Сердце мира

– Очень странные. Еще есть что рассказать?

Лил посмотрела на стражей и скривилась, будто съела кислую эгару.

– Ничего особенного. Только то, что мы за тебя волнуемся. А вообще я приехала кое-что спросить. Про Забвение.

– Про что?

Она махнула рукой, подзывая татуированного раба. Высокий мужчина вызывал странное впечатление: высокий, загорелый, но с пепельными волосами и светлыми глазами. Не силанец и не шерд - помесь всего сразу.

– Его зовут Забвение. Он ничего не помнит о себе. Говорит, что однажды очнулся на улице ограбленный, со свежими татуировками. Тинат, который его осматривал, сказал, что это из-за символов на коже.

Эртанд кивнул. Теперь ясно, чем был этот нат-клетка.

– Похоже на то.

– А можно вернуть ему память?

Он задумался.

– Не уверен. Раньше, до Великой тинатской войны, некоторые маги изменяли сущности людей с помощью рисунков, но в книгах написано, что это всегда заканчивалось плохо. Даже если рисунок был временный, что-то внутри человека искажалось. Он не узнавал родных, менялись черты характера. Поэтому некоторые королевские указы за попытки повлиять на человеческий нат предусматривали наказание вплоть до казни. После войны эту практику строго запретили.

Лил улыбнулась.

– Что?
– спросил Эртанд.

– Ты иногда начинаешь говорить, прямо как по учебнику.

Он развел руками.

– Учительская привычка. Так вот, о нате. Даже если бы кто-то хотел вернуть ту практику, сейчас все равно нет тинатов, которые на это способны. Мне сложно представить, у кого хватило умения и сил влить в символ столько магии, чтобы вызвать потерю памяти. Если этот тинат на свободе, он очень опасен.

– Увы, я ничего не помню о том, кто это мог быть, - произнес раб.

Голос у него оказался почти беззвучный. Не человек, а его слабое подобие. Как ночной мотылек.

– Возможно, память удастся вернуть, если свести татуировки, - продолжил Эртанд.
– Хотя я бы на это не рассчитывал.

– Жаль, - Лил состроила гримасу.
– Я надеялась, что ты сотворишь какую-нибудь магию - и р-раз! Забвение вспомнит, кто он, и его можно будет вернуть родной семье.

Наверняка воображаемая ею картина была чудесной, однако раб оставался равнодушным.

– Ты не расстроился. Не хочешь вернуть память?
– удивился Эртанд.

– Возможно, меня покарали заслуженно, - спокойно ответил он.

В этот момент из глубин его ната опять выскользнули длинные щупальца чего-то ужасного. Эртанд моргнул, и оно растворилось, будто никогда не было.

– Скорее всего, - проворчал маг.
– Так это всё, Лил? Всё, зачем ты приехала?

Она смутилась. Под кожей сплетались и расплетались узоры. Эртанд и без них чувствовал, что Лил что-то тревожит, но она не хочет рассказывать, что именно. Наверное, дело было в стражниках.

– Мне нужно кое-что зарисовать, - сказал маг, повернувшись к ним.
– Принесите мне бумаги и чернил.

Двое мужчин замерли в нерешительности. Похоже, Вигларт не отдавал им на этот счет распоряжений, и они теперь не знали, можно или нельзя тинату что-то писать. В конце концов, старший кивнул младшему, и тот направился к выходу. Эртанд уже с облегчением выдохнул, но оказалось, что он поторопился. Стражник всего лишь выглянул за дверь и приказал выполнить требование тината кому-то еще.

На удивленный взгляд Лил Эртанд беспомощно пожал плечами. Новые порядки, что поделать.

Она поняла. Лил вообще была чудом - улавливала все с полуслова.

– Что ты собираешься рисовать?
– с интересом спросила она.

Эртанд огляделся - он не собирался выполнять просьбу и потому еще не придумал ответ. Может быть, попытаться "поймать" тот непонятный нат, который лезет из Забвения? Но раб стоял смирно, и пучки схем в нем не менялись. Зато внимание мага привлек второй раб.

Что-то в нем было не так. И не только в полыхающем нате-пожаре, а в причудливой вязи, которая сетью оплетала шерда. Схожая покрывала Заба - поверх той клетки, что запирала его память. Эртанд, набравшийся опыта в создании магических ошейников, без труда догадался, что это их результат. Но между сетью Заба и шерда было большое отличие - в мелких ячейках второй как будто кто-то проделал большие бреши. Под ними виднелись другие наты, смысла которых Эртанд не знал, но часто встречал у других тинатов. Подумав, он решил, что зарисовать их и потом разобраться, сличив со схемами в учебниках, будет полезно.

На стол перед ним легло несколько листков бумаги. Стражник откупорил чернильницу и подал перо.

– Подойди сюда, - приказал Эртанд шерду.

Тот сначала посмотрел на Лил. Она согласно кивнула и села рядом с родственником. Эртанд поерзал на стуле, как бы нечаянно коснувшись ее боком.

Тепло. Сладость. Покой. Рядом с Лил было хорошо.

От шерда пахнуло потом. "Мужлан", - поморщился маг.

Переборов неприязнь, он пристально всмотрелся в линии и стал накладывать их на лист одну за другой. Эти дыры в сети - из-за чего же они получились? Ответ крылся где-то в тех натах, которые ножами рвали мережу. Скоро Эртанд вычленил из них самый часто повторяющийся и лучше всего знакомый. Маг замечал его не только в других людях, но и в себе. Осталось лишь понять, что он значил. Острые углы, много спиралей и витков, узлы, за которыми не видно правды...

Эртанд резко выпрямился.

Правда. Вот оно.

– Скажи, что в этой комнате нет стены, - приказал маг шерду.

Тот с недоумением воззрился на него.

– Но она есть.

– Эрт, - мягко произнесла Лил.
– Он же раб...

– Пусть скажет, что в этой комнате нет стены, - упрямо повторил Эртанд.

Шерд переступил с ноги на ногу. Почему-то приказ его взволновал.

– Я не смогу этого сделать.

Сеть натов шевельнулась. Из нее вылез тот самый узловатый и кучерявый иероглиф и тут же исчез.

– Лжец, - тихо сказал Эртанд.
– Ты лжец.

Глаза шерда распахнулись.

– Быть не может, - Лил тряхнула головой, однако в ее голосе не слышалось уверенности.

– Я ему не хозяин, поэтому мой приказ он не выполнит. Лил, заставь его сказать про стену.

– Но он же правда не сможет... Ну ладно, ладно, раз ты просишь. Таш, скажи, что в этой комнате нет стены.

Наты закрутились в шерде вихрями. Запах пота усилился, на шее забилась жилка.

– Госпожа...