человека». Младенца отнесли бы в пещеру, посвященную Змею, и оставили там. Такая жертва отвела бы от клана беду.

Миху передернуло.

— К счастью, кузнец не послушался старейшин. К счастью для своего сына. И, если верить злым языкам, на беду для себя. В день, когда близнецам исполнилось по семь лет, он попал под обвал. Все, что от него осталось, — камень с круглой дыркой. «Саллахов зрак», подарок побратима-южанина. Жена отыскала его среди камней, схоронивших под собой ее мужа.

В тот же год старейшины забрали у вдовы одного из сыновей. Того, кого они до сих пор считали корп-дериахом, повинным в смерти собственного отца. Его ждала пещера Змея, если бы не бродячий цирк, чудом оказавшийся в наших краях. Его хозяину был нужен мальчишка на подхвате. И старейшины продали «подменного человека» циркачам, убив разом двух зайцев. Отвели беду от клана и поправили свои дела.

Оставшемуся брату было предназначено со временем стать новым кузнецом. Благо он во всем наследовал своему отцу. Кроме одного. — Дан криво усмехнулся. — Его вовсе не тянуло продолжать отцовское дело.

Куда больше наковальни и молота мальчишку привлекала пара чудом завалявшихся в доме кузнеца книг. По ним он с помощью матери, владевшей кое-как грамотой, выучился читать. Из них он узнал о мире за частоколом своей деревни. Полюбил его. Так сильно, что однажды решил повидать этот мир сам. От края до края. И найти в нем своего брата, которого он любил не меньше.

— Мальчишка этот был ты, Дан? — не выдержал Миха.

— И да, и нет, — покачал головой гигант. — Мальчишку тогда еще не звали Дан, у него было другое имя. Ему еще много предстояло увидеть и пережить, чтобы стать мной. И обрести утраченного брата.