Сердцу не прикажешь
Шрифт:
– Что? – произнес он шепотом.
– Но я думаю, что она все-таки выкарабкается. Идемте, мне многое нужно вам рассказать. Вы уже ужинали?
– Нет, – механически ответил Александр.
– Значит, поговорим в ближайшем ресторане. Я полдня ничего не ел и едва держусь на ногах.
Они устроились друг напротив друга за столиком, стоящим в стороне от остальных. Не вдаваясь в ненужные подробности, Бернар рассказал Александру обо всем, что произошло со времени его отъезда. Тот схватился за голову.
– У меня есть дочь?
– Да. Ее зовут Вероника, и ей уже три года. Она родилась
– Но почему она мне не сказала?
– Потому что вы вели себя как кретин!
Александр не пытался возражать. Он принял оскорбление как нечто заслуженное.
– Правда, Элен вела себя не лучше! – Тон Бернара несколько смягчился. Он посмотрел на часы. – Нужно позвонить в больницу, а потом – жене. Подождите меня здесь.
– Как она? – Александр едва не сорвался на крик, когда доктор вернулся.
– Самое страшное позади, но Элен еще не пришла в сознание. Она в коме. Более точный прогноз врач сможет дать не раньше чем через двое суток. А потом еще пять-шесть дней ей придется провести в больнице, под наблюдением медперсонала.
Александр беззвучно заплакал.
– Завтра утром мы вместе поедем в Ульгат. И вы сами увидите… увидите, что вы наделали!
– Я сам не знаю, на каком я сейчас свете… Я люблю ее больше жизни!
– И вы сказали ей об этом там, в Онфлёре?
– Нет. Я сказал, что хочу развестись…
– Чурбан безжалостный!
– Как забыть, что она со мной сделала? – пробормотал Александр.
Бернар взял его за руку и резко встряхнул:
– Что? Вы же были священником, и вот теперь вы говорите, что не можете забыть, не можете простить? Тогда вы виноваты не меньше нее, а может, и больше!
Совершенно потерянный, Александр уронил голову на сложенные в молитвенном жесте руки.
– Ничего хорошего из вашего желания наказать Элен не получится, – заговорил Бернар уже спокойнее.
Александр вскинул голову:
– Наказать Элен?
– Да. Подсознательно вы все еще на нее злитесь. Ведь это ради нее вы отказались от духовного сана… Послушайте, что я вам скажу! Что, если все это – воля Божья? Подчинитесь ей и идите по этому новому пути. Любить человека – это еще один способ любить Бога.
Доктор немного помолчал, потом добавил:
– И это говорю вам я, который в Бога вообще не верит!
Доедали они свой ужин в полном молчании. Александр ел мало, но, судя по выражению его лица, он совладал с эмоциями и даже принял какое-то решение. И вдруг он посмотрел на доктора и сказал:
– Благодаря вам, Бернар, я посмотрел на все это другими глазами. Наверное, просто должен был найтись человек, который указал бы мне, в чем состоит мой долг…
Глава 8
Возможное будущее
Элен медленно склонила голову к одному плечу, потом к другому, покачала ею из стороны в сторону, словно от чего-то отказываясь, и наконец открыла глаза. И сразу отвела взгляд от окна, из которого бил слишком яркий свет. Пробежала взглядом по белым стенам, стараясь
ухватиться за узнаваемую деталь. Бесполезно… В безликом декоре сознание не находило опоры.Кто-то сидит возле кровати… Два человека сидят и смотрят на нее, отмечая малейшее движение. Два силуэта, освещенные сзади, из-за чего она никак не может рассмотреть лиц…
Она не хочет ни о чем думать. Она слишком устала. Глаза закрываются сами собой…
Бернар первым нарушил тишину в палате:
– Еще слишком рано для разговоров. Ей нужно отдохнуть, прийти в себя. Сейчас нам лучше уйти и вернуться вечером. Думаю, она выкарабкалась и ничего страшного уже не произойдет. Мои коллеги проведут все необходимые процедуры, и через несколько дней вы сможете забрать ее домой.
Александр не проронил ни звука. В горле стоял ком невысказанных извинений.
Вспомнилось все – горе, разочарование, ощущение, что отныне все потеряно, приступ депрессии, желание покончить с жизнью.
Теперь Элен страшно злилась на себя за то, что поступила так легкомысленно и даже не подумала о дочери, которой необходима и которая ей дороже всего на свете…
Чувство вины сменилось решимостью сохранить то, что имеет. Она станет самой ответственной и заботливой матерью, и их с дочкой жизнь будет светлой и счастливой!
Самочувствие молодой женщины быстро улучшалось. Она изображала слабость только для того, чтобы не разговаривать с Александром, которого теперь ненавидела всеми фибрами души.
Да и что она могла ему сказать? Она хотела бы забыть этого человека и все, что когда-либо было с ним связано.
Но теперь игнорировать его было трудно: он постоянно был рядом, навязывал ей свое присутствие, следовал за нею, как тень. И вызывал брезгливую жалость своей печальной физиономией и исполненными раскаяния речами.
В машине скорой помощи, на которой Элен должны были отвезти домой, он сел с ней рядом, и она не стала возражать.
– Я побуду с тобой еще день или два, – сказал он. – На случай, если что-то понадобится. Потом, когда силы к тебе вернутся, мы сможем обо всем поговорить. И, если ты велишь мне уйти, я уйду.
Элен ничего на это не ответила. Она смотрела куда-то мимо него. Быть может, в будущее?
На третий день пребывания дома, под сенью старых и узловатых, усеянных плодами яблонь, Элен решила наконец заговорить с Александром. До этого момента она пряталась за стеной молчания, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что только усугубляет ситуацию, которую так или иначе придется разрешить.
Александр помог ей устроиться в шезлонге. На улице было тепло, через нежно-зеленую канву листьев пробивались солнечные лучи, и Элен могла сколько угодно любоваться яблоками – пусть маленькими, зато многочисленными и радующими глаз.
А ведь она могла и не попробовать сидр нового урожая… Эта мысль ужаснула Элен.
И виноват во всем вот этот мужчина, сидящий сейчас на траве у ее ног!
В голове возникла ассоциация: Александр сейчас похож на бродячего пса, который признал в ком-то хозяина, и у этого кого-то рука не поднимается его прогнать – настолько он жалок.