Сердце варвара
Шрифт:
Он лижет меня с удвоенным энтузиазмом, и тогда это уже слишком. Я слишком долго не кончала, и все это накопилось во мне. В тот момент, когда он прижимает кончик большого пальца к моей сердцевине, все мое тело дергается, и я кончаю. Я кончаю так быстро и так сильно, что вскрикиваю, заставляя Пейси проснуться.
Пашов даже не поднимает головы, просто продолжает облизывать меня языком, впитывая все до последней капли сока между моих бедер. И я продолжаю кончать, как товарный поезд, все мое тело дрожит.
Пейси икает в своей корзинке, затем замолкает, и я вцепляюсь зубами в одно из кожаных
Он поднимает голову, ярко-голубые глаза светятся в темноте.
— Моя, — хрипло произносит он.
Я дрожу от того, насколько он свиреп.
— Хочу тебя, — выдыхаю я. — Внутри себя.
Пашов надвигается на меня, его большое тело прижимается к моему, и я нетерпеливо обхватываю ногами его бедра. Его хвост хлещет по моей ноге, как бешеный, и это заводит меня еще больше. Он кладет руки мне на плечи и смотрит на корзинку Пейси.
— Комплект…
Я качаю головой, прижимая палец к его губам.
— Вернулся ко сну, — шепчу я. Отсутствие второго плача после первого первоначального шума означает, что с ним все в порядке.
Пашов кивает и прикасается к моему лицу. На мгновение мне кажется, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он наклоняет голову и двигает бедрами. Головка его члена упирается в мой вход, и я наклоняю бедра, приветствуя его. Прошло слишком много времени с тех пор, как я была наполнена. Пашов толкается в меня так сильно, что мое тело вздрагивает на одеялах, но ощущения невероятные. Я чувствую каждый дюйм его тела, находящегося глубоко внутри меня, его шпора сводящим с ума образом трется о мой клитор.
Я крепко обнимаю его и киваю, поощряя его продолжать. Он толкается снова, а затем входит в меня, быстро, яростно и так хорошо, что я прикусываю губу, потому что знаю, что снова начну кричать. Еще один оргазм вот-вот пронзит меня, благодаря его толчку, и я решаю не бороться с ним. Я просто отпускаю и полностью сдаюсь, растворяясь в настоящем моменте. Один бесконечный оргазм сменяет другой, и я едва осознаю, что Пашов нависает надо мной.
Он входит и сразу же кончает, и я удивлена тем, как быстро он получил освобождение. Впрочем, все в порядке. Прямо сейчас все дело в том, чтобы снова быть вместе. И я кончила так много раз, так быстро и так сильно, что не возражаю, что он получил свое в мгновение ока.
Пашов падает на меня сверху, весь потный, с бархатистой кожей, и я цепляюсь за него руками и ногами, отчаянно желая, чтобы каждый дюйм нашей кожи соприкасался. Мне это нужно. Мне нужно прикосновение моей пары. Я измотана, измучена, но это лучшее, что я чувствовала за последние недели. И счастливая, удовлетворенная улыбка кривит мои губы, когда он перекатывается на бок и тянет меня за собой, позволяя моему маленькому телу растянуться у него на груди.
Сейчас это произойдет, — сонно думаю я.
Он вспомнит, что сейчас всегда хватает меня за задницу. — «Хвоста нет», — скажет он и проведет следующие полчаса, поглаживая мою задницу, как будто это что-то особенное.Но он этого не делает.
Тяжело дыша, он прикасается к моим волосам и, кажется, доволен тем, что позволяет мне лечь на него сверху.
И по мере того, как один момент перетекает в другой, мою кожу покалывает от того, насколько это… по-другому. Это не наш обычный интимный момент. Вообще. У нас с Пашовом есть ритуал. Мы не самые изобретательные или с богатым воображением, и мне это нравится. Мне нравится, что моя пара целует меня, по ощущениям, часами, прежде чем перейти к моей груди, а затем лижет мою киску перед проникновением. Это как будто он просматривает меню, и мне это нравится.
Кроме того, сегодня… он не поцеловал меня. Вообще.
И он все еще не схватил меня за задницу. Его рука лежит на моей талии.
Мое сердце снова болит.
Я ничего не могу с этим поделать. Я начинаю плакать. Сначала это просто сопение, но по мере того, как проходит одно мгновение за другим, я чувствую себя все более одинокой.
Я чувствую… как будто я изменила своей паре.
Это так глупо, но это был не мой Пашов. Это был не мой изголодавшийся по поцелуям, любящий, глупый и тискающий мужчина. Это был незнакомец с его лицом, и я переспала с ним, потому что чертовски сильно скучаю по своей паре.
— Стей-си? — Его рука скользит по моей талии, и я слышу вопрос в его голосе. — Ты… ну… все хорошо?
Все ли у меня хорошо? Я прижимаю руку ко рту, пытаясь подавить рыдания, потому что не хочу разбудить Пейси. Мне хочется оттолкнуться от него и отступить в дальний угол палатки. Я хочу уткнуться лицом ему в грудь, позволить ему гладить меня по волосам и говорить, что все будет хорошо.
— Я бы хотела, чтобы ты вспомнил, — выдыхаю я. — Хоть что-то. Что-нибудь. О том, как это было у нас раньше.
Я чувствую, как он судорожно втягивает воздух.
— Я тоже. Я бы все отдал, чтобы вспомнить об этом.
И от этого почему-то становится только хуже.
ПАШОВ
За величайшим моментом моей жизни следует самый ужасный.
Быть внутри моей пары? Разделять с ней удовольствие и чувствовать насыщение, которое приходит во время спаривания? Низкий гул моего кхая в моей груди? Ощущение маленькой человеческой фигурки Стей-си, покоящейся на мне сверху? Я чувствую себя самым сильным мужчиной в мире.
Но это ничего не значит, когда она начинает плакать.
Ее плечи сотрясаются от рыданий, и хотя я спрашиваю, что случилось, она не может говорить сквозь рыдания. Только тихое: «Я бы хотела, чтобы ты вспомнил».
Для нее я по-прежнему чужой. Вот почему она плачет. Она скучает по своей паре. И я чувствую себя… как половина мужчины. Впервые с тех пор, как я проснулся и мне сообщили странную новость о том, что прошли две смены времен года, и я забыл о них, я чувствую, что чего-то не хватает. Что я упускаю что-то важное.