Серебро ночи. Трилогия

Сильвер принюхался.

— Нет, не пахнет. Ты и одежду поменял?

— Нет, у меня с собой нет смены. Я ее просто выстирал и натянул на себя. Почти вся уже высохла, жара стоит. Я нашел металлические латы, но только два комплекта. Зато полный набор. В них крысы до тела не доберутся. Кто их завтра наденет?

Все переглянулись. Выход нашел Беллатор.

— Ладно, завтра будет видно. Все равно надевать латы в дорогу не стоит. Коням тяжело, да и изжариться в них можно запросто, особенно если будет яркое солнце.

Хозяин принес ужин, они принялись за еду.

— Интересно, почему в походе и после тяжелого дня еда всегда кажется вкусней? — философски заметил Сильвер. — Это в награду за труды?

Вопрос был риторический, и на него никто отвечать не стал. Наевшись, Сильвер откинулся на спинку кресла. Посмотрев на сотрапезников, уяснил, что с едой закончили все. Тогда он рассказал о том, что видел на крыше замка.

— Тебе не могло это показаться? — Беллатор не знал, что и думать. — Неужели там кто-то остался? Но как до него не добрались крысы?

Сильвер кивнул на Алонсо.

— Дружище, скажи, казалось ли мне когда-нибудь хоть что-то?

— Никогда! — твердо заверил тот. — У Сильвера зрение как у орла. И отменная выдержка. Там наверняка был человек.

— Он так легко двигался по скользкой крыше. Я только раз в жизни видел подобное. В детстве, когда в столицу приезжал балаган из соседней страны, Амикума. Там был акробат, он танцевал и кувыркался на канате. Может, тот, кого я видел, тоже акробат?

— Вот завтра и узнаем. Если он спасается на крыше от крыс, то наверняка попытается спуститься к нам во время драки. Во всяком случае, мы на крышу за ним не полезем. — Роуэн откинулся на спинку стула и распрямил плечи. — Другого шанса уйти оттуда у него не будет. Хотя кто его знает? Может, он с крысами дружит. Дружил же с ними граф Контрарио.

Он произнес это имя с такой ненавистью, что друзья переглянулись. Ненависть была глубоко личной, выстраданной.

Беллатор чуть заметно нахмурился. Сильвер моментально понял его озабоченность: Роуэн явно ревновал Фелицию к графу. Видно было, что он ее любит, но наследнику наместника подобная любовь была не по сердцу. Но он тут же выбросил это из головы: благоразумие Фелиции всем известно, и не к лицу ему подозревать ее в недостойном поведении.

Поев, они разошлись по своим комнатам. Впереди был тяжелый день, нужно было хорошенько отдохнуть.

Позавтракав на заре, друзья с помощью слуг взгромоздили клетку с волками на телегу, отчего лошади, запряженные в нее, занервничали и чуть было не понесли. Веревки с собаками взяли в руки и вскочили на коней, с трудом успокоив их. Тронулись в путь, то и дело оглаживая плетьми особо буйных псов.

Со стороны зрелище было и страшное, и забавное. Здоровенных псов было около пятидесяти, и каждый из них мог завалить коня. Но они, все так же со связанными мордами, неохотно бежали рядом с всадниками, привязанные за прочные веревки.

Но все равно они то и дело умудрялись сцепляться друг с другом, и их приходилось разгонять ударами плетей. От этих схваток на дороге оставались клоки выдранной шерсти, помечавшие их путь. Эти схватки сильно замедляли их движение, и тащились они еле-еле, будто баба на сносях.

Они беспрепятственно миновали одну заставу, потом другую, потом третью. Подъехав к донжону, остановились. Мост оказался опущен и ворота подняты. По дороге валялись вещи, главным образом драгоценная посуда.

Сильвер указал на золотой поднос, лежащий посредине моста.

— Интересно, спасали хозяйское добро или попросту грабили?

Въехали на продуваемую всеми ветрами площадь. Беллатор опасливо остановился посредине огромного двора.

— Не нравится мне эта тишина. Такое чувство, что нас заманили в засаду. Ладно, давайте снимем клетку с волками и отправим телегу обратно. И наших коней привяжем за воротами, лучше даже за мостом.

Они отвели коней обратно, привязали их возле моста и вернулись во двор замка. Полумертвый от страха возничий помог сгрузить клетку, развернул телегу и понесся обратно с немыслимой скоростью. Собаки, чувствующие недоброе, попытались рвануть следом, но Беллатор опустил ворота. Но не до конца, оставив несколько ярдов между нижним краем и гранитной мостовой.

С морд псов сняли веревки, отпустили, и они принялись бегать по двору, клацая зубами, разминая затекшие пасти.

Сильвер с удивлением смотрел на упавший ствол огромного дуба, черные корни которого выворотили полплощади. Но удивляло его не это. Громадный ствол, казалось, был перерезан изящной чугунной оградой, такой неуместной в тяжелой мрачной крепости.

Заметивший его изумление Роуэн пояснил:

— Да, дуб сломался при падении на эту тоненькую изгородь. Она из какого-то странного металла. Не вздумайте в нее ничего кидать. Срикошетит так, что башню может снести. Стражник мне сказал, что дуб упал из-за того, что в ограду кинули легкий молот. Он срикошетил по дубу. Что получилось, вы видите сами.

Сильвер подошел к ограде и заглянул за нее.

— Комель дуба еще виднеется из воды. Интересно, верхушка достала дно или нет?

Беллатор приказал:

— Сильвер с Алонсо, надевайте доспехи, мы поможем. Мы с Роуэном пойдем в башню.

— Да какого лешего? Тихо же и спокойно. Зачем доспехи?

Роуэн указал на собак. Они присели на задние лапы, ощетинились и скалили зубы, явно чуя опасность.

— Если вы не чуете опасность, поверьте псам.

Сильвер с Алонсо нехотя влезли в доспехи. Беллатор с Роуэном помогли им справиться с металлическими застежками.

Сильвер потоптался на месте. Латы издали резкий грохочущий звук, царапающий и уши, и нервы. Проговорил сквозь забрало шлема:

— Я чувствую себя круглым идиотом. Я так даже в бой не снаряжался. Двигаться трудно.

Беллатор отмахнулся от его недовольства:

— Не жалуйся зря! Махать мечом ты сможешь, латы довольно легкие. Роуэн, пошли со мной в башню. Посмотрим, что там. А вы будьте крайне осторожны. Если появится опасность, не пытайтесь нас выручать, спасайтесь сами. На коней, и в деревню. — И жестко спросил: — Ты понял меня, Сильвер?

Тот поморщился. Убегать для него было постыдно. Но он знал, что приказы не обсуждаются, а это был приказ. В ответ он только кивнул.

Роуэн с Беллатором отправились в башню, указанную стражником. Внешне она ничем не отличалась от других. Но, когда они вошли внутрь, пахнуло гарью и тленом, будто здесь никто не жил давным-давно. Лестница была повреждена огнем, но еще держалась. Они по краю обгоревших стропил пробрались наверх.

Здесь было несколько комнат, и комнат женских. Огонь бушевал вовсю, но все-таки остатки шелковых обоев на стенах и разные женские мелочи говорили, что они на правильном пути. Одна из комнат была трапезной, посредине стоял длинный полуобгоревший стол, другая — гостиной с остатками дорогой мебели.