Сердце ледяного мира

— Ещё я бы хотел снять у вас комнату на ночь.

— Один Сольт за комнату и три за еду, — проговорила женщина.

Деньги перекочевали из тонких пальцев Ивора в грубую ладонь трактирщицы. Хозяйка кивнула, высыпала монеты в карман фартука, а затем из него же достала грязную тряпку и протёрла стол. Ивор пересилил себя, чтобы не скривиться, но всё же к столешнице старался не прикасаться.

Женщины не было так долго, что Ивор уже подумал, не забыли ли про него. Желудок ныл от голода, а желание поужинать и лечь спать, чтобы побыстрее наступил завтрашний день, свербило, подобно ране.

Наконец-то хозяйка соизволила появиться, окинула Ивора взглядом, в котором явно прочиталось “Вы ещё здесь”, поджала губы и поставила тарелку со щами, а рядом положила ключ.

— Комната три. Голубцы готовятся, — бросила она и удалилась на кухню.

Суп оказался довольно скудным: в золотистой воде плавало немного капусты и пару кучочков мяса, но пахло приятным и плотным ароматом. Ивор тяжело вздохнул, попросил богов, чтобы щи оказались вкусными, и пригубил бульон. Никак. Будто похлебал воды. Может, это из-за переживаний? С ним иногда такое случалось. После окончания школы писарей он подал заявку на службу у князя и так сильно волновался, пока ждал ответ, что вся еда потеряла вкус.

Ивор впихнул в себя пол тарелки супа, чтобы утихомирить желудок, поднялся, не дожидаясь голубцов. Какой смысл их есть, если они тоже будут безвкусными?

Комната оказалась такой маленькой, что между односпальной кроватью, застеленной лоскутным одеялом, и умывальным столиком у двери было всего два шага. У изголовья стояла жаровня. Она выглядела внушительно: железная, круглая, как яйцо, на длинных тонких ножках. Ивор открыл дверцу и заглянул внутрь. Жар, будто летний ветерок, обдал лицо. Мда, хозяйка явно пожадничала углей. Скорее всего, в старые, почти остывшие, насыпала чуток новых, решив, что и так сойдёт.

Ивор скинул сапоги и, не раздеваясь, залез под одеяло.

Ночь тянулась медленно, словно издеваясь. Свет от небесных линий переползал со стен на потолок. За окном шумели деревья. Ивор повернулся на бок. Вскоре света стало ещё меньше. Умывальный столик растворился в темноте. Сон всё не шёл и не шёл.

Ивор думал о дочери. Что если она находится при смерти из-за болезни и покинет этот мир раньше, чем он доберётся до деревни? Тут же упрекал себя за такие рассуждения и пытался успокоиться. Но тяжелые мысли возвращались. Из-за этого Ивор не мог уснуть и всё сильнее злился. В итоге он решил, что с него хватит. Поднялся с кровати и спустился в конюшни. Конюх давно спал. Пришлось его растормошить.

— Запрягай моего коня, — приказал Ивор.

— Ну куда Вы поедете, господин? На улице ночь в самом разгаре, да и…

— Это не твоё дело! — осёк его Ивор. — Выполняй!

Он передал конюху несколько Сольт, тот сразу повеселел и, насвистывая что-то под нос, снял со стены уздечку. Парень делал всё неторопливо. Ивор аж подпрыгивал от нетерпения и злости. Очень хотелось отвесить ему подзатыльник и прикрикнуть. А ну шевелись быстрее, бестолочь!

Чтобы не сорваться, Ивор вышел из конюшни во двор. Небо было затянуто тучами, словно река льдинами. Они медленно плыли, будто по течению, сталкивались и наползали друг на друга. Глядя на них, Ивор немного успокоился. Волнения о смерти Алин уже казались какими-то ненастоящими. Он снова начал склоняться к мысли, что всё на самом деле не так страшно. А вот затея ехать ночью через лес, кишащий тварями и дикими животными, выглядела безумной. Может, крикнуть, чтобы распрягали коня? Хотя нет… Лучше, если он приедет и узнает, что с дочерью всё в порядке, чем если он задержится, а потом окажется, что Алин… Мысль заканчивать не хотелось.

Благо, именно в этот момент конюх вывел коня на улицу.

— Берегите себя, — он передал поводья и сделал странное движение, словно отгонял муху от виска.

Ивор кинул в ответ и запрыгнул на коня.

— Нно! Пошёл!

Едва постоялый двор скрылся за поворотом, как конь резко остановился, захрипел. Ивор с трудом удержался в седле. Оглянулся. Он не заметил никого и ничего, что могло бы напугать животное.

— Поехали, мой хороший. Но!

Конь ступил несколько шагов, а затем кинулся в чащу леса. Он бежал так быстро, что Ивору приходилось уклоняться от веток, которые норовили его сбить. Что же такое конь учуял? Ивор приподнялся на стременах и оглянулся. Чёрная крупная тень бежала за ними. Какой-то крупный хищник. У Ивора засосало под ложечкой, а перед глазами всё потемнело. Нужно было оставаться в постоялом дворе! Мёртвый он дочери не поможет! Ивор затолкал страх поглубже, словно грязную тряпку в недра сундука. Нужно вернуться на дорогу и не попасться хищнику. Аккуратно дёргая поводья, Ивор заставил коня сделать полукруг.

Боги решили смилостивиться и разогнали тучи, позволив небесным линиям освещать мир. В их свете заблестела пожухлая трава, вырисовались деревья, кора засеребрилась, будто покрылась тонким инеем.

Ивор почувствовал себя увереннее. Он ещё раз приподнялся и оглянулся. За ними бежал медведь. Только не это! В последние года из-за постоянного холода и отсутствия нормальной еды, медведи стали очень агрессивными, часто нападали на животных и людей.

— Давай, хороший. Беги! — прошептал Ивор.

Между деревьями показался изгиб дороги, камни поблёскивало в тусклом ночном свете. Давай, поднажми ещё. Сейчас будет проще оторваться! Копыта застучали по мостовой. Ивор дёрнул поводья. Великие, всемогущие боги, помогите мне, не дайте умереть! Но они, видимо, были не в настроении. На дорогу вышли несколько иллидов. Да что ж такое то?!

Конь нёсся на них, как стрела в тело врага. Монстры смотрели, склонив головы. Выжидали. Ивору казалось, что он стал каменным: пальцы вцепились в поводья, да так сильно, что побелели костяшки. От напряжения в теле было трудно дышать. Ивор смотрел на приближающихся иллидов, а в голове словно били куранты. Бом-бом-бом. Осталось четыре секунды жизни. Бом-бом-бом. Три секунды.

Когда до иллидов оставалось буквально пару шагов, конь прыгнул. Спасся! От этого осознания Ивор почувствовал себя лёгким, как пёрышко. Он нервно и счастливо рассмеялся, когда твари остались позади, и погладил коня по шее: «Молодец, молодец!»

Неужели оторвались? Словно отвечая, медведь заревел.

* * *

В Лаерд он прискакал ещё затемно. Дома в деревне спали, закрытые ставни напоминали опущенные веки, а дым из труб походил на дыхание. По улицам разливалось спокойствие, вскоре оно передалось и Ивору. Он позволил коню перейти на шаг и проехал через главную улицу. На площади свернул в сторону аллеи из пушистых ёлок, которая вела к его предместью.

Ивор оставил коня у крыльца и со всех ног бросился в дом. Дверь в комнату дочери была заперта. Он постучал, но ничего не услышал в ответ.

— Алин, доченька, это папа! Открой, пожалуйста.

Тишина. Не слышно даже шагов.

Ивор пошёл искать Корру. Её комната оказалась пуста. В столовой тоже никого. Да куда же она подевалась? Ивор заглянул на кухню. В большой лоханке, наполненной водой, повариха мыла сковородки и чугунки. Ивор видел только её объемную задницу в тёмно-синей шерстяной юбке.

— Вы не знаете, где Корра?

— Понятие не имею, — ответила она, не разгибаясь.

Что происходит? Где Корра? Её не было ни в голубятне, ни в кладовой.

Сознание заполонили сотни-тысяч мыслей, одна страшнее другой. Липкий страх сжал горло, камнем осел в ногах. Ивору казалось, будто он пробирается сквозь болото, которое мечтает утянуть его в свои тёмные глубины.

Нянечку нашла в Святилище перед идолом Нут. Молилась. Первым порывом было схватить её и задушить. Ивор подавил это желание: медленно выдохнул и скрестил руки на груди.