Серебряная пуля

Логану показалось, что разговор идет не о нем. О ком-то другом. И все так бессмысленно. При других обстоятельствах он бы почувствовал смущение за этого парня. Ну кто в здравом уме может на все это купиться?

— Вы что-то сказали о том, как снизить токсичность?

— Я сказал, что не так это легко. И надо иметь кучу честных данных, чтобы плохие в них просто растворились. А для этого нужны люди.

— И что ответил на это доктор Логан?

— Он сказал: нет проблем.

Ну что такого они могли ему предложить, чтобы вытащить сюда? Восстановить в правах? А может, ничего, просто несколько добрых слов?

Куперсмит вдруг улыбнулся, как помешанный.

— И еще. Он хотел поговорить о вас, доктор Ларсен. И о вас, доктор Стиллман.

— О докторе Стиллмане и обо мне?

— Он сказал, что вы придираетесь к нему при каждом удобном случае. — Улыбка Куперсмита стала еще шире. — Он сказал, что ненавидит вас, что вы сидите у него в печенках. Он сказал, что вы ни на что не годитесь.

Ларсен посмотрел на Логана. Несмотря ни на что, последний испытывал удовольствие.

— Он назвал вас дырявой задницей.

Куперсмит неудержимо импровизировал, невероятное удовольствие исходило от всего его существа.

— Проклятые ослиные задницы! Он сказал, что хотел бы вывести вас на чистую воду. И что я как раз тот, кто может подсказать, как это сделать.

— И как же это сделать? — серьезно спросил Ларсен, будто человек, сидевший перед ним, не был сумасшедшим.

Логан физически почувствовал, как что-то нависло над ним. И он инстинктивно обернулся. Сеф Шейн!

— Он сказал, что ему известно, какие вы мудаки, и он промоет вам мозги, вам обоим.

Шейн в недоумении посмотрел на Куперсмита. Логан увидел, как улыбка расплывается по лицу Шейна. Он тоже улыбнулся.

Наконец-то. Хоть кто-то на их стороне.

— А делал ли он какие-то замечания относительно старшего персонала в институте?

— Ага, — резко вклинился Шейн, — он сказал, что все вы придурки. — И он начал тыкать пальцем в каждого сидящего за столом. — Вы, вы, вы и я. Все! И все мы, конечно, слышали, что Логан только так и изъясняется. Разве нет? — Он с презрением посмотрел на Ларсена. — Черт побери! Чем вы здесь занимаетесь?

Но Ларсен только улыбнулся.

— Доктор Шейн, очень рад, что вы смогли присоединиться к нам. Не будете ли вы так добры сесть?

— Мне и здесь хорошо.

— Доктор Куперсмит, мы благодарим вас. Вы нам очень помогли.

— Мне уйти? — неуверенно спросил тот.

— Пожалуйста. Спасибо.

Подойдя к двери, Куперсмит оглянулся и посмотрел в сторону Логана.

— Итак, вы находите, что все рассказанное доктором Куперсмитом проливает свет на ситуацию? Да брось, Ларсен. Ни для кого не новость, что ты задница. И ты думаешь, что кто-то и впрямь поверит тому, что он тут наговорил?

Ларсен начал багроветь. Логану захотелось вскочить с места и обнять Шейна.

— Дело в том, что… — заикаясь, произнес Ларсен, — есть некоторые обстоятельства. Доктор Логан имел вполне определенные намерения сфабриковать данные. Мы только что слышали, что…

— Мы слышали сплошную ложь. Все, что мы слышали, — ложь!

— Давайте забудем, — вмешался Стиллман. — Все это не имеет никакого значения. Давайте прямо к делу. Суть в том, и доктор Шейн это знает, протокол стал трудной проблемой.

— Я это знаю? — выпалил Шейн.

— Извините, доктору Шейну следовало бы знать. — Он злобно посмотрел на коллегу. — Но, возможно, как человек, который позволил группе некомпетентных молодых врачей властвовать над жизнью и смертью нескольких женщин, он действительно и не знает.

Шейн посмотрел на него.

— В результате, — продолжал Стиллман, — разыгралась трагедия. — Он посмотрел в лицо своему противнику и указал на пустой стул у стола. — У меня к вам очень простой вопрос: вы действительно собираетесь продолжать защищать этих людей и их курс?

— У курса есть заслуги, Стиллман, — сказал Шейн, но уже с меньшей горячностью.

— И это ваш ответ? Значит, вы публично признаете ответственность за любую следующую смерть в результате лечения?

Шейн продолжал стоять, а его лицо отражало нарастающий гнев.

— Ну что ж, мы ждем, — нажимал Ларсен, с явным удовольствием впившись в жертву. Это заметили все. — Я должен сказать, что мы готовы пригласить и доктора Маркелла, услышать его точку зрения.

Шейн еще немного помолчал. Но потом выругался:

— Вашу мать, этот протокол, черт бы его побрал, лопнул.

Стиллман засиял.

— Может, вы потрудитесь развить вашу мысль?

Шейн посмотрел на него.

— Вы хотите, чтобы я все это произнес? Ладно. Этот молокосос Логан взялся за дело, которое ему не по зубам. — В мгновение ока Шейна как будто подменили. Решительность сменилась трусостью. — У Логана есть кое-какой талант, но он слишком самонадеян и не умеет слушать. Поэтому идет на глупый риск.

— Значит, мы все сошлись во мнении. — Голос Стиллмана звучал ровно. Он кивнул на стул. — Я ценю, что вы с нами. Пожалуйста, садитесь.

Логан и Сабрина как приговоренные посмотрели друг на друга, когда Шейн усаживался за стол.

— Вы трое можете уйти, — сказал Ларсен группе соединения Q.

Письма, которые в тот вечер получили Логан и Сабрина, были совершенно идентичны.

«Сообщаем вам, что действие вашего контракта с Американским институтом рака теряет сипу тотчас по получении сего уведомления».

* * *

— Ты знаешь, может, тебя можно было бы вытащить из всего этого, — вздохнул Логан.

Он внимательно наблюдал за реакцией Сабрины. Глядя в сторону бара, она, казалось, не слышала его.

— В каком-то смысле перемены мне пойдут на пользу. В больнице Регины Елены серьезная онкология.

— Они же хотят разделаться со мной, — продолжал Логан. — Если я возьму на себя всю ответственность, Стиллман и Ларсен разрешат тебе остаться в институте.