Сердце мага

– - Но вы, - Боаз непроизвольно сжал кулаки, - должны пообещать мне, что эти деньги не пойдут на злые деяния.

– - Обещаю, - с легкостью ответил Тео.
– А вы, соответственно, должны пообещать, что не используете полученные знания во зло.

– - Я?!
– возмутился волшебник.

– - Знания - это власть, а власть делает людей слабыми. Советую вам поделиться услышанным с коллегами.

– - А я думал, что вы...
– Боаз умолк.

– - Пойду и продам свои изыскания еще кому-то?
– закончил за него Тео.
– Нет, это было бы бесчестно. Хоть и прибыльно. Можете рассказать мою историю всем, кому посчитаете нужным. Не думаю, что в следующий раз волшебники встретят меня с распростертыми объятиями, но все же хочется, чтобы они перестали видеть во мне врага. Черного мага Тео больше нет, есть просто Тео.

– Чернокнижник ловко сгреб золото в мешок и затянул тесьму.
– Счастливо.

– - Постойте! Вы уже уходите?! Но у меня еще столько вопросов!

– - Очень жаль, но ответы на них вы получите не у меня, - он пожал плечами.
– Не провожайте, я найду выход.

Как только он покинул дом, Гектор бросился к учителю, но Боаз знаком приказал ему молчать. Волшебник подошел к окну и отодвинул занавеси. Сквозь щель в ставнях он видел, как гость стремительно сбежал со ступеней и, надвинув капюшон, зашагал прочь, унося с собой значительно отяжелевший вещевой мешок. Задача Тео была выполнена как нельзя лучше - он открыто заявил о себе остальному миру и неплохо заработал при этом.

– - Странный человек, - задумчиво проронил волшебник.

Деньги значительно упрощают жизнь. Стоит надеть дорогое платье, принять ароматную ванну и сразу же чувствуешь себя увереннее. В голосе сами собой проскальзывают властные нотки, в жестах - пренебрежение к неудачникам, обделенных богатством. Становится проще говорить, проще заключать сделки. Держа в руке заманчиво поблескивающий золотой - этот универсальный ключ от любых замков, можно получить все, что пожелаешь. Для этого не придется прилагать никаких усилий - только доставай монеты из кармана.

В дорогой, расшитой серебром накидке с капюшоном, куртке, скроенной по последней моде, и мягкой кожаной маске, оставляющей открытой только подбородок, Тео вновь чувствовал себя хозяином положения. Его голова была забинтована по всем правилам врачебного искусства, но бинты были дорогими и чистыми. Они тоже были частью образа. Маг отдыхал в тени клена, росшего так близко к стене дома, что его ствол мешал нормально открываться ставням. Тео изредка переносил вес с пятки на носок, чтобы услышать, как скрипят подошвы его новых сапог. Дом, под окнами которого он отдыхал, был небольшим и не таким богатым как его наряд, но скромная величина и непритязательный вид с лихвой окупалась тем фактом, что это было его собственное жилище.

Его долгожданная тихая гавань и неприступная крепость одновременно - двухэтажное строение с пыльным чердаком, затянутым паутиной и подвалом, в углу которого устроила гнездо старая крыса. Несмотря на то, что Тео собирался разместить в подвале мастерскую, крысу было решено не прогонять. Маг посчитал, что у него, как у любого добропорядочного гражданина может быть домашнее животное.

Дом, обстановка, гардероб и инструменты лишили его львиной доли состояния. Совершив последнюю покупку, Тео мысленно поклялся перестать сорить деньгами. Теперь, когда он обзавелся крышей над головой и мягкой постелью, ему было нужно не так уж много - недельный запас еды и питья, чтобы, наконец, приступить к работе над механической кистью.

Маг с минуты на минуту ожидал приезда посыльного из Торговой палаты. Он заказал множество полезных приспособлений для будущих разработок, включая громоздкий механизм под названием "Домашняя кузня". Чтобы его собрать и установить требовались трое человек.

Земля в Шейроке, где маг решил осесть после некоторых раздумий, грозила, со временем, вырасти в цене, поэтому покупка дома была выгодным вложением средств. В Шейрок собирались перенести университет Белогора. Городок Кастрим, где ютился университет, больше не мог вместить всех студентов - это было маленькое горное селение, начало которому положил монастырь. В Шейроке уже расчистили место, снеся район деревянных хибар, и приступили к закладке фундамента для нового здания университета. Тео даже посещал строительную площадку, чтобы выяснить как продвигается работа. Он остался доволен увиденным. Совсем скоро Шейрок станет новом центром знаний.

Конечно, магу импонировал не сам университет с шумной толпой студентов и кланом заносчивых преподавателей, а находящаяся при нем библиотека Белогора, о которой Тео был наслышан. Мысль о том, что рядом с ним будет находиться большое собрание редких древних книг и манускриптов, согревала его душу не хуже кружки крепкого эля. Единственное, что Тео действительно не нравилось, так это название города. Оно звучало отвратительно. Маг повторял его про себя и всякий раз морщился. "Шейрок"? Так можно назвать старую клячу или ботинок, доставшийся от прадеда, но никак не город.

Две недели назад Тео вступил во владение домом и уже успел познакомиться с соседями. Вернее, это они с ним познакомились: маг, как и прежде, сторонился людей. Напротив него жил аптекарь Реми. Пожилой аптекарь и его супруга были людьми безобидными, но навязчивыми. Они любили посплетничать, обладали массой свободного времени, поэтому львиную долю новостей Тео узнал именно от них.

Назойливость Реми иногда была полезна. При первой же встрече маг отвел аптекаря в сторонку и доверительно сообщил о том, что, став жертвой пожара, вынужден постоянно носить маску, повязки, и вести замкнутый образ жизни. Мол, его увечья настолько ужасны, что вызывают обмороки у женской половины населения. Реми искренне посочувствовал, пообещав сохранить услышанное в тайне. А через минуту уже шептался с женой, то и дело поглядывая в сторону приезжего. Таким образом, Тео был избавлен от необходимости пересказывать свою "историю" остальным соседям. Длинный язык Реми с успехом справился с этой задачей.

Рядом с домом аптекаря стоял особняк, похожий на маленькую крепость. В нем жила колоритная пара - худой как щепка торговец, разбогатевший на торговле мехами, и его миниатюрная жена, покидавшая дом только по вечерам - они была очень набожна и не пропускала ни одной вечерней молитвы. Посетить утреннюю она не могла по причине нежелания ставать раньше полудня. Их служанка каждое утро с таким грохотом отворяла ставни, что с окрестных крыш в небо взмывали десятки голубей.

По левую руку высился дом из красного кирпича, принадлежавший молодой привлекательной вдове, мужа которого три года назад убили лесные разбойники. В лес он отправился по просьбе соседа-аптекаря. Все единогласно утверждали, что за редкими травами, но Тео, у которого было чутье на всякого рода контрабанду, полагал, что дело было совсем не в корешках и листиках. Неудивительно, что вдова не питала теплых чувств к семье аптекаря, хотя Реми и не был напрямую виновен в смерти ее мужа. Однако дела есть дела - вдова, теперь вместе со своими троюродным братом, искала в лесу "редкие травы".

По правую руку в старом покосившемся на бок домике, сложенном из коричневого камня, проживали ярко-рыжие близнецы. Они держали в Торговых рядах лавку копченостей и сами настолько пропитались этим запахом, что куда бы они ни пошли, их преследовала свора собак.

Если где-то и обитали обычные, серые, ничем не примечательные люди, то не на той улице, где стоял дом Тео. Чернокнижник со своими причудами хорошо вписывался в их компанию. Неестественная худоба, непременная маска, неторопливая речь начитанного человека - все это делало его уязвимым, но Тео был уверен, что теперь, когда он облачился в городское платье, никому не придет в голову заподозрить в нем мага. Маг просто не может купить дом в городе, поселиться в нем как ни в чем не бывало, перезнакомиться с соседями и разгуливать под носом у городской стражи и волшебников. Конечно, если он не сумасшедший, а такие не доживали до зрелого возраста, и не самоубийца.

Тео оперся о шершавый кленовый ствол и прикрыл глаза. Посыльный задерживался, хотя поклялся привезти заказ точно в срок. Чернокнижник задумался, представляя во всех деталях фалангу пальца, которую надлежит сделать в ближайшем будущем. Конечно, можно было нарисовать чертеж и отдать его опытному кузнецу, а не самому возиться с ковкой, но он отказался от этой идеи. Ему была неприятна мысль, что кто-то еще может участвовать в создании руки. Это было слишком личное дело, чтобы доверить его постороннему.