Серебряная пуля

Никто даже не повернул головы в ее сторону.

— Мы не знаем, — ответила женщина.

— Спасибо. — И, отходя от них, добавила: — Я оставлю ему записку.

Написав несколько слов на листе из записной книжки, она сунула его в почтовый ящик Кистнера и вышла из дома. Оглядываясь, нет ли такси, она обратила внимание на старика, поднявшегося со скамейки и идущего в ее сторону. Он опирался на палку, но шагал быстро. Отступив, она наблюдала, как он зашел в парадное, а потом, поймав ее взгляд, открыл почтовый ящик и принялся читать записку.

— Герр Кистнер? — спросила она, толкнув входную дверь.

Он оглядел ее долгим взглядом. Потом снова уставился на записку.

— Я могу сказать вам, кто я. Я из Американского института рака.

Если бы ее спросили, сколько ему лет, она бы сказала — девяносто. Лицо, испещренное сеткой глубоких морщин, белые как снег волосы.

— Американского?

Она кивнула.

— Я вам писала письма. Я занималась тем же исследованием, что и вы в свое время. С доктором Логаном. А почему вы не заговорили со мной там?

Он пропустил мимо ушей ее слова.

— А вы кто? Его помощница?

Сабрина была достаточна умна, чтобы не обидеться. Похоже, старику никогда не приходилось работать с женщиной на равных.

— В общем, да.

— Я очень стар. Я не люблю гостей.

— В своих письмах вы спрашивали о нашей работе. И поскольку я оказалась в Кельну, то подумала, что могу кое-что рассказать вам. — Не умея врать даже по мелочам, она заставила себя делать это, иначе ее могли просто выставить за дверь.

Его бледно-голубые глаза раскрылись шире.

— О да, я сделаю исключение.

Без слов он провел ее через прихожую в гостиную своей маленькой квартирки. Она вспомнила жилище своей бабушки в Ливорно. Такая же тяжелая мебель конца столетия, странный набор восточных ковров на полу, такой же удушливый запах пыли, исходящий от полок, уставленных тяжелыми книгами в коже.

— Извините, — сказал старик, поворачиваясь к Сабрине почти галантно. — Домработница приходит только раз в неделю. Может, чаю?

— Нет, спасибо.

Он сел на стул с жесткой спинкой. Она заметила на столе перед ним электронную шахматную доску. Партия была на середине.

— Вы играете?

— Немного.

— Хотите сделать ход? — Он повернул к ней доску.

Слегка покраснев, Сабрина изучила позицию. Она не была готова к такому испытанию. Но сделала ход.

Он улыбнулся.

— Хорошо. Очень хорошо. — Он посмотрел на Сабрину. — Теперь расскажите мне о вашем курсе. Ваш доктор Логан не сообщил никаких деталей.

— Мы получили, — ответила она осторожно, — очень обнадеживающие результаты. Лекарство действует. И в этом нет сомнений.

Он подался вперед так взволнованно, как отъявленный болельщик на соревнованиях.

— Так, понимаю.

— Но, к несчастью, очень высокая токсичность.

— Конечно. Как всегда. Сколько было женщин на курсе?

Итак, она начала с самого начала, широкими мазками нарисовала картину лечения соединением Q. Опустив лишь финал — уничижающий. Казалось, она намеренно давала ему понять, что эксперимент продолжается и что они с Логаном работают дальше.

— И вот поэтому я хотела спросить о Микио Накано, японском химике. Вы писали о нем с восхищением. — Ей показалось, что он испугался.

— Да? Может, и писал.

— Расскажите, что с ним случилось? И с его работой.

Он покачал головой.

— Нет-нет, я не знаю. После того как он ушел из нашей лаборатории, я его не видел.

Она с любопытством посмотрела на Кистнера.

— Ну, — напомнила она, нащупав в кармане ксерокопию письма, — вы же кое-что писали доктору Логану. Писали. — Она посмотрела на страницу. — «Я знаю, что он не прекратил работу над этой проблемой». Разве нет, господин Кистнер?

Он снова покачал головой.

— Это было очень давно. Извините.

— Но как вы узнали? — настаивала она. — До вас дошли какие-то слухи?

— Нет, ничего не слышал. Я очень старый. — Вцепившись в ручки кресла, он медленно заставил себя подняться. — Иногда я что-то пишу и сам не знаю почему.

Сабрина поняла: надо уходить.

— Извините, я вас утомила своими вопросами. Но мне это очень важно. Вы не знаете, что стало с этим человеком, Накано?

— Нет. Я очень извиняюсь, мисс. — Кистнер взяв палку, направился к двери.

Сабрина вынула свою визитную карточку.

— Пожалуйста, — она протянула ему, — еще одна просьба. Если вдруг что-то вспомните, будьте добры, дайте мне знать.

Он поднес карточку близко к лицу и сощурился. Потом удивленно повернулся к ней.

— Институт Регина Елена в Риме?

Она кивнула.

— С нашим исследованием вышли проблемы. Знаете ли, меня больше не захотели держать в институте. И доктора Логана тоже.

Настроение Логана слегка поднялось, когда он начал работать. По крайней мере, он пару часов в день должен был проводить с оборудованием Р-3, надежно изолированным от основной лаборатории. Здесь жил вирус спида. И надо было работать очень осторожно и тщательно. Любая ошибка грозила обернуться несчастьем. Не зря правила не разрешали держать острые предметы при себе, ничего нельзя вынести из комнаты без предварительной и весьма тщательной очистки. Так что его депрессия была непозволительной роскошью.

Да, он работал, но без малейшего элемента творчества. С тем, что делал Логан, мог справиться любой биохимик, образованный техник. По сути, его функция сводилась к приготовлению растворов, записи датчиками их действия на нормальные клетки и вирусы с целью установить, является ли разработанная здесь технология новым словом. Он не питал иллюзий, что обнаружит солидные данные, подтверждающие этот тезис.

Только после отработки положенных часов он мог заняться своим делом — соединением Q.