Сердце камня

Петра помогает мне встать и сопровождает меня до палаты. Она не выпускает меня из поля зрения, что несколько напрягает. Я не знаю, пытается ли она защитить меня от всех вокруг или все от меня. Но она наблюдает за мной как ястреб.

Кон очень бледный. Он лежит на койке, подключённый к медицинскому оборудованию. Никогда ещё я не видела его столь беспомощным. Его глаза закрыты, а грудь быстро поднимается и опускается от учащённого дыхания.

— Кон?

Его зелёные глаза открываются и фокусируются на мне. И, к моему безграничному облегчению, Кон улыбается:

— Бел, — он произносит на выдохе слабым голосом, но это точно его голос. — Я скучал по тебе.

Я бегу к нему, и слёзы жгут мои глаза, пока я склоняюсь над ним. Но стоит мне только потянуться к нему, как меня охватывает страх. Вдруг я снова причиню ему боль? Что, если он не сможет простить мне то, что я сделала? Что, если…

Он приподнимается — хотя вообще-то должен лежать неподвижно — и прижимается губами к моим.

Поцелуй выходит короткий, но один из самых потрясающих, что у нас были. Он ложится обратно.

— Прости, — говорит он. — Прости, я не… Я просто…

— Ты должен отдыхать. Хэли сказала…

— Ох, она много чего сказала, — шепчет он. — Я люблю тебя. Я всегда знал, что то была не ты, Бел. С первой же секунды, когда она появилась. Клянусь. Я знал, что это не ты.

Что-то внутри меня ломается, я всхлипываю, к горлу подкатывает тошнота, и я начинают рыдать, совсем не как королева. Кон просто обнимает меня и прижимает к себе. Лить слёзы на серьёзно раненого… что бы сказал на это врач?

— Петра? — говорит он через моё плечо. О предки, я забыла, что она здесь.

— Да, ваше величество?

— Можешь позвать сюда принца Лисендера и принца Арториуса?

Я пытаюсь снова взять себя в руки. Я уже столько раз позорилась перед Петрой… слишком много. Но я не могу выказать слабость на глазах у братьев. Они же будут припоминать мне это до конца жизни.

Собравшись с силами, я вытираю лицо и сажусь на стул рядом. Кон просто наблюдает за мной.

— Надо придумать план. Я хочу, чтобы эта штуковина оказалась как можно дальше от Антееса. Я не могу спать спокойно, пока она здесь.

Ему не стоит беспокоиться об этом. Он должен отдыхать и восстанавливать силы. Но он не сможет расслабиться, пока не вернёт себе контроль над ситуацией.

— Конечно. Как скажешь.

Он кривится.

— А ещё я попрошу медиков снова тебя обследовать. Я не узнаю свою жену.

Смеюсь, хотя мне совсем невесело. И затем целую его снова, потому что хочу этого больше всего на цвете. Этот поцелуй длится значительно дольше. И Кон просто отвечает. В его состоянии вряд ли он способен на большее.

— О предки, вы не знаете, что для этого есть спальни? — язвит Зендер. — Я как-то не горю желанием становится зрителем. А о малыше Арте вы подумали? Совратили ребёнка. Сбили с пути истинного, чтобы использовать в своих грязных целях. Снова.

Следом за ним в комнату заходит Арт. Лицо у него красное, как помидор. Мои щёки тоже горят, всё настроение пропало, я прожигаю взглядом брата.

— Твои обвинения несправедливы, Зендер, — отвечаю я. — У Арта и меня не было выбора. Мы были…

— Не в себе? — сухо подсказывает Петра.

— Прости, Петра, — бормочет Арт. Полагаю, их встречи с тех пор, как он проник на Антеес и попал под власть Копариуса, были не самыми приятными.

Она скрещивает руки и приподнимает брови, но ничего не отвечает. Он не должен винить себя в этом. Как и я.

Зендер тем временем ухмыляется, как придурок. Ненавижу это его выражение лица. Хочется врезать ему.

— Что с камнем? — спрашивает Кон, переходя к делу. Его голос звучит устало. Раздавленно. Но Кон не сдаётся.

Петра мигом включается в разговор:

— Под надёжной защитой. Соррел говорит, никаких изменений не наблюдается. Сдерживающее поле работает без нареканий.

— Хорошо, — Кон морщится, пытаясь занять более удобную позу, но безуспешно. — Однако я всё ещё против того, чтобы держать его здесь. Он прилетел из далёкого космоса, как я понял из твоего доклада, Петра.

— Насколько я поняла, да, ваше величество.

Когда она успела составить доклад? И когда Кон успел прочитать его? Я перевожу взгляд с одной на другого, отчего-то чувствуя себя преданной.

— Из доклада?

— Джондар приносил его, пока ты спала, — поясняет Кон. Не помню, чтобы я спала, но помню, что Джондар заходил. Жутко. Почти как те дни, когда Копариус захватывал власть над моим сознанием. — Он вручил мне его сразу же после операции, пока Хэли ходила проверить тебя.

Он пришёл в себя после экстренной операции, предполагавшей использование анестезии, и ещё умудрялся вникать в детали и строить планы. Он не перестаёт меня удивлять.

— Что нам нужно делать? — спрашиваю я.

— Надо как-то увезти его отсюда. Вернуть в космическую бездну, где он не сможет никому причинить вреда. Соррелл может провести расчёты. Я дам ей указания. Нужно сделать переносное сдерживающее поле и увезти как можно дальше отсюда.

Зендер хмурится.

— Но если он найдёт себе новую планету…

— Прикрепим предупреждающий значок. И мы постараемся найти самое отдалённое от всех жилых планет место. Но я хочу, чтобы это было сделано в ближайшее время. И оперативно. Никто не должен узнать о нём. Люди, в том числе наши гости с Куоре, могут заинтересоваться Копариусом, и я не уверен, что им стоит знать правду. Арториус, как я понял, твой корабль достаточно быстр и почти незаметен? Учитывая, что ты проник на мою планету без моего ведома, не говоря уж о дозволении…

Я впервые вижу Арта сжавшимся от неловкости. Не думала, что вообще когда-либо увижу его таким. Но вот он стоит под строгим взглядом изумрудных глаз Кона, как нашкодивший школьник.

— Да, ваше величество. Мой корабль в вашем распоряжении. Я лично отвезу Копариус.

— Нет, — это прозвучало так, что любые возражения отпали сами собой. — Вы с Бел даже близко не должны подходить к камню. Он слишком хорошо на вас действует. Пока мы от него не избавимся, я хочу, чтобы вы оба находились под постоянным присмотром. Для вашей же безопасности. И не спорьте, — он переводит этот же суровый взгляд на меня. Я киваю. Сейчас с ним нужно соглашаться. Как-нибудь потом… ну, посмотрим. Тем более он прав.