Сердце Ведьмы

— А вы тоже на церемонии присутствовали? — полюбопытствовала я просто, чтобы потянуть время.

— Не, мы это, на практике были в эльфийских территориях, — некромант махнул рукой в воздухе, а затем положил её мне на правую руку, медленно проводя пальцем вдоль линии сгиба запястья, опускаясь на внешнюю сторону ладони.

По мне снова прошёлся лёгкий электрический импульс. Я снова помянула проклятый Аксартон, только уже не вслух, отчаянно вспоминая не только Амита, но и Артура, благодаря которому теперь вынуждена всё это терпеть. Только начала прикидывать, как бы помягче намекнуть, что ведьма-то уже занята, как некромант отдёрнул руку самостоятельно, а затем в его глазах вспыхнуло фиолетовое пламя.

— А ты точно с Аксартона? — недоверчиво спросил парень.

Он во все глаза уставился на моё кольцо с уже ярко красным алмазом.

— Что-то не так? — деловито поинтересовалась я, понимая, что по ходу, и объяснять ничего не придётся.

— В тебе кровь архивампира, — задумчиво произнёс он, всё ещё внимательно рассматривая ювелирное изделие. — Много крови архивампира.

Уже собиралась выдать ему, кто я есть такая на самом деле, но меня опередили.

— Заводишь новые знакомства? — послышалась меланхоличная надменность голоса Артура.

Архивампир стоял прямо за моей спиной. Это меня порадовало, пусть тональность его голоса и не была очень приветливой. Некромант медленно перевёл свой взгляд с меня на архивампира, и защитное плетение щита мага образовалось в долю секунды, окутывая своей энергией некроманта.

— Рад был познакомиться, — он вежливо склонил голову в мою сторону, а затем поспешил оставить меня наедине с Артом.

— Заходи ещё, малыш, — еле сдерживая ухмылку, сказал Артур ему вслед.

— Я искала тебя, — сказала архивампиру вместо приветствия.

Последовала очередная усмешка с его стороны.

— Ну, дедукция мне ещё не отказала, — он сел напротив меня, внимательно рассматривая. — Венца падшего Паладина на тебе нет, — после недолгого молчания добавил он.

— Да, дедукция тебе и вправду не отказала, — съехидничала я в ответ.

Моё сердце снова разрывалось на части, и я уже ничего не могла с собой поделать. Лицо архивампира помрачнело — он явно не ожидал подобного с моей стороны. Да я и сама от себя не ожидала. Просто сорвалось с уст и всё.

— Идём, — резко встал с места Арт.

Даже не удостоверившись, иду ли я следом, архивампир пошёл в сторону выхода. Он шёл. Я сидела. У собранных из хвороста дверей он остановился, медленно развернулся в мою сторону, скрестил руки на груди, приподнял одну бровь и склонил голову в приглашающем жесте.

— Ты же хотела поговорить, не так ли? — прочитала я по его губам едва слышимую фразу.

Мне было страшно — впервые я боялась его. Боялась того, что сейчас он разобьёт мою едва дышащую надежду на мечту о том, что я ему не безразлична. Страх охватывал каждую клеточку моего тела, и я на едва сгибающихся ногах поднялась со стула и, сосредоточившись на том, чтобы не упасть, вышла на улицу.

— Ты прошла инициацию, — сказал он, не замедляя шаг.

Он не спрашивал, но и не утверждал — вероятно, хотел, чтобы я сама для себя решила, вопрос ли это или уже ответ. Я оттягивала момент как можно дольше, желая, чтобы время, когда он рядом продлилось ещё, ведь, скорее всего, это будет последний раз. Мы свернули с улицы на тропинку, ведущей к искусственному пруду среди небольшого парка.

— Прошла, — наконец сказала я вынужденно.

Он ничего другого не сказал даже тогда, когда мы дошли до водоёма. А молчание уже стало гнетущим. Артур остановился, вглядываясь в глубину водной глади. Он снова молчал. И я даже не могла определить, какие эмоции были внутри него — он просто стоял и смотрел вдаль, не поворачиваясь в мою сторону.

— Арт? — в моём голосе была отчётливо слышна и горечь и страх, но я решила, что дальше тянуть уже невозможно.

Но он снова молчал.

— Я всего лишь очередная страница в твоей долгой и одинокой жизни, да, — я тоже не задавала вопрос.

Ждала, когда он сам решит, что это может быть и ответом. И снова он молчал, и даже не предпринял ни одной попытки изменить хоть что-либо. Ни слов. Ни движений. Ничего. Только моя безграничная боль сердца и души.

— Арт! — уже не звала, кричала я.

Мужчина вздрогнул и отвёл взгляд в сторону. Водная гладь отразила сияние портала позади нас. Сияние лазурно — бирюзового свечения межпространственного излома, открытого магией водной стихии. Внезапное появление архимага Даниэля Нестерр ещё больше усугубило ситуацию. Роды матери продолжались до сих пор, и меня не пускали к ней. А если он появился, да ещё и таким способом — значит, что-то произошло. Что-то плохое.

— Ева! — позвал меня Даниэль.

— Арт? — теперь это был уже не зов и не требование с моей стороны.

Мольба, сквозь проступившие слёзы также осталась безответна. Как и все мои чувства.

— Ева! — голос синеглазого брюнета был требователен. — У нас не осталось времени. Я ещё раз посмотрела на неподвижного архивампира, и пошла в сторону архимага.

— Вы умеете искажать пространство? — спросила его, вытирая слёзы, бегущие по щекам, чтобы найти хоть малейшую зацепку дышать дальше.

— И этого никто не должен знать, — мрачно отозвался он.

Перевёл взгляд с меня на Артура, а затем толкнул меня в портал.

Едва я сделала первый шаг после того как портал закрылся, и мы оказались в одной из спален родового поместья Ашерро, поняла, что случилось то, возможность чего я так долго пыталась отрицать.

— Мама!

Среди чёрных шёлковых простыней, насквозь пропитавшихся кровью, лежала она. Женщина, которую называли "та самая Де Алькарро". Лилит Аэлин Камелия — женщина, благодаря которой я живу. Бледная, почти белая кожа уже не была покрыта чёрными линиям рун, всегда украшающими её тело, рун считающихся неотъемлемой частью неё, как и стихия воздуха, которой она имела дар управлять.

Я подошла ближе и опустилась прямо на пол около её неподвижной руки, безвольно лежащей на краю постели. Ещё тёплое женское тело застыло, словно она просто спала. Только она не дышала. Та, которая только дала новую жизнь, отдала взамен неё свою собственную. Так она умерла.

— Мама, — еле слышно позвала я её, хотя и знала, что ответа не будет. — Мама, — повторяла я снова и снова, закрывая глаза и желая вернуть время вспять.

— Мама, — продолжала я звать её, пусть она уже и не слышит меня. — Мама.