Сердце Зверя

А потом вспоминала об отце… О жертве, которую он принес своей жизнью и о величине которой я начинала догадываться только сейчас. Я думала о Звере. О своем народе. Свободном народе. Они имели право на жизнь. На счастье. На свободу.

Я вспоминала, что где-то совсем рядом в наших рядах идет Велес. Тот, кто ни разу не показал, что он — бог. Но кто верил в нашу победу, верил в воплощение пророчества и бился за свободу благородных волков на равных.

Только понимание, что не имею права опускать руки, отступать, отказываться от цели, за которую отец отдал жизнь, помогало гнать от себя мысли о слабости, о поражении.

Как и предсказывал Зверь, пробиться к Источнику оказалось непросто.

В разы тяжелее, чем одолеть войско церковников и королевской армии на выходе из Заповедных земель. И в десятки раз тяжелее, чем пройти через ловушки, умело расставляемые жрецами Аты на нашем пути.

За оплот своей магии Церковь стояла насмерть.

Глава 19

Союз крови чародея с кровью свободной, — прошептала я, плетя заклинание. — С самым сильным из благородных волков…

Я повторяла эти слова, словно боялась забыть, для чего я здесь.

И все равно казалось, что церковники приближаются недостаточно быстро.

На этот раз они хорошо подготовились. Зашли с тыла. Прорвали оборону волков. Убили всех, кто был рядом… Кроме меня. Возможно, я нужна была им живой. Возможно, меня надо было принести в жертву на оскверненном Источнике, нужно было, чтобы я умерла именно на нем. Окропила своей кровью скверну. Помогла восстать Ате.

— С самым сильным из благородных волков, — повторила я и улыбнулась обескровленными губами мысленному образу мужа.

Пора.

Взмахом рук я образовала вокруг себя магический круг. Это заклинание, на подпитку которого практически не требовалось сил и времени, делало меня почти неуязвимой для чужеродных заклинаний и в то же время усиливало урон, который я наносила противникам.

Перекошенные яростью лица. Пораженные безумием глаза, из которых смотрят такие же больные души…

— Луна, я не выдержу. Не выдержу, — пробормотала я и закрыла глаза, чтобы не видеть несущихся на меня жрецов. Не видеть эту фиолетово-черную стену, создаваемую их магией, не вспоминать, как на этом же самом месте стоял когда-то отец. И не выстоял.

Природное чувство времени сказало: пора.

Я открыла глаза и вскинула перед собой руки.

В тот же миг между мной и церковниками возникла стена огня.

Первые упали, скорчившись от смертельных ожогов. Другие отступили.

Стараясь не думать, что делаю, я выпустила цепную молнию.

Тяжело задышала, хватаясь за сердце, раскачиваясь на месте, изо всех сил стараясь не упасть, не покинуть границ магического круга.

Пока я пыталась прийти в себя, цепная молния успела поразить с десяток целей.

Несколько жрецов инстинктивно сбились в кучу.

Я старалась не показать, что заметила это. Метнула для отвода глаз пару огненных шаров по другим и принялась плести самое сложное из всех заклинаний. Огненный метеорит.

Сложность заключалась в том, что мало было сплести заклинание. Нужно рассчитать точку, в которую он ударит спустя десять секунд. А для этого предугадать возможные действия противника.

Промахнешься на метр… И враг отделается лишь легким испугом и продолжит идти.

Мне нельзя было подпускать их к себе слишком близко. Слишком много их. И слишком неравны у нас силы.

Природная интуиция подсказала, что спустя десять секунд они будут рядом. Совсем рядом.

И в последний, решающий момент я навела прицел на собственный круг.

Сначала оглушило грохотом, заложило уши. Затем ослепило.

В следующий миг я прыгнула, и сокрушительный удар огромным огненным шаром пришелся сразу на пятерых жрецов, что успели подступить совсем близко.

А потом подоспели волки.

— Наконец-то, — прошептала я и осела на могучие руки мужа.

* * *

— Эя, девочка моя, любимая, ты меня слышишь? — взволнованный голос Зверя доносился словно издалека.

Я открыла глаза.

Фиар вглядывался в мое лицо с затаенной болью в глазах. Он знал, каково мне приходится. Чувствовал. Не мог не чувствовать. Как не чувствовать свое сердце…

Мысль о том, что мужу больно, больно из-за меня, была худшая из всех.

Именно она помогла помотать головой и, почти не морщась, попросить поставить меня на ноги.

Зверь просьбу выполнил. Но не спешил отходить. Пришлось держать меня еще какое-то время, чтобы я смогла устоять на ногах. Меня шатало, кружило, голова была тяжелой, крики и грохот боя, казалось, впиваются в виски тупыми ржавыми иглами.

— Ты сможешь, девочка, — прошептал Зверь.

— Я люблю тебя, Фиар! Люблю больше всего на свете, — вырвалось у меня.

Палец Зверя лег на мои губы, вынуждая замолчать.

— Нет, Эя, нет, — покачал головой муж. — Мы не прощаемся.

Я послушно кивнула.

— Вход в Источник отбит, — сказал Зверь, и я покосилась на пещеру за своей спиной. Фиар посчитал нужным предупредить: — Ненадолго, Эя. Какое-то время нам удастся их сдерживать, но ты знаешь сама: потери слишком велики. Слишком значительны. Волки держатся из последних сил.

Я кивнула. Собственная слабость отступила на второй план, показалась неуместной.

В последний раз бросив взгляд на мужа, я обернулась и направилась к раззявленной пасти пещеры. Она манила, как удав манит кролика. И я ощущала себя именно таким кроликом, когда под грохот боя, крики, проклятья, предсмертные стоны перешагнула границу между светом и сумраком и ступила под свод пещеры.

Грохот боя тут же утих, словно поле сражения накрыли пеленой.

Сбоку раздался стон.

Моментально перестроившись на истинное зрение, я увидела человека, лежащего у стены. Судя по фиолетовому плащу, аббата.

Волки сообщили, что вычистили оплот Источника. Теперь мне предстояло спасти Источник, и я понятия не имела, как это сделать.

Я присела на корточки рядом с раненым. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — с умирающим. Отбросив прядь волос со лба, я ахнула. Передо мной был тот самый мальчишка, аббат, который заступился за меня в шатре. И вот он умирает. На войне, которую на этот раз развязали волки.