Сердце Сумерек

— Порча, — сокрушенно произнес отец. Гневливый запал иссяк, и он превратился в растерянного пожилого мужчину, который впервые в жизни не знает, что делать. — Я не знаю откуда она в крови принцессы, Граз’зт. Понимаю, что отношения между нашими народами не позволяют просить о такой услуге, но я прошу поверить мне на слово: никто из моей семьи не знал, что в… Данаани может прорости это проклятие. Наш род берет свое начало от Зары, неужели кто-то всерьез думает, что мы могли бы допустить проникновение хоть капли недостойной крови…

Громкое фырканье Граз’зта оборвало Владыку Небесного трона на полуслове.

— Мне, строго говоря, чхать на ваши уверения. Если я что-то и запомнил за сотню лет жизни, так это то, что с крылатыми тихонями всегда нужно держать ухо востро. Потому что, улыбаясь, вы всегда держите за спиной отравленный кинжал.

Лицо Владыки вспыхнуло праведным гневом. Наверняка не обошлось бы без гневной тирады в ответ, но улыбчивый близнец очень вовремя протиснулся между ними. Не знаю, как на этих задир, а на меня его улыбка действует, как хорошее успокоительное. Эх, Данаани, не того брата ты выбрала.

— Полагаю, всем будет лучше, если мы успокоимся и посмотрим на случившееся с трезвой головой, — сказал Мистер улыбка. — Порчи в самом деле не было уже много лет, но это не повод обвинять селани в том, что они умышленно подсунули наследнику Абаддона порченную принцессу. Насколько я знаю, — его темный взгляд пытливо уставился на брата, — в последний момент ты лично изменил условия и сказал, что собираешься взять в жены младшую сестру.

Эраати издала короткий смешок, но чье-то цыканье заткнуло ей рот. Она что, совсем не соображает, что ее реплики только распаляют тлеющий костер? Ладно я, не местная, с трудом улавливаю смысл происходящего, но она-то должна понимать все последствия? Или делает это нарочно?

— Союз состоялся, ахар? — Улыбчивый близнец на пятках развернулся к призрачному духу статуи. — Церемония заключена или у моего брата есть законное право требовать аннуляции?

Секунду или две безликий призрак молчал. Верите, мне до зубной боли хотелось, чтобы эта химера сказала, что мы все свободны и меня вернули обратно на поруки няньки. Мы не успели отойти от алтаря, а грубиян-принц уже намеревается сжить меня со свету и напрашивается на конфликт со своими новоиспеченными родственниками. Что же дальше будет?

— Союз состоялся и освящен сатри, — сказал призрак. Странно, что я поняла эту реплику. — Теперь его может разрушить лишь смерть.

Мой муж с шипением выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

— Я не подписывался брать в жены порченную… кхистанджутку! — выпалила он.

— Это не имеет значения, — попытался угомонить его брат. — Полагаю, дальнейшие разговоры можно и нужно вести через уполномоченных представителей. Надеюсь, всем присутствующим предельно ясно, — говоря, он смотрел прямо на моего отца, — что на этом инцидент не может быть исчерпан.

Владыка Небесного трона кивнул.

— Мы будем требовать расторжения союза по праву Третьей скрижали, — рыкнул громкий мужской голос.

Темнейший господин Абаддона наконец вмешался в разговор. Нужно сказать, что стоило ему обозначить свое присутствие, мне снова отчаянно захотелось сбежать. И судя по лицам всей прочей «светлой» братии, не одной мне стало неуютно.

— Это абсурд, — нахмурился мой отец. Только-только дипломатичный Мистер улыбка сгладил острые углы, как они вылезли снова. — Моя дочь никогда не пройдет через это… унижение. Убирайте прочь с моей земли, крэсы, если желаете, но я не отдам принцессу на растерзание.

Надеюсь, моя улыбка была достаточно теплой, чтобы крылатый понял: дочь ему безмерно благодарна. Я-то знаю, каково оно — в двенадцать лет стать круглой сиротой и остаться без поддержки близких людей. Тетка, которой меня навязали, не считается: у нее трое своих спиногрызов, два неудачных брака за плечами и третий на грани развода. Ей было достаточно знать, что я ночую дома. Не удивительно, что я сбежала на съемную квартиру сразу же, как нашла подработку, чтобы оплачивать отдельное жилье. Последний раз мы говорили, кажется, еще на прошлый Новый год.

— Ты знаешь, Эладар, что после скрепленного союза жена должна следовать за своим мужем.

— Но не в пекло, — заявил мой отец.

— Именно в пекло! — выплюнул Граз’зт, потом бесцеремонно схватил меня за руку, да так сильно, что заныл плечевой сустав. — И дальше, если понадобится. Порченая она или нет, но принцесса Данаани теперь моя жена и отныне будет послушно следовать за своим мужем. Даже если я велю ей бежать босой в хвосте моего скакуна.

Эта бравада стала последней каплей в чашу моего терпения. Я держалась до последнего, уговаривала себя держать рот на замке ради безопасности и сохранности собственной шкуры, но его собственнические замашки окатили меня ледяным душем.

Я рванулась из его хватки и — о, чудо! — освободилась. От злости у меня дрожали руки и ноги, в голове пульсировала единственная мысль: что это рогатое чучело о себе возомнил?! И я отчетливо чувствовала, что к моему собственному негодованию добавилось что-то зудящее глубоко внутри. Что-то, что хлестало мою униженную гордость отравленной плеткой.

— Вот что, муженек. — Я указала пальцем в его напыщенную физиономию. — Я тебе не племенная кобыла, чтобы стегать и понукать, когда вздумается. Я — принцесса, наследница Небесного трона. И мы с тобой сообща решили, что нам нужен этот брак. Или, может, мне память отшибло? Плевать мне на эту вашу порчу, и не с таким люди живут. Так что если ты намерен и дальше быть напыщенной пафосной задницей, то лучше сделай, как советует мой великодушный отец — иначе все мы крепко пожалеем о том, что тебе не хватает чести выполнить условия союза. Или, если ты все же лучше, чем я о тебе думаю, выполни свой долг. И запомни, муженек, — теперь пришла моя очередь ехидно коверкать его новый статус, — если я и войду в твой дом, то только через парадный вход. Рядом с тобой.

Мои дрожащие от страха колени стоили того, чтобы лицезреть всю гамму чувств, которые, сменяя друг друга, появлялись на его лице. Непонимание, удивление, гнев. И… стоп, это был… вызов?

— Она с характером, — втиснулся в нашу безмолвную битву взглядов близнец. И почему никто до сих пор не назвал его по имени? Не всю же жизнь мне называть его «красавчиком». — На твоем месте я бы очень хорошо взвесил все «за» и «против», прежде чем укладываться с ней на брачное ложе.

— Заткнись, — рыкнул на него брат — и снова переключился на меня. — Упрекать темных в том, что мы не знаем цену данному слову — наиглупейшая ошибка, какую ты только могла сделать, Данаани. Поэтому, моя строптивая женушка, при всех свидетелях клянусь, что приложу максимум усилий, чтобы сделать тебя шелковой и покорной. Как тебе такое обещание?

И прежде, чем я успела ответить, Граз’зт ухватил меня за затылок, скомкал в жесткой хватке волосы — и покорил мои губы поцелуем.

Самым горячим, собственническим — и сладким поцелуем, что мне приходилось получать. Хотя, конечно, опыта у меня кошки наплакали.

Его рот был требовательным, подчиняющим. Я почти задыхалась от страсти и натиска, с которыми язык Граз’зта без труда скользнул между моими губами, сметая жалкие попытки сопротивляться. Я честно пыталась его оттолкнуть, даже пару раз несильно стукнула ладонями по груди, а потом пальцы предательски вцепились в ткань рубашки моего новоиспеченного мужа.