Сердце красавицы склонно к измене
Шрифт:
Но тут, взглянув на Светлану, художница помрачнела:
– А вот у тебя времени совсем не осталось. Ты точно уверена, что не хочешь побыть моей моделью? Еще пара дней – и будет совсем поздно.
Ошеломленная Светлана лишь покрутила пальцем у виска. Ника улыбнулась ей своей обычной солнечной улыбкой и ушла.
– Нет, вы это видели! – прошипела ей вслед возмущенная Светлана. – Она точно чокнутая!
Но подругам было не до оскорбленного самолюбия Светы. Так вот, значит, каким образом мадам Горшкова покинула Чудный Уголок! Вот почему ее не видела охрана на выходе
Волна облегчения и радости накатила на подруг. Горшков не убивал своей жены! А в том черном мешке, который он загрузил в свой багажник и который так напугал тетю Марусю, был обыкновенный мусор.
Но, поразмыслив, подруги поняли, что радоваться им пока рано. Да, Горшкова покинула поселок живой. Но они до сих пор по-прежнему не знали, где женщина находится сейчас. А найти ее было надо.
– Ведь если Горшкова жива, значит, она автоматически попадает в разряд подозреваемых. Обозленная женщина вполне могла прикончить Курилкина.
– Каким образом? Она убежала от мужа в пятницу вечером, Курилкин был тогда еще жив!
– Ну и что? Как она легко покинула поселок, так легко могла и вернуться. Сначала на задний двор Горшкова, оттуда через еще один лаз на двор Курилкина. А там… Многое могло случиться между ней и сильно насолившим ей адвокатом.
– Нам позарез надо найти эту женщину!
– Но где? И как?
– Не знаю. И собаки ее след не взяли.
– Это потому, что времени слишком много прошло.
– Но сапог-то они нашли.
И сапог этот принадлежал Горшковой. А нашли они его у дороги, которая ведет на Ольховку.
– До Ольховки еще целых пять километров.
И все-таки девушки не видели другого выхода, кроме как отправиться в поселок.
– Странно, что Таракан не догадался туда заглянуть.
– Но он ведь искал ее тело, а не сапог. Сам по себе сапог ему совсем не нужен. А в поисках тела они все окрестности обыскали. Завтра еще пойдут.
– Может, второй сапог Горшковой отыщут, – хмыкнула Кира.
– Между прочим, мы с вами тоже точно не можем утверждать, чья это обувка. Мы лишь предполагаем.
В Ольховку подруги попали спустя четверть часа, приехали туда на машине. Как ни были они заинтересованы в завершении расследования, топать пять километров по проселочной дороге им не хотелось. В это время дня вся работа на свиноферме уже была закончена и обитатели Ольховки разошлись по домам.
– И что нам делать? Стучаться в каждое окошко и спрашивать, не видел ли кто тут в прошлую пятницу женщину в светлом пальто и одном сапоге?
– Не знаю. Но если бы ты была на месте Горшковой, то что бы ты сделала? Представь: темно, поздний вечер пятницы. Вокруг ни души. Ты бредешь по пустынной дороге и наконец оказываешься в населенном пункте. Станешь ты в такой ситуации как-то особенно церемониться?
Кира задумалась. В самом деле, что? Учитывая длинный путь, который предположительно проделала эта женщина, большую часть дороги ступая по холодной земле босой ногой, что она должна была чувствовать?
– Я бы зашла в ближайший к
дороге дом. И плевать, что стыдно. Здоровье дороже.– Вот именно. Пошли!
И Леся первой подошла к крайнему домику. Выглядел он скромней остальных. И девушки знали, что тут живет молодая супружеская пара – Вадим и Оля. У Вадима в Ольховке жила тетка, а у Оли – дядя. Таким образом молодые люди познакомились и составили еще одну пару – работающую на свиноферме и прекрасно себя чувствующую тут.
Девушки немного были знакомы с Вадимом, который вообще любил поболтать и по выходным дням, привозя жену вместе с мясом в их поселок, неизменно задерживался там до позднего вечера. Ему надо было переговорить со всеми своими приятелями, на это Вадиму требовался целый день.
Что интересно, водки Вадим не пил, и все разговоры проводились им всухую. О чем можно трепаться с мужиками целыми часами, подруги в толк взять не могли.
– Вадим! Оля! Можно к вам?
Ребята были дома. Гостей встретили с нескрываемым удивлением.
– Что-то у вас случилось?
– Нет. Все в порядке. То есть мы бы хотели думать, что все в порядке. Можете сказать, что вы делали в пятницу?
– В пятницу? В ту, что была? Или в ту, которая будет?
О господи! Беда с ними, с работниками зверофермы. Ну как подруги могли спрашивать у них о том, чего еще не было?
– В ту, которая была.
– А-а-а… – с явным облегчением протянула Оля. – Так мы заняты были.
– Чем?
– Неприятность у нас на свиноферме приключилась, – ответил за жену Вадим. – Двое животных заболели. Сыпью покрылись, коростой даже. Рвало их. Мы уж думали, инфекция какая-нибудь. До поздней ночи совещались, как теперь быть. Торговать мясом или придержать товар.
Потрясающие новости! Оказывается, можно слопать мясо заболевшей свинки, если работники решат, что ничего страшного с животным не происходит.
– И что же решили? – невольно заинтересовалась Леся, которая мясо у Оли с Вадимом регулярно покупала.
И ей совсем не хотелось заболеть неизвестной болезнью, покрыться коростой или даже просто сыпью.
– Хорошо все кончилось. Мы уж когда совсем закрываться на карантин решили, к нам тетя Аня прибежала. Говорит, муж на фуре чипсы возил. Вчера огромную коробку домой приволок, а сегодня уже нет ничего.
– При чем тут чипсы?
– Мальчишки, оказалось, ее нашкодили. Чипсов поросятам дали. И колой их еще напоили. Кола у них с праздников осталась. Детям ее не разрешали пить. Вот они и решили, что на поросятах эксперимент проведут. Ученые, блин!
– Значит, у животных оказалась пищевая аллергия?
– Ну! Она самая.
Леся пожала плечами. Но что-то в рассказе Вадима ее зацепило.
– Значит, дома вы в пятницу вечером поздно оказались?
– Говорю же, проблемы у нас были. Только к ночи домой вернулись.
– И как? Ничего необычного не заметили?
– Чего там замечать-то? Умылись, да и спать бухнулись. Наутро надо было поросят колоть. Разделывать, потом по магазинам да по рынкам мясо развозить. Выходные дни – они для вас выходные, а для нас самое горячее рабочее времечко.