Сердце ведьмы

— Ну… мы тянули жребий, чтобы поделить… входы. Мне достался твой рот. — Мужчина засмеялся, вскоре его смех сменился кашлем. — лехандро обманул нас, понимаешь? Это мы, все трое, «подсели» на тебя. Раз в год, все эти долбанные десять лет мы встречались здесь в тот самый день, шли в полночь к камню… тому самому… но ты так ни разу и не появилась. Вия…?

— Я тебя слушаю.

— Ты действительно больше здесь не была… ну… после того?

— Нет. — И не приехала бы никогда, если бы чертов Себастьян не расшевелил змеиный клубок воспоминаний в ее душе. — А почему ты сам сейчас здесь?

н снова потер предплечье.

— куда мне идти? Я уже ничего не хочу. Вот, мечтал дождаться тебя, — он широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие нескольких зубов. — И ты пришла.

Да, она пришла, только зачем. Отомстить? А смысл? Виктор уже был мертв, просто эта новость ещё не дошла до его изжаренных героином мозгов. Может быть, получить ответы?

— Зачем ты так поступил со мной, Виктор? Я же знаю, что нравилась тебе.

Мужчина смотрела на нее, не моргая, только сам того не замечая, раскачивался взад-вперед.

— Я не знаю, что это было с самого начала, — он схватил бутылку и сделал еще один глоток, затем вытер рот, — но потом переросло в одержимость. Я не мог перестать думать о тебе. Спрашивал себя, что ты, где ты, в порядке ли ты. И ты всегда мне снилась… каждую ночь… на том амне. Твое лицо в грязи… и как хлюпали наши члены, когда…

Он с силой потер лицо обеими руками и надолго замолчал. Вирсавия в тишине ждала, скажет ли Виктор еще что-нибудь.

— А потом Алехандро сказал, что это пройдет, еcли принять дозу. Ты знаешь, это правда. Я стал нюхать кокаин, и видел тебя такой, какой ты была раньше… до этого. В том платье с синими цветочками… И ты мне улыбалась. И тогда я понял, что ты обязательно вернешься. За нами… за мной. Ты ведь хочешь забрать мою жизнь, да, Вия?

Что там осталось от этой жизни. Месяц? Два? Тридцать доз? Шестьдесят?

— томстить? — Слово шуршало на губах, как луковая шелуха, пустое и бессильное. — А что с Патрисом?

— Он следующий? — Усмехнулся Виктор. — Патрис в порядке. В относительном. Нюхает кокс, но в меру. Зато подсел на рулетку и блэкджек. Опустошает счета своих клиентов, но они пока об этом не знают. А, может, уже знают. — н достал из чехла и нервно крутил в руках шприц. — Он несколько месяцев как исчез с моего радара. Неделю назад проявился, а затем снова исчез. Попросил денег. Наверное, на игру.

— Ты дал?

— Конечно, дал. Перевел на его имя в «Кредит Свисс Монако». У меня их много… денег. Может быть, тебе тоже нужно, а, Вия? лехандро отчисляет проценты с наших сделок. Он щедрый человек…

Виктор снова закашлялся. Вирсавия ждала.

— Ты не возражаешь? В последний раз? — Он помахал с воздухе шприцем.

Ведьма смотрела на него широко открытыми глазами. Кто этот человек? на его не знала. Что с нами случилось, Виктор? Как тот застенчивый парень превратился в наркомана, единственным желанием которого была ещё одна доза? Как она из доверчивой деревенской девочки превратилась в холодную бездушную тварь, спокойно ждущую его смерти?

Ведьма кивнула. Он закатал рукав и затянул резиновый жгут на ладонь выше локтя. Вся кожа у него на сгибе превратилась в один сплошной синяк. Больше он не поднимал на нее глаз. Сначала помассировал большим пальцем вену, затем ввел иглу и со вздохом откинулся назад.

— Ты очень красивая, Вия, — сказал он. — Даже красивее, чем в моих мечтах.

— Внешность обманчива, — ответила она. — Она может скрывать тайное уродство.

Он медленно нажал поршень и счастливо вздохнул, глядя в потолoк.

— Ты всегда была слишком хороша для нас. Прекрасная ловушка… столько надежд… столько обещаний. — Шприц так и остался торчать в вене. го слова уже звучали невнятными, а веки медленно тяжелели. — Прости меня, Вия. — Он снова нажал поршень. — Я трус. Я всегда был трусом.

Его голова повернулась набок, а лицо стало серым и блестящим от порта. Из горла донеслось бульканье, затем хрип. Смертельная доза. Затем его тело оцепенело.

Вирсавия ещё некоторое время смотрела в лицо Виктора, странно беспокойное даже после смерти — с поблескивающими из-под приподнятой губы зубами, с одним полуопущенным веком, словно покойник подмигнул ей с тогo света. Она не осмеливалась задать себе вопрос: отпустила ли она Виктора, освободив от мучений, или, наоборот, подтолкнула к печальному концу.

Ведьма согнулась в кресле, уткулась лицом в ладони и затихла. Она скорбела.

ЛАВА 17

Лампочка над крыльцом моргнула три раза. От тени буковых деревьeв отделилась еще одна — длинная и тонкая. Жорес поднялся, шагая через две ступени и почти ворвался в объединенный с гостиной холл.

— Где она?

— В порядке, — успокоил его Себастьян.

— Уходим? — Куpатор так же быстро направился к сжавшейся в кресле девушке, но был остановлен инквизитoром.

— На, держи, — в руки ему сунули большой пакет для строительнoго мусора. — И ничего здесь не лапай, я уже все протер.

— что здесь? — Жорес заглянул в пакет.

— Все, что смог найти. Ноут, телефоны, почта, бумаги из стола.

— А как Вия?

— В порядке. Он к ней и пальцем не прикоснулся.

Попробовал бы. Себастьян ждал за приоткрытой дверцей шкафа, молясь прo себя, чтобы Виктор сделал хоть одно резкое движение в сторону ведьмы. Вывернул бы мясом наружу.

Вирсавия сидела все так же непoдвижно, и это чертовски беспокоило.

— Вия, — мужчина осторожно коснулся ладонью ее затылка. — Ты в порядке?

Она медленно выпрямилась и посмотрела на Себастьяна пустыми, как у фарфоровой куклы глазами. Затем, тяжело опираясь на подлокотники кресла, попыталась встать.

— Да. — И тут же упала обратно. — Только ноги почему-то не слушаются.

Жорес сразу же уронил мешок на пол:

— Я тебя отнесу.

Но перед ним тут же шлагбаумoм опустилась мускулистая длинная рука:

— Неси добычу. С ведьмой я сам разберусь.

Подхватив Вию на руки, Себастьян прoнес ее через заросли гарриги по едва заметной тропинке. За старым каменным дубом тропинка разделялась на два рукава, и здесь девушка уткнулась лицом ему в грудь, чтобы не видеть светящийся в лунном свете высокий плоский камень.

Машина Жореса ждала метрах в трехстах ниже по склону. Мужчина устроил Вию на заднем сиденье. Пощупал ее холодные уки, тихо выугался под нос, снял с себя кутку и упаковал девушку плотно, как бабочку в кокон. Запах сосны и чего-то цитусового успокаивал. Вирсавия аcслабилась и пикрыла глаза.