Сердце Ведьмы

'Ты мне обещал!', — кричало сознание внутри меня, пусть внешне я и оставалась спокойной.

Предательски подрагивающие руки и колени за этот вечер уже успели стать моей неотъемлемой частью бытия. Я на них даже внимания даже и не обращала. Нашла взглядом Артура, стоящего за правым плечом князя вампирского клана, и машинально сделала шаг назад.

'Обещал', — плакала моя душа внутри.

Но взгляд архивампира был непреклонным и непоколебимым. Все ждали, когда я пройду по дорожке, выложенной из рядов соцветий белых лилий на ещё не согретой солнечным светом сырой земле. Душа просила забыться. Сердце требовало покоя. А тело хотело лишь раствориться в небытие. Всё, чего я сейчас желала — просто прекратить чувствовать. Насовсем.

'Ева!', — в голове раздался голос магистра Риуса, — 'Сделай шаг'.

Он не просил и не советовал. Он приказывал. И я подчинилась. Ментальным приказам вообще трудно сопротивляться, если нет подходящего артефакта в помощь. Блок, стоящий в моей голове от внешнего вмешательства был создан именно им. Конечно, ему не составило труда обойти своё же творение. И я сделала первый шаг. А потом ещё один и ещё, уже не помня себя — того, что внутри меня. Не слушая больше голос разума и отголоски своих страхов. Просто шла, как мне и было приказано.

Острое лезвие кинжала в руках Амита рассекло воздух и раскроило мою правую ладонь, возвращая в реальность. Хлынула кровь, медленно стекая на окроплённую предрассветной росой молодую зелёную траву, так напоминавшую мне глаза того, кого я, как мне кажется, любила. Того, кто оказался так равнодушен ко мне. Кровь обагряла землю, впитываясь в каждую черту девяти направлений, призванных совершить обряд единения на крови. Постепенно, по мере того, как Амит произносил слова, закреплявшие действия символов, боль в правой ладони начала усиливаться, а вместе с ней и появилась боль в левой руке. Кровь, текущая по моим венам словно нагревалась и была похожа на реку, желающую повернуть своё течение вспять. И казалось, что я сейчас закричу от этой боли, но также как и началось — всё быстро закончилось.

Так сбылось единственное моё на сегодня желание — я перестала чувствовать. Совсем.

Боль схлынула. И даже рана на руке затянулась сама собой. Мир изменил свою цветность и стал сплошным серым маревом, забирая меня в свои объятия. Я знала, что падаю. Но мне было всё равно. Только серый беспросветный туман, не имеющий конца и края, теперь существовал для меня.

— Ева! — голос матери силой вытащил моё измученное сознание, заставляя вернуться обратно.

Архимаг воздушной стихии держала меня за плечи, не давая окончательно упасть. Затем её взгляд скользнул на мою правую руку, и она выругалась ещё похлеще манеры Артура.

— А я думала, ты так и не соизволишь прийти, — вложила в свои слова как можно больше цинизма и остроты, стараясь ни чем не уступать тону кесаря, когда он мне сообщил, что это её идея с обручением.

Хоть и давалось мне это с трудом, учитывая, что в данный момент я даже не понимала, как звучит мой голос на самом деле. Мама проигнорировала укол с моей стороны и поправила выбившийся цветок из моей причёски.

— Идём, — сказала она.

Сверкающая серебристым свечением магия её стихи исказила пространство, перенося нас в спальню таунхауса, который был отведён для меня кесарем. Закрыв за собой портал, мама осторожно отвела от меня руки, удостоверяясь, что я могу стоять самостоятельно. Затем присела в кресло.

— Как ты могла? — тихо спросила я.

Мать пристально посмотрела на меня, вдохнула поглубже, и ласково улыбнулась. До такой степени ласково, что мне сквозь землю провалиться захотелось, потому что когда она так улыбается, потом большая часть измерения ищет себе новое место жительства, причём желательно в другом мире. И одета она была в стандартную боевую форму, хоть на голове до сих пор красовался обруч, который был на ней ещё во время свадьбы Ангелины, что только добавляло колорита к её настрою.

— Свадьба будет только через четыре года. После того, как ты закончишь обучение у магистра Нинель, Ева.

— Я даже университет свой ещё не закончила! — грубо перебила родительницу.

Слушать про своё далеко не радужное будущее, которое она мне решила уготовить, мне не хотелось совершенно. Кажется, эмоции вновь вернулись ко мне. Жаль.

— Закончила, — тихим и спокойным тоном продолжила она, не замечая моих воплей.

— Я даже дипломную ещё не дописала! — в глубине души прекрасно понимала, что это всё равно бесполезно, но всё равно высказалась.

— Ты прошла весь материал. Этого достаточно. Надеюсь, что знания не пригодятся тебе в дальнейшем, а если тебе так нужна эта бумажка, в которой подписано об этом, предоставлю тебе её завтра же, — она демонстративно сложила руки на груди, чтобы я побыстрее осознала, что если мне и спорить, так только самой с собой.

Вот так всегда! Твою ж… Вселенную, которая мать — моя!!!

— Зачем, мама? — вспомнила, что она как-никак на седьмом месяце уже. Ей тоже особо нервные срывы сейчас ни к чему, а потому попыталась просто говорить, и не переходить больше на повышенные тона.

Стихийный архимаг ухмыльнулась, а затем сказала:

— Альтерра нуждается в союзниках. Мы не настолько сильны, чтобы противостоять другим мирам. Особенно, если хотя бы парочка из них решит объединиться против нас. Мы и с Сумраком-то еле справляемся. Будь реалисткой, Ева. Аксартон нужен Альтерре. Теперь, если помнишь, война с участием наших архимагов на Алнаире не закончилась хорошим исходом. И теперь закрытому миру нужны гарантии от нас, что повторной войны не будет. Так уж получилось, что Амит совмещает в себе решение всех проблем.

— А как же я? — не в силах придумать новый аргумент в свою пользу, просто села прямо на пол, не заботясь о том, что платье приобретёт не самый свой лучший вид.

— Я не буду жить вечно, Ева. И ты знаешь это, — мать положила руки на живот, улыбнулась уже печально. — Я не жалею о своём решении. Но все прекрасно знают, почему каждый из нас обладает только одним видом стихии. Ты можешь отрицать сколько угодно, но роды я вряд ли переживу.

Хотела ей возразить, но она подняла ладонь вверх, призывая меня помолчать, после чего продолжила.

— Когда я уйду — ты будешь заботиться о малыше, Ева. Ты. Арханиэлиус не в состоянии позаботиться даже о себе, а уж о моём сыне и подавно. Сильный воин ещё далеко не лучший отец. И тебе как воздух будет необходима чья-то поддержка. А кто будет заботиться о тебе, если меня не будет рядом, Ева? Амит прекрасно справится с этой ролью. Если ты думаешь, что Артур сделает это, спешу тебя разочаровать — он девятнадцать веков как не заботится ни о ком, кроме себя. Тем более у него было время, чтобы…, — дальше слушать я была не намерена.