Сердце Света

— Ни один радушный хозяин не будет заставлять своих гостей долго ждать. Я ведь радушный хозяин? — поинтересовался он.

— Разумеется, милорд, — учтиво ответил Филс.

— Я тоже так думаю. Проводи леди Данрик и её спутника в гостевые покои, и передай, что я скоро подойду. Буквально через несколько минут.

— Конечно, милорд.

После ухода дворецкого Финнеасу понадобилось чуть больше одной минуты, чтобы закончить письмо. Придя в гостевые покои, граф обнаружил там лишь одну Эллару.

— Привет. Давно не виделись, — поприветствовал он гостью.

— Не так уж и давно, — ответила девушка.

— А где твой спутник? Филс доложил, что ты прибыла ни одна.

— Так и есть. Дилан просто решил немного прогуляться.

Граф усмехнулся.

— Если ты хотела о чём-то поговорить со мной наедине, то зачем взяла с собой коллегу?

— Так получилось. Мы вдвоём направляемся в одно и то же место.

— И что это за место?

— Не важно. Во время одной из наших прошлых встреч ты упомянул про магический кинжал, с помощью которого можно похитить душу. Припоминаешь?

— Припоминаю. Только с чего вдруг ты сейчас об этом вспомнила?

Эллара сокрушённо вздохнула. О кинжале она вспомнила ещё прошлой ночью. Насколько ей было известно, число адептов тьмы, способных похитить человеческую душу, было невелико, ведь само заклинание было трудным, и требовало немало сил. Однако после похищения души оболочка жертвы становилась похожа на мумию, и избежать этого было нельзя. Но в случае с Вейласом всё было по-другому. Технически, он остался жив, а его тело практически не пострадала, если не считать одной единственной колотой раны. Храмовница до конца не исключала возможность, что Айзен нашёл какой-то другой способ похитить душу её брата, однако мысль, что он просто воспользовался магическим артефактом, казалась ей более правдоподобной, и давала надежду, что ещё не поздно вернуть Вейласу душу и рассудок.

— Мне необходимо знать об этом кинжале как можно больше: как он действует, как легко его добыть и всё остальное, — решительно заявила Эллара.

Финнеас вновь усмехнулся. Нельзя сказать, что этот разговор его забавлял, но граф совсем не ожидал, что когда-нибудь его старая знакомая по магической академии вновь поднимет эту тему. Для него самого всё то, что было связано с тем злополучным кинжалом, уже было в прошлом. Если, конечно, забыть про то, что он нажил себе опасного врага, который, к счастью, в последнее время не давал о себе знать. Финнеасу даже начало казаться, что Дженайя и вовсе простила его за предательство, хотя любой другой на её месте, в том числе и сам граф Редбоун, сделал бы всё возможное, чтобы обидчик сильно пожалел о содеянном. Сейчас графу казалось, что всё это было очень давно, будто в другой жизни, хотя с момента его ссоры с Дженайей прошло не так уж и много времени — всего несколько месяцев.

— Ты не находишь наш разговор странным? Адепт света интересуется у стихийного мага по поводу артефакта, способного похищать души, — спокойно осведомился он.

— Нет, не нахожу. Не важно кто я, и кто ты. Ты знаешь то, что нужно мне, и я очень надеюсь, что ты поделишься со мной информацией.

От внимания Финнеаса не ускользнуло, что Эллара говорила исключительно о себе, и сделал закономерный вывод, что в кои-то веки его старая знакомая старается лично для себя, а не для ордена. И это ему импонировало.

— Сегодня явно твой день. Я бы мог вспомнить, как твои благородные (это слово граф произнёс с неприкрытой издевкой) приятели фактически бросили меня Аларику на съедение, но не буду этого делать. В конце концов, это была идея Ариуса, а ты к этому не имела никакого отношения.

Говоря это, Финнеас ожидал, что храмовница броситься защищать магистра, и говорить, что он действовал исключительно в интересах королевства, однако девушка промолчала. Промолчала не для того, чтобы просто не вступать в спор, а потому что в этот раз у неё не было ни малейшего желания оправдывать действия магистра. Эллара по-прежнему считала, что более достойного лидера, чем Ариус, ордену “Дневного Света” не найти, но вместе с тем осознавала, что некоторые слова и действия магистра характеризуют главу ордена не с лучшей стороны. И это ещё мягко сказано.

— Начну с того, что подобный кинжал — редкость, и отыскать его очень непросто. Сама понимаешь, ценные вещи под ногами не валяются. А что касается применения, то для того, чтобы кинжал сработал, не нужно быть магом. Достаточно вонзить его в жертву, а всё остальное он сделает сам, — объяснил Финнеас.

— Моментально?

— Конечно же нет! Этот артефакт, он как вампир. Или как страдающий от невыносимой жажды человек. Кинжал забирает душу постепенно, хотя сам процесс едва ли займёт больше двадцати секунд.

— А если его прервать? Что тогда будет с душой?

Финнеас открыл было рот, чтобы ответить, и тут же его закрыл. Во взгляде стихийника появилось понимание.

— Мог бы и догадаться, что ты говоришь о Вейласе.

При упоминании имени брата Эллара внутренне сжалась, ожидая ответа, что помочь Вейласу уже ничем нельзя, что следует оставить всё как есть, и не пытаться прыгнуть выше головы. Она не была готова принять подобный ответ. К счастью, ей и не пришлось.

— Как я уже сказал, не нужно быть магом, чтобы похитить чью-то душу с помощью артефакта. А вот чтобы вернуть её обратно владельцу — нужно. Подобный кинжал что-то вроде хранилища или тюрьмы для душ, называй как хочешь. Если раздобыть его, войти в транс, и проникнуть внутрь…

— … можно освободить всех его пленников, — закончила Эллара за Финнеаса, почувствовав небывалое облегчение.

Вот только вместе с облегчением пришло и волнение. Храмовница чувствовала, что поступает не слишком правильно по отношению к Дилану. Несмотря на то, что идея отправиться в Мёртвый Лес принадлежала именно пришельцу, Элларе казалось, что она совершила чудовищную ошибку, когда пошла у него на поводу. Она взяла его с собой просто потому что так было проще выполнить приказ магистра, правда только формально. Храмовница поймала себя на мысли, что подобно Ариусу, она, начиная с того момента, как Дженайя назвала имя убийцы её семьи, совершила немало сомнительных и необдуманных поступков, едва не стоивших ей жизни. Более того, девушка интуитивно чувствовала, что впоследствии этот список будет стремительно пополняться.

За то непродолжительное время, что они провели вместе, Эллара внимательно присматривалась к Мастерсу. Несмотря на то, что идея отправиться в Арвест принадлежала именно ему, храмовница чувствовала, что он что-то не договаривает. Невольно Эллара сравнила Дилана с его предшественником — Джоном Доу. Они оба оказались выброшены из родного мира против своей воли, но если Доу, до того, как вскружить голову Дженайе, хотел во что бы то ни стало вернуться обратно домой, и это было видно невооружённым глазом, то с Мастерсом всё было по-другому.

“А ведь магистр был прав — я действительно совсем ничего о нём не знаю. Надо будет восполнить этот пробел при первой возможности!” — решила для себя Эллара.

— Как часто тебе приходилось совершать поступки, о которых ты потом сожалел? — неожиданно для самой себя поинтересовалась храмовница.

Граф усмехнулся.

— Довольно часто. Чего греха таить, мне не раз приходилось делать то, за что потом мне должно было быть стыдно.

— Должно было быть, но не было?

— Верно. Более того, то, чем я горжусь — ещё хуже, — сказал он чистую правду, хоть и с улыбкой на губах.