Сердце волка
Шрифт:
Они даже не заметили, как в окне промелькнуло широкое и довольное лицо Форса, а в небе сверкнула, но почти тут же погасла маленькая звезда, которую когда-то давно называли Таром.
Конечно, странности в поведении Фрэн не исчезли полностью даже со временем. Но по крайней мере она перестала ходить повсюду за Дэйнаром, хотя в его отсутствие скучала так, что это было видно даже посторонним людям.
Дэйн очень много работал — нужны были деньги на ремонт дома Лирда, куда они планировали переехать после родов. Пока же жили в пристройке, рядом с Форсом. Оборотень
В тот день местный служитель храма Айли совершил обряд, связав вместе жизни Дэйна и Фрэн. Они специально ждали — не хотели жениться, пока не приедет Аравейн.
Свадьба была скромной — всего два гостя, Форс и Аравейн — невеста в светло-голубом платье (Фрэн сама захотела такое) и Дэйнар в тёмных штанах и обычной белой рубашке, тонкие, недорогие серебряные колечки, которыми обменялись оборотень и девушка… Тихо, спокойно… хорошо. Именно так чувствовали себя наставники Дэйнара, глядя на их счастливые лица.
В тот вечер Дэйн, как обычно, засиделся у Фрэн допоздна. Но когда собрался уходить к себе, девушка вдруг обиженно воскликнула:
— Дэйн! Куда ты?
Он растерялся.
— Ну…
— Я ведь твоя жена!
Дэйнар вздохнул: как объяснить, что он боится напугать её? После того, что случилось…
— Ты не хочешь?.. — в глазах девушки стояли слёзы, и он не выдержал. Подбежал, крепко обнял и принялся расстегивать крючки на её платье.
— Глупышка… Покажу сейчас, как я не хочу… Держись…
А Фрэн смеялась — и в глазах её не было ни малейшей искорки страха.
У него были девушки. Немного, но были. Конечно, не в Арронтаре — там ему любая бы, скорее, горло перегрызла, нежели просто руку подала — а здесь, в Нерейске. Но то, что было с ними…
Всё равно, что сравнить песчинку и большую каменную гору. Капельку воды и море. Клочок голубой ткани и бескрайнюю синь неба.
И дело было не только в физическом удовольствии. Дэйнару казалось, что он соединяется с самим собой — будто одна часть его души потерялась, а теперь нашлась.
А ещё он почему-то слышал музыку. Она была очень тихой, словно приглушённой, но она была…
— Ты слышишь? — спросил он Фрэн, наклоняясь и целуя девушку в висок, к которому прилипли мокрые от пота кудряшки.
— Что?.. — мутный взгляд, прикушенная губа… Дэйнар улыбнулся и чуть замедлил движения, чтобы до неё дошёл смысл вопроса. Но вместо этого Фрэн закрыла глаза и задышала чаще.
— Музыку слышишь?
— А? Нет…
Дэйн на секунду нахмурился, но решил потом разгадать загадку таинственной мелодии, звучавшей, по-видимому, только в его ушах — неподходящий для этого был момент.
Чуть позже, когда Фрэн уже засыпала в его объятиях, Дэйнар прошептал, ласково проведя рукой по пока ещё неокруглившемуся животу своей жены:
— С тобой я совершенно забыл о том, что горбун.
Она повернулась к нему лицом и, приоткрыв один глаз, улыбнулась:
— Ты забыл, Дэйн, а я об этом никогда и не помнила.
Изнасилование Фрэн будто провело невидимую черту, отделив то, что было до, от всего того, что случилось после.
Они изменились сами и изменили свои приоритеты.
И если раньше Дэйнару просто нравилось общество Фрэн, то теперь он не мыслил жизни без неё. Теперь он работал не только потому, что хотел развиваться и получать знания, но и потому, что собирался сам обеспечивать семью.Живот девушки рос, а вместе с ним рос и мальчик внутри. Дэйнар знал, что это именно мальчик — самый обычный, не оборотень и не маг. Но от этого не менее дорогой и любимый.
Дэйн понимал — у них с Фрэн никогда не будет общих детей, ведь он всё-таки остался оборотнем, а она была человеком. И они оба радовались, что она сможет испытать радость материнства… пусть и таким жестоким способом. Но чем больше проходило времени, тем сильнее забывались ужасные события, произошедшие с Фрэн.
Дом, в который они собирались переехать сразу после родов, был почти отремонтирован. Староста помог Дэйнару — не деньгами, но рабочей силой, считая себя обязанным молодому лекарю хотя бы за то, что оставил его сыну жизнь и возможность снять «проклятье».
Чем ближе становились роды, тем благодушнее и счастливее становилась Фрэн, хотя иногда казалось, что больше уже невозможно. Девушка целыми днями шила распашонки, что-то вязала и вышивала, напевая под нос разные песенки. И, хоть физической близости между ней и Дэйном не было примерно с шестого месяца беременности, он, к своему удивлению, порой всё-таки слышал музыку. Всегда одну и ту же мелодию, тихую, нежную, едва различимую…
Первое время оборотень боялся спросить об этом Форса. Ещё скажет — совсем ты, воспитанник, рехнулся, если музыку слышишь там, где её нет. Тоже блаженный стал.
Но Форс не сказал ничего подобного, когда Дэйнар наконец, решившись, задал ему давно созревший вопрос. Наставник вообще ничего не мог сказать в течение первых пяти минут. Он потерял дар речи и смотрел на Дэйна так, будто увидел перед собой во плоти какую-нибудь из богинь.
— Э-э… Форс? Что с тобой? — тормошил его оборотень, хмурясь: может, следовало спросить раньше?
— Х-к-хм… — наконец, закашлялся маг. — И давно ты… эту музыку слышишь?
— Давно. С первой брачной ночи. Она тихая очень. Может, поэтому её Фрэн и не слышит?
— Нет, — Форс покачал головой. — Не поэтому.
— А почему?
Наставник вновь кашлянул.
— Фрэн — не оборотень.
— Я знаю, — наморщил лоб Дэйнар. — А что, только оборотни такую музыку слышат?
Маг, кажется, опять не знал, что ответить, и выглядел совершенно растерянным. Сел на диван и начал озадаченно тереть виски.
— Мне срочно нужен Аравейн, — прохрипел Форс через несколько мгновений.
— Зачем?
— Выпить.
Юноша покачал головой и присел рядом с наставником.
— Да объясни же ты мне, в конце концов, в чём дело? Эта музыка чем-то опасна?
— Нет, не опасна.
— Тогда почему ты так реагируешь?
И тут Форса будто прорвало:
— Потому что это Зов, Дэйнар! Песнь Арронтара… Зов, который никто из оборотней не слышал с тех пор, как лес наслал на наших с тобой сородичей проклятье!
Дэйн не знал, что такое «Песнь Арронтара» и «Зов», поэтому обратил внимание совсем на другие слова наставника:
— Наших… с тобой?! А ты, что, тоже оборотень?!