Сердце твари
Шрифт:
– Мать немного умела. Правда, бумаги у нас было мало, зато угля – хоть ложкой ешь. Я тренировался на стенах и других не очень нужных поверхностях.
Евхарт продолжал монотонно тянуть свое «я все отдам», и оба собеседника перевели взгляд на него.
– Что ты можешь отдать? – хмыкнул Демиан. – Что у тебя есть, кроме твоей жалкой жизни.
– Знания, – засуетился аколит, – знания дорого стоят. Поверьте! Я знаю такие тайники, о которых никто не знает! Я даже знаю, где хранил отец Леон свои регалии…
– Вы их нашли, – кивнул Дальгерт Демиану. – Помните, Священная стрела с
– Да, было такое…
– Подземный ход… – уже очень неуверенно сказал Евхарт.
– Под рекой, – кивнул Даль. – Монахи через него ушли, а потом обрушили. Я показывал.
Евхарт посмотрел на него с ненавистью. Даль по глазам увидел – сейчас расскажет про ход к реке, и тогда у Демиана возникнет резонный вопрос, а почему такой последовательный в своем предательстве Эстан не рассказал про этот незначительный, но важный со стратегической точки зрения лаз?
И тогда он перебил уже набравшего воздух аколита:
– Нужно что-то более серьезное, чтобы выжить. Более значимое.
Такая вещь у Евхарта есть. Если только сон не был ложным, у Евхарта есть нечто, что надолго сможет отвлечь Демиана от копания в биографии некоторых подозрительных личностей. Лучше бы, правда, Евхарт придумал другой вариант. Если схарматы разберутся в назначении Серой Луны, им наверняка удастся создать портал.
«Не будем загадывать, – одернул он себя. – Еще ничего не решилось…»
Но Евхарт заглотил наживку целиком и полностью:
– У меня есть… есть! – пролепетал он. – Есть… я сам хотел! Я бы отдал ее! Правда! Клянусь Спасителем! Она мне не нужна. Вот!
Подвеска была женским украшением. Массивный серебряный круг, покрытый мелкой вязью не то узоров, не то рун, окружал серую матовую сферу камня. В глубине камень казался чуть розоватым. Все это было прикреплено к изящной цепочке сложной вязи из потускневшего от возраста серебра.
Демиан, прищурившись, внимательно осмотрел украшение, протянул Дальгерту:
– Видел его раньше?
Тот чуть качнул головой:
– Не видел, но знаю, что иногда в монастырях хранятся магические предметы. Священники не любят магию, ибо эта сила не от Бога, и стараются сделать так, чтобы такие предметы не попадали в руки ни магам, ни простым горожанам. Я подозреваю, что перед нами один из магических… ну, я бы назвал это амулетом. А уж откуда он у брата Евхарта, я судить не могу. Украл, наверное.
Демиан увидел, как побледнело, чуть не позеленело лицо аколита, и понял, что Эстан догадался верно.
– И для чего эта штука служит? – задумчиво спросил он.
Евхарт облизнулся и быстро ответил:
– Для магии. Отец Леон про нее предпочитал не говорить, но когда упоминал, то с большим уважением…
– Кто это – отец Леон? – равнодушно переспросил Демиан.
– Глава Инквизиции, – вставил слово Дальгерт. – Вы про него слышали много раз. На допросах в том числе.
– А, да, действительно. Я понял, что для магии. Не понял, как оно работает.
– Надо предложить Леку разобраться. Думаю, он справится – у него столько книг…
– Так и сделаем. Ну что, Эстан? Все еще жаждешь его прикончить?
Даль окинул взглядом стоявшего на коленях аколита. Кроме брезгливости,
он в тот момент не испытывал ничего. Но кивнул – оставлять эту мерзость в живых было нельзя.– Принести тебе арбалет?
– Угу, и подождать, пока побольше народу соберется. Мне не понравилось быть палачом. Но если нужно, я его убью. Не здесь только, а где-нибудь… где не так людно. А лучше бы отдать его Леку. Что материалу пропадать?
Евхарт закричал так, словно его уже тащили разделывать. Двое солдат подхватили его под руки и повели к подвалам. Дальгерт попрощался со всеми кивком и уже развернулся, чтобы уйти, как услышал брошенное в спину:
– Эстан! Напишите мне все, что знаете об этом человеке. Возможно, он нам еще пригодится не только в качестве мяса, но и как источник столь необходимой нам всем информации…
Дальгерт, не оборачиваясь, кивнул.
Ощущение, что петля затягивается, стало почти физическим. Скоро из нее выскользнуть будет очень и очень сложно. Или вовсе невозможно.
Нужно было спешить.
Адрес Олег нашел без труда. В столь ранний час на улицах никого не было, но он на всякий случай избегал открытых пространств. Покосившийся дом на Втором Каменном действительно украшал огромный каллиграфически выведенный номер. Окна были темны. Радовало лишь то, что никакого палисада, никакой ограды у дома не было, просто крылечко, такое же перекошенное, как весь дом. Второй этаж казался даже просторней первого из-за балкончика, опасно нависшего над крыльцом.
Отогнав мысль, что он будет делать, если парадная заперта, Олег толкнул дверь. Зря опасался – скрипнув старыми петлями, та гостеприимно распахнулась.
В прихожую лился свет от единственного маленького окошка. В его лучах плясали пылинки. На одной из дверей первого этажа висел массивный замок, другая, очевидно, вела на хозяйскую территорию и была заперта изнутри.
Олег не стал задерживаться. Он боялся, что кто-нибудь поймает его сейчас за руку и спросит: «А что, мальчик, ты тут делаешь? А может, ты хочешь что-нибудь украсть?»
Лестница оканчивалась старой, обитой кусочками ткани и кожи дверью. Возле нее тянулся шнурок с кольцом, недвусмысленно намекая – звоните!
Дернул кольцо. В глубине комнат раздался глухой звон.
Сначала там, внутри, было совсем тихо. Он даже потянулся к кольцу еще раз, когда уловил тихие шаги и неразборчивый шепот. Из-за двери заспанный мужской голос спросил:
– Кто там?
Олег быстро ответил придуманной по дороге фразой:
– Меня послал Дальгерт Эстан. Меня зовут Олег, мы с вами раньше не встречались. Это срочно.
Скрипнула, открываясь, задвижка.
На Олега в дверную щель смотрел одноглазый высокий мужчина лет пятидесяти или старше. Волосы его торчали дыбом. Конечно, он только что проснулся.
В руке он держал незажженную свечку.
– Дальгерт сказал, вас зовут Виль.
Виль отошел на шаг, уступая дорогу:
– Давай, заходи. Что еще он сказал?
– Просил передать, что в этой квартире оставаться может быть опасно. Я думаю, он боится, что его арестуют, а эту комнату он снимал сам, без посредника. Хозяева знают его имя.